Обретая Розу - Харви Кеннет Дж.. Страница 22

— Я не собиралась их сжечь.

Дэвид смеется почти истерически, как безумная птица.

— Не надо это делать. Ты готова к выставке? Мне кажется, уже пора.

Анна сомневается.

— Не знаю, я еще не поняла, то ли это.

— Интерес просто невероятный. Давай заканчивать. У меня тут еще звонки. Еще поговорим.

Анна закрывает телефон. Она подходит к окну и смотрит на улицу. Считает людей. Их четырнадцать. Несколько лиц поднимаются вверх, губы беззвучно произносят слова.

Анна ведет машину. Глядя в зеркало заднего вида, она убеждается, что репортеры едут за ней по пятам. Она поворачивает в переулки и проезжает на желтый, чтобы оторваться от преследователей. Уходя от погони, она чувствует необычайное возбуждение.

По дороге из города она проезжает салоны, торгующие машинами, и рестораны быстрого обслуживания, расположенные вдоль Кенмаунт-роуд. Тут ей приходит в голову, что, если пресса по-прежнему следует за ней, они могут подумать, что она решила бежать. Вероятно, их охватывает охотничий азарт при мысли, что им удалось ее застичь. Они будут первыми, кто сообщит об этом факте, который потянет на серьезное правонарушение.

В конце Кенмаунт-роуд она поворачивает на запад, на шоссе. Она так часто отвлекается, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, что уже начинает опасаться за свою безопасность.

Она замечает вдали несколько фургонов и прикидывает, как бы от них оторваться. Неужели они будут ехать за ней до самого Баренида? Это в часе езды. Что им там делать?

Снова одна в Барениде.

Устав от неотступного внимания прессы, не оставлявшей ее в покое ни на минуту, Анна представляет себе жизнь в Барениде как долгожданный островок тишины, забыв о возможном появлении потерявшихся мальчиков и девочек. Но теперь, когда она действительно уезжает из города, ей страшно остаться одной. Но, с другой стороны, ей хочется привести прессу к этим детям в надежде узнать, кто или что притягивало их к ней.

Она заезжает на последнюю заправку перед открытым шоссе. Она выходит из машины и стоит у двери водителя, глядя, как проносятся мимо два фургона без опознавательных знаков.

Наверное, это ее фантазии. У прессы масса других дел. И ее история, по-видимому, не самая важная. Она заходит в кафе и покупает колу с яблочным пирожком. На кассе пожилая женщина со значком «менеджер» на груди пробивает чек. Она называет цену и поднимает глаза на Анну. По-видимому, ей что-то приходит в голову, и она оглядывается на газеты на стойке у двери. Вернувшись к деньгам, которые протягивает Анна, она говорит:

— Все в порядке. За мой счет, милочка.

Анна недоумевает:

— Точно?

— Точнее не бывает. — Она пододвигает ручки пластиковой сумки к Анне и, наклоняясь, шепчет: — Берегите своего ребенка. — Женщина улыбается, а затем шепчет еще тише: — Мужчины такие чудовища.

Анна оборачивается на мужчину в бейсболке, стоящего за ней в очереди. Он оглядывает ее с ног до головы, а затем делает вид, что внимательно рассматривает пачки сигарет, выставленные на прилавке.

Анна улыбается женщине и берет пакет:

— Спасибо.

— На здоровье. Не принимайте этот бред близко к сердцу.

Анна кивает:

— Постараюсь.

На парковке она замечает две стоящие рядом машины. Мужчина на водительском сиденье смотрит, как Анна садится за руль. Она отъезжает. В зеркале заднего вида она видит, что две машины следует за ней. Машина Анны останавливается у выезда со стоянки, ожидая просвета в потоке движущихся машин. Завидев довольно большую дистанцию между двумя подъезжающими машинами, Анна рвет с места. Вторая машина, идущая на скорости больше ста километров в час, скрежещет тормозами и возмущенно сигналит.

Впереди она видит два фургона, отброшенные к обочине дороги. Мелькнуло лицо — женщина с причудливой стрижкой. Анна видела ее по телевизору. Пронесшись мимо, она видит в зеркало, что фургон тоже выехал на шоссе.

Вереница огней в зеркале заднего вида наводит ее на мысль, что газетчики предупредили полицию, и сразу несколько машин преследуют ее, чтобы задержать. Когда огни ее настигают, сердце у нее чуть не выпрыгивает из груди и она съезжает на обочину. Мимо проносится пожарная машина и фургон скорой помощи.

Анна с облегчением понимает, что проблемы возникли дальше по дороге. Красные огни горят уже где-то далеко впереди, и Анна снова выезжает на шоссе. Пятна огней движутся где-то вдали, пока не останавливаются. Они становятся все больше и больше, и Анне кажется, что это оптическая иллюзия. Наконец она их настигает.

Подъезжая к месту аварии, она видит груду искореженного металла. Столкнулись сразу три машины, на дороге творится сущий ад. Она прижимается к правой стороне, едва удерживая машину, чтобы не упасть в кювет, а за ее спиной пожарный начинает устанавливать желтый барьер. Осторожно пробираясь по обочине, она ухитряется проехать вперед, и тут ей становится понятна причина столкновения. Сбоку от дороги лежит что-то огромное, покрытое мехом. Рогов нет. Это лось, самка. Анне она кажется огромной, и тут она замечает, что бедное животное все еще живо. Лосиха поднимает голову и пытается встать, но не может двинуться, как будто ноги ее не слушаются.

Анна смотрит в зеркало заднего вида. Безнадежная борьба лосихи надрывает ей сердце. Что они с ней сделают? Пристрелят?

Сообразив, что машины преследователей не смогут проехать мимо места аварии, она жмет на газ, но мысли ее заняты несчастным животным и людьми в столкнувшихся машинах. Почему она не заметила там людей? Когда Анна мысленно прокручивает увиденное, она убеждается, что машины были пусты. Неужели людей успели извлечь из обломков и поместить в машину скорой помощи за то время, пока она доехала до места происшествия?

Анна снова смотрит в зеркало заднего вида. Дорога пуста.

Вскоре она сворачивает на Ширстаун и едет дальше, в Баренид.

31 марта, снова в Барениде.

Пока Анна спит, у эмбриона появляются зачатки зубов. Под поверхностью десны образуются крошечные эмалевые узелки.

В 3:27, когда Анна переворачивается поудобнее в постели, у эмбриона формируются трахея и голосовые связки.

Проснувшись, Анна постепенно понимает, что тревога ушла. Она не забыла, где находится, и с ней не случилось приступа дезориентации. Пробуждение было плавным скольжением от беспамятства к сознанию. Освежающий сон без пробуждений. Она не помнит, что ей снилось. Анна чувствует себя уверенной и отдохнувшей.

Видения потерявшихся детей — необъяснимое явление, оставшееся в прошлом. Несомненно, это как-то связано с гормональной перестройкой. Вернувшись в Сент-Джонс, она много читала об этом в Интернете и узнала множество удивительных историй, связанных с беременностью и гормонами. Самый поразительный случай — это женщина, убившая своего мужа. Суд постановил, что она была не в своем уме из-за гормонов. Врач свидетельствовал в ее пользу. Анна попыталась отыскать случаи, когда мужчина требовал бы от женщины сделать аборт, ссылаясь на право собственности, но не смогла пробиться через юридический жаргон на разных сайтах. Из всего, что ей удалось найти, ближе всего по смыслу были случаи с замороженными эмбрионами. Они действительно рассматривались как собственность. Это открытие ее глубоко встревожило.

Несмотря ни на что, первый раз за всю неделю она чувствует, что мысли ее ясны, как никогда. Рисунки на стенах в детской и коридоре, вероятно, ее собственные. Красное пятно на полу потемнело до черноты. Анна пытается вспомнить, что она здесь пролила.

Спускаясь по лестнице, Анна с радостью видит, что за окном во дворе никого нет. Ни детей, ни толпы журналистов, требующих ответов.

На кухне она оглядывает стол, но свежей розы там не оказывается. Только старая, сухая и черная, со слабым оттенком красного.

Анна проверяет телефон и видит, что пропущено двадцать семь вызовов. Она просматривает номера, но ни одного знакомого среди них нет. Рядом с телефоном лежит коробка патронов, которую она купила в Сент-Джонсе перед отъездом в Баренид. Она решилась на эту покупку, поскольку много думала о своей стычке с Кевином, реальной или мнимой. Найденную в доме старую двустволку она оставила в сарае. Ей не хотелось держать такую вещь в доме. В магазине были пустые гильзы, которые Анна вынула, чтобы сравнить в магазине перед покупкой.