Кровавый план египтянина - Бабкин Борис Николаевич. Страница 28

Палыч и Ромов переглянулись.

– А вы, – вздохнул Ромов, – не приемные дети Рокфеллера-младшего? Или…

– Я говорю то, что есть. И кроме того, мы не намерены разбивать ваш самолет. Потому что при этом обычно гибнет и пилот, а в наши ближайшие планы это не входит. Все это вы можете узнать у Семена Борисовича.

– Он должен приехать не сегодня-завтра, – проговорил молчавший до того рыжий охранник.

– Ты все правильно делаешь, – сказал по телефону пожилой. – Все-таки он сын нашего друга. И к тому же прекрасный летчик. Он больше не пугает деревенских жителей, пролетая над крышами их лачуг впритык?

– Надеюсь, он больше не будет так делать, – сказал Румянцев. – Сейчас он…

– Но ты говорил, – перебил лысый, – что он вроде как перестал?

– Говорил, но кто знает. Я удивляюсь – жена ему рога наставила, а он снова…

– Но ты говорил, что он очень любит своих детей. Я, например, понимаю его. Чего не сделаешь ради них.

– Это точно. Ради детишек он пойдет на что хочешь. Хотя сам по себе рохля.

– И все-таки помоги ему.

– Конечно. Правда, если он снова запьет, то, пожалуй, я больше ничего не смогу сделать.

– Будем надеяться, что он сдержит слово.

– Послушай, Семен, – спросил Румянцев, – а ты откуда узнал?..

– Не забывай, Игорь был и моим другом, и я ему тоже многим обязан.

– А где ты сейчас? Я звонил домой, тебя нет и твоей Зои тоже. Куда вы пропали? Моя Аня говорит, наверное, на курорт уехали, но я знаю, что ты терпеть не можешь этих курортов. Ты где сейчас?

– В Ярославле. По делам. Кстати, ты не надумал принять мое предложение?

– Да мне и Аня все уши прожужжала. Но ты же знаешь, я советской системы человек, и все эти коммерческие дела не для меня.

– Но ты будешь заниматься любимым делом. Только делать это будешь за гораздо большую зарплату. Плюс независимость от разных комиссий.

– Нет, не для меня это. Пойми, Семен, я всегда считал и считать буду, что обучение пилотов должно быть делом государственным. Яркий пример тому – одиннадцатое сентября.

– Извини, – виновато проговорил Семен, – но ко мне пришли. Я перезвоню. Привет Анне.

Отключив сотовый, криво улыбнулся.

– Это я. – В комнату вошла невысокая седая женщина. – С кем ты говорил?

– С Кудрявцевым. – Поднявшись, лысый поцеловал ее. – Тебе привет.

– Да вроде я успокоил их, – сказал Ян. – Но ты уж слишком… Я думал, врежешься.

– Исключено, – ответил Руслан.

– Прости меня, – плача, проговорила стоявшая у двери Тоня. – Я просто была…

– Хватит, – перебил ее Павел, – башка и так раскалывается. Мама! – громко позвал он. – Ты мне утром пива обещала. Мама!

– Никакого пива, – входя в комнату, заявила Надежда Павловна. – Сейчас позавтракаем и поедем к Румянцевым. Нас ждут. Анатолий Сергеевич хочет с тобой поговорить.

– Только не сегодня! – умоляюще воскликнул Павел. – Я…

– Прими душ, – строго приказала Надежда Павловна, – и поедем. Пора тебе опомниться. А тебе я вот что хочу сказать, – посмотрела она на невестку, – хватит дурить. Шляешься с каким-то…

– Мама, – оборвал ее сын, – мы сами разберемся.

– Я знаю, как вы сами, – резко проговорила мать. – Ты можешь потерять абсолютно все. Хорошо еще, что Анатолий…

– Мама, – перебил сын, – я понимаю, что сглупил.

– Простите меня… – всхлипнула Антонина. – Я поняла, что…

– А как быть Паше? – сердито спросила свекровь.

– Простите меня… – Тоня заплакала. – По тебе Светка и Толя скучают. Я им говорила, что ты на работу надолго уехал, а они постоянно спрашивают о тебе.

– Я вернусь из-за детей, – поднявшись, проговорил Павел. – Сейчас приму душ, приведу себя в порядок, поедем к Румянцевым, и скажу, что больше не пью. Вообще не пью, даже по праздникам. Ты тоже поедешь, – кивнул он жене.

– Она-то зачем? – недовольно посмотрела на него мать.

– Там все и решим, – сказал Павел. – И там я скажу: если еще раз ты… – Не договорив, он тяжело вздохнул. – Был бы я нормальный мужик, набил бы тебе морду и этому Антону череп расколол. Но сейчас я решил: поговорим с Анатолием Сергеевичем и Анной Викторовной. И при них я скажу: еще раз загуляешь, я заберу у тебя детей и разведусь. Все, мама! – остановил он открывшую было рот мать. – Я так решил, так и будет.

– А твои постояльцы где? – тихо спросил вошедший в прихожую Мамалюк.

– Хрен их знает, – закрывая дверь, отмахнулся Антон. – С утра пораньше куда-то уходят. Мне это уже не в кайф. Дерганый я становлюсь. Пока бабки вроде за так платили, ну, ты понял, про что я…

– Ты не забудь про кассету, – сказал Мамалюк, – а то будет еще хуже. И не по разу в день дергаться станешь. Ведь это…

– Да знаю я. – Войдя в кухню, Антон открыл холодильник. – Они, суки, специально эту змеюку и прислали, – поставив на стол бутылку водки, вздохнул он. – Правда, я им шмон устроил. Нет у них ни хрена – ни оружия, ни взрывчатки. Только видеокамеры и два фотоаппарата. Они с ними и ушли. Хрен знает, на кой они заявились.

– Мужик-то крутой, – вспомнил Мамалюк. – Взгляд звериный. Сразу в нем кавказца и не признаешь. Говорит по-нашему чисто, и она тоже. А ты ее трахал?

– Там за такое сразу секир башка сделают, – усмехнулся Антон. – Я вот тебя не пойму. Ты-то почти чистый. Ну, подумаешь, помогал…

– За что помогал, – недовольно перебил его Мамалюк, – меня лет на двадцать упрячут. Хотел я, когда амнистия была, с повинной нарисоваться. Но побоялся. Я ведь все-таки русский и наемником был там. В общем, струсил.

– И правильно сделал, что не пошел. Давай врежем, – наливая водку в рюмки, предложил Антон. – За все хорошее, и чтоб нам без проблем еще лет сорок прожить. А там хоть ядерная война.

– А они пьют? – залпом опрокинув в рот водку, спросил Мамалюк.

– Да приезд не отмечали.

– С Тонькой ты вроде как подвязал?

– Ага…

– А на кой ты вообще к ней прилипал? Ведь…

– А вот это, Колян, – оборвал его Антон, – тебя не касается. Въехал?

– Чего ж не въехать…

– Отсюда почти ничего не видно, – щелкнув фотоаппаратом, недовольно проговорил Магомед.

– Снимай что можешь, – отозвалась Захра с видеокамерой.

– Может, рискнем поближе? – переместившись влево, предложил он.

– Заметят. – Захра выключила видеокамеру. Сунув ее в спортивную сумку, положила сверху полотенце и термос.

Магомед, сделав последний снимок, тоже убрал фотоаппарат в сумку.

– Надо вечером сюда прийти, – сказала она. – Посмотреть, что тут происходит. Может, сумеем увидеть охрану.

– Зачем это? – возразил Магомед. – Нам надо найти место, откуда можно достать до…

– Тсс, – остановила его Захра.

Теперь и он услышал голоса.

– Быстро! – Он выхватил у нее спортивную сумку и пошел вверх по едва заметной тропинке.

– Да я это уже слышал, – махнул рукой Анатолий Сергеевич, – и Анна тоже, – кивнул он на жену. – А ты опять в пьянку уходил.

– Теперь не буду, – вздохнул Павел. – Я решение принял и больше пить не буду. Вот при вас заявляю. – Он посмотрел на Румянцевых и на мать. Взгляд остановил на сидевшей с опущенной головой жене. – Если что-то подобное узнаю, подаю на развод, забираю детей и ухожу. И вы будете свидетелями.

– В таком случае, – сказал Румянцев, – надо через адвоката что-то вроде брачного контракта заключить.

– Не позорьте меня! – заплакала Тоня.

– Я жить не с тобой буду, – отрезал Павел, – а с детьми!

– Значит, взялся за ум? – проговорила жена Анатолия Сергеевича.

– Да, – кивнул Павел.

– Ты скажи, – поинтересовался старший лейтенант милиции, – только честно, эта баба тебе кто?

– Я же говорю, – улыбнулся Антон, – друзья они мои из Дагестана. Там, сам знаешь, война. Вот они и решили…

– А чего же зарегистрироваться не хотят?

– Так они приехали от силы на неделю. Да ты что, Сашка, мне не веришь?