На острове - Гарвис-Грейвс Трейси. Страница 17

– Наверное, в плодах хлебного дерева содержится витамин С, а то у нас уже была бы цинга, – тихо пробормотала Анна.

– Что за цинга? – спросил я. – Звучит ругательно.

– Болезнь, вызванная нехваткой витамина С, – объяснила Анна. – Ею обычно страдали пираты и моряки после долгих путешествий. Неприятная штука.

Лучше бы о себе побеспокоилась. Купальник сзади висит, лифчик болтается на груди. Ключицы выпирают, а ребра можно пересчитать взглядом. Я старался заставлять Анну есть побольше, и она честно пыталась, но частенько мне приходилось за ней доедать. В отличие от нее, мне-то было до лампочки, что каждый день в меню одно и то же, зато имеется что пожевать, когда проголодаешься.

Однажды утром несколько недель спустя Анна сказала:

– Сегодня День благодарения.

– Правда что ли? – Я не следил за календарем, но Анна отмечала каждую дату.

– Да. – Она закрыла ежедневник и положила на землю рядом с собой. – Не припомню, чтобы когда-нибудь ела рыбу на День благодарения.

– Как и кокосы, и плоды хлебного дерева, – добавил я.

– Неважно, что на столе. Смысл Дня благодарения в том, чтобы быть благодарными за все, что у нас есть.

Она попыталась сказать это жизнерадостно, но тут же вытерла глаза тыльной стороной ладони и надела темные очки.

До вечера никто из нас не упоминал о празднике. Раньше я не думал о Дне благодарения, полагая, что до конца ноября нас точно отыщут. Мы с Анной больше почти не говорили о спасении – подобные беседы лишь вгоняли обоих в депрессию. Оставалось только ждать и надеяться, что над головой кто-нибудь случайно пролетит. Вот оно самое сложное – неспособность управлять ситуацией. Разве что решиться и попробовать уплыть на плоту, но на это Анна никогда не согласится. Она права. Это верное самоубийство.

Той ночью в постели она прошептала:

– Я благодарна, что мы есть друг у друга, Ти-Джей.

– Я тоже.

Если бы Анна погибла при крушении самолета, и все это время я сидел бы на острове один, думаю, я не смог бы здесь выжить.

* * *

Рождество мы провели, гоняясь за курицей.

Рано утром, когда я собирал дрова, из соседнего куста выскочила курица и чертовски меня испугала, я даже завопил как девчонка.

Потом припустил за птицей, но та вновь скрылась в кустах. Сунул руку в заросли и попробовал нащупать чудо в перьях, но не получилось.

– Анна, слышала те звуки? Это курица, – выпалил я, вернувшись с дровами.

– Так здесь водятся куры?

– Ага. Я погнался за одной в кусты, но она удрала. Завязывай шнурки. У нас намечается рождественская индейка.

– Она вон там. Я ее слышала. Так, я полезу в кусты, а ты готовься ловить ее с другой стороны, – инструктировала Анна, когда операция «Поймай курицу» уже вконец нас измотала. Мы гонялись за птицей больше часа с одного конца острова на другой и вот изготовились к финальной стадии.

– Вон она! – закричала Анна, когда курица выскочила из кустов рядом со мной.

Я попытался ее схватить, но успел лишь выдрать пучок перьев.

– Черт тебя побери, дрянь ты разэдакая!

Я метнулся за птицей. Анна не отставала, и мы загнали курицу в густые заросли. Та попыталась улизнуть в просвет между ветками, но Анна бросилась на добычу и – ура! – поймала. Я схватил курицу за ноги, вытащил из кустов и шмякнул оземь, чтобы не клюнула.

Мягкосердечная Анна даже не поморщилась, а поощрительно похлопала меня по спине.

– Отлично справился, Ти-Джей.

Я перерезал курице горло и подвесил тушку вверх ногами, чтобы стекла кровь, а затем ощипал, стараясь не пялиться на обрубок шеи.

Потом Анна выпотрошила птицу.

– Совсем непохоже на кур из супермаркетов, – засомневалась она.

– Нормальный экологически чистый экземпляр, – отозвался я.

Анна искромсала курицу на кусочки, мы разложили их на плоских камнях и подвинули к огню.

Пока добыча жарилась, Анна то и дело потягивала носом воздух:

– Только понюхай, как пахнет! – восклицала она.

Когда терпеть стало невмоготу, мы решили, что мясо достаточно пропеклось, немного остудили его и начали рвать руками. В некоторых местах деликатес подгорел, в других – не прожарился, но вкус был чудесным.

– Крутая курица, – похвалил я, облизывая пальцы.

Анна закончила глодать окорочок и кивнула:

– Точно. – Она бросила косточку в растущую кучку объедков у костра, вытерла рот ладонью и сказала: – Интересно, много ли здесь кур.

– Не знаю. Но мы отыщем всех.

– Это самая вкусная птица, что я в жизни ела, Ти-Джей.

Я рыгнул и засмеялся:

– Кто бы сомневался.

Мы дочиста обсосали косточки и расстелили одеяло на земле подальше от костра.

– А ты открываешь подарки вечером до Рождества или на сам праздник? – спросил я.

– Накануне. А ты?

– То же самое. Грейс и Алексис иногда просят распаковать подарки вообще двадцать третьего числа, но мама заставляет их подождать.

Мы лежали рядом и переваривали плотный ужин. Я думал о Грейс и Алексис, о маме с папой. Наверное, им сейчас тяжело праздновать первое Рождество без меня.

Если бы они только знали, что мы с Анной живы и неплохо справляемся.

* * *

В мае сезон дождей вернулся, и мы с Анной немного расслабились. Но лило чаще, чем в прошлом году, и нередко не удавалось заниматься больше ничем, кроме как сидеть в палатке и слушать раскаты грома, пережидая ливень.

Тогда случилась большая гроза, повалившая дерево, и позже я распилил его на поленья. На это ушло два дня, но когда я закончил, шалаш был полностью забит дровами.

Затем я двинул на пляж охладиться после трудов. Анна плескалась в воде, играя с шестью дельфинами. Войдя в океан, я погладил одного из них и, клянусь, он мне улыбнулся.

– Шесть, ух ты. Это рекорд, – сказал я.

– Знаю. Сегодня они явились все разом. – Дельфины приплывали в лагуну как по расписанию, примерно в полдень и ближе к закату. Обычно по двое, но сегодня впервые прибыла вся шайка.

– Ты вспотел, – заметила Анна. – Опять пилил?

Я нырнул под воду и, вынырнув на поверхность, встряхнулся как собака.

– Ага, но успел все закончить. Какое-то время не придется собирать хворост. – Я потянулся. Мышцы ныли. – Помни мне плечи, ладно?

– Идем. – Она вывела меня из воды. – Разомну тебя как следует. Мой массаж известен во всем мире.

Я сел перед ней и чуть не застонал, когда влажные ладони легли мне на плечи. Анна не обманула, похвалившись, что умеет делать массаж, и я задумался, часто ли она разминала своего парня. Ее руки были сильнее, чем казались, и она довольно долго массировала мне шею и спину. Я представил, как она касается других мест, и если бы в тот момент Анна прочитала мои мысли, наверное, испугалась бы.

– Вот и все, – вздохнула она, закончив. – Хорошо тебе?

– Даже не представляешь как, – ответил я. – Спасибо.

Мы пошли к шалашу. Анна налила в полный дождевой воды бак немного средства для стирки и поболтала там рукой.

– Большая стирка, а?

– Угу.

Я предлагал Анне разделить обязанности по стирке, но она отказалась. Наверное, не хотела, чтобы я трогал ее нижнее белье.

Она опустила в бак нашу грязную одежду и простирнула. Доставая вещи по одной для полоскания, она вдруг спросила:

– Эй, Ти-Джей, а где все твое нижнее белье?

«Кстати о белье».

– Оно мне давно стало мало и в основном развалилось.

– Так у тебя ничего нет?

– Не-а. Ни одного чемодана, набитого шмотками, как у некоторых.

– Разве тебе не неудобно без нижнего белья?

– Поначалу да, но теперь я привык, – я ухмыльнулся и показал на свои шорты. – Обхожусь двумя в одном, Анна.

Она рассмеялась:

– Ну как знаешь, Ти-Джей.

Глава 17 – Анна

Мы жили на острове уже больше года, когда над нами пролетел самолет.

В тот день я собирала кокосы, и громкий, неожиданный рев турбин вспугнул меня. Я все бросила и побежала на пляж.