Время скорпионов - D. O. A. "Dead on arrival". Страница 30

Она не создана для этой профессии. Слишком чувствительная. Слишком незрелая. Слишком глупая. «Пишется через, „е“». Не настолько умная, чтобы ухватиться за первый в жизни шанс, данный ей настоящим профи.

— Я вам перезвоню. — И Ружар разъединился.

19.09.2001

Насер Делиль свернул с улицы Жан-Жорес на улицу Криме. Он шел быстрым шагом и вскоре достиг Ла-Виллет. День угасал, жара спала, кто-то наслаждался концом лета.

Внезапная волна ненависти, вызванной несправедливостью этой мирной беспечности, окатила ливанца. Эти люди не знают, что такое боль, настоящая боль.

Пока не знают.

Раздраженный зрелищем, Делиль повернул назад и, последний раз оглянувшись, переступил наконец порог здания, где ему предстояло провести ближайшие дни. Лабиринт, который через всю Европу нынче вечером привел его в этот квартал, гарантировал Делилю относительное спокойствие.

Он пренебрег лифтом и поднялся на четвертый этаж по лестнице. Найдя нужную дверь, он постучал, как было условлено.

Улыбающийся Джафар сразу открыл ему. Они обнялись — два товарища по оружию, явно довольные встречей после долгой разлуки. Молодой обращенный был немного выше Делиля. Всклокоченная рыжая борода покрывала осунувшееся и огрубевшее за последние месяцы лицо. Казалось, даже его тело стало крепче.

Насер сказал ему об этом:

— С весны ты как будто стал более мускулистым. Тренируешься?

— Каждый день.

— Хорошо. Закрой дверь.

Делиль расстался с чемоданом на колесиках и подошел к выходящему на улицу окну, закрытому желтыми занавесками. Не раздвигая их, он некоторое время смотрел вниз. Затем обернулся к Джафару и попросил показать квартиру.

Она была маленькой и очень скромно обставленной.

— Обычно здесь живет дочь Салаха. Жилье принадлежит городу. Чтобы не вызвать подозрений, она каждый день будет приходить за почтой, но спать будет у одного из своих братьев. Ты ее не увидишь.

Из гостиной, где стоял покрытый пледом диван и телевизор со спутниковой антенной, Джафар повел своего товарища в спальню.

Все ее убранство составляли не слишком широкая двуспальная кровать, заваленный учебниками и вспомогательными материалами письменный стол и матерчатый платяной шкаф. Они прошли в ванную, где находился душ и полупустой шкафчик, и в завершение заглянули в кухню.

Закончив краткий осмотр, Делиль удовлетворенно кивнул:

— Я пробуду здесь взаперти максимум две недели. Ты позаботился о продуктах?

Джафар утвердительно кивнул.

— Хорошо. Теперь последние инструкции. Никогда не звони мне, это ни к чему. Если будут проблемы, дашь сигнал снаружи и исчезнешь. И никаких визитов. Только раз в шесть дней приноси мне продукты и свежие газеты. Арабские, если можно. Если установится связь, как было оговорено, ты немедленно придешь ко мне за новыми инструкциями. Ты хорошо понял?

— Да, Насер.

— Как все прошло в Лондоне и в Испании?

— Очень хорошо. Меня хорошо приняли, и я многому научился.

—  Иншалла.Ты всегда был одним из наших лучших членов. — Лицо ливанца разгладилось. — А теперь иди, брат мой… И будь осмотрителен.

Когда Джафар закрыл дверь и крепко запер ее, Делиль погасил в гостиной все светильники и снова занял свой пост возле окна. И вскоре увидел, как его сообщник удаляется по улице. Никто не пошел за ним следом.

Жан-Лу Сервье погасил старинную лампу над письменным столом и, не вставая, отодвинул стул. Он был у себя дома, возле Бастилии, и только что завершил составление отчета по аудиторской проверке, заказанной лондонским фондом венчурного капитала. Это означало конец утомительной работы. Он нуждался в передышке. Слишком много дел одновременно, слишком много суеты.

Несмотря на повышение курса американского доллара, охватившая мир паранойя, усиленная средствами массовой информации, похоже, ненадолго нарушила жизнь людей. Они очень скоро как ни в чем не бывало вновь принялись за работу, чтобы забыть, сделать вид, будто ничего не случилось. Может быть, им было наплевать или у них имелись более неотложные проблемы.

The show must go on. [91]

Сервье окинул взглядом свою потонувшую в легком полумраке комнату, освещаемую лишь уличным светом. Кое-какие предметы, на которые натыкался взгляд, последовали за ним из Лондона. Они напоминали ему обставленный почти так же кабинет в доме 13 по Болтон-стрит. Картины с изображением моря, типично английская обивка мебели и покрытые паласами полы. Из застекленной двери, почти всегда открытой во дворик их дома на Мейфер, веяло свежестью. У него сохранились очень отчетливые, ощутимые, яркие, почти физические воспоминания.

Именно в этой комнате он простился с Верой. На следующий день он на три недели уезжал из Лондона. Работа — подходящее оправдание. Она оставалась. Чтобы уйти тихо и спокойно, в его отсутствие. В тот вечер она снова отвергла все его доводы. «Раз и навсегда», «последняя капля» — что-то в этом роде. И когда, уже смягчившись — с облегчением? — она уютно устроилась у него на коленях, глядя в окно, выходящее в их дворик, он осознал, что заполняющий его ноздри привычный запах вскоре улетучится. Что ощущение нежности на кончиках его пальцев, касающихся кожи той, которая еще несколько часов будет разделять его жизнь, вскоре покинет область чувственного, чтобы перейти во владения памяти.

Что эти их тихие слезы — последние.

Сервье вспомнил, как его губы через пуловер касались плеча молодой женщины. Последний сухой поцелуй с покалыванием ворсинок шерсти, прежде чем захлопнуть чемодан. И их историю. Сегодня, спустя несколько месяцев, сидя за таким же столом с шероховатым стеклом, перед другим окном, в новом кабинете, он наконец вновь ощутил потребность горько посетовать на своего самого верного спутника — одиночество.

21.09.2001

Понсо устал. Прислонившись спиной к машине, он рассеянно следил за хорошо отлаженной деятельностью своих коллег. Окна, проемы в серых заграждениях, выходящих на улицу, как и обе оконечности этой улицы, находились под наблюдением групп содействия полиции. Подкрепление было вызвано, чтобы дать возможность спокойно работать специализированным бригадам. Среди людей в форме повсюду сновали полицейские с ночной добычей, офицеры службы общей информации, территориального надзора и служащие технической полиции.

Накануне, после того как один телевизионный канал прокрутил фильм о доме, где проживал один из объектов оперативной разработки, другой показал репортаж о террористе, арестованном в Бельгии двумя днями раньше. В репортаже говорилось о его передаче под трибунал. До сих пор вся информация содержалась в тайне.

Реакция предполагаемых террористов, узнавших своего сообщника по одежде, последовала незамедлительно. Они тут же предупредили оставшихся членов ячейки и занялись зачисткой. Но вместо того чтобы все уничтожить и уйти, они потеряли время, копируя информационные файлы. Удача.

Это промедление ускорило завершение операции «Божественное дуновение».

Первоначально никто из полицейских не желал двинуться с места. Судебная полиция уклонилась, поскольку до сих пор дело не было передано в ее руки и она рисковала не попасть на заключительное фото. Так что не могло быть и речи о том, что она предоставит свои специализированные подразделения. Попытке захвата предшествовали стычки среди низовых звеньев руководителей службы. В конце концов, в этой общей массе именно группа Понсо, плохо оснащенная для такого рода работы, получила приказ идти на контакт. Худо-бедно, удалось привести всех к согласию.

Из здания, где скрывалась часть исламистов, вышел Менье и направился к своему начальнику.

— Что там?

Помощник Понсо сверился с записями:

— Какие-то документы они сожгли, а что-то бросили в сортир. Но на большую часть у них не хватило времени. Теперь у нас есть даже дубликаты.