Вокзал для двоих (киноповесть) - Брагинский Эмиль Вениаминович. Страница 8

— В первый раз в жизни буду есть объедки!

— Обижаете! — покачала головой Вера. -Сегодня у меня не объедки, а остатки. Впрочем, не хотите — не надо!

— Теперь мне нельзя привередничать, — констатировал Платон, — приходится брать что дают! — перешагнув некий несуществующий социальный барьер, Платон весело осведомился: — Я кто? Жених или гость?

Вера оценивающе взглянула на Платона и тихонько засмеялась:

— Вы будете невеста!

— Тогда вы будете жених! — нашелся Платон.

— Дорогая! — Вера с удовольствием включилась в игру. — Чего тебе положить?

— Милый, кажется, я вижу маслины. И еще вот кусочек копченой колбасы, мальчик мой!

— Скушай еще помидорчик, красотка моя! — уговаривала Вера.

Платон встал, поднял руку, держа помидор, как бокал, и с чувством начал речь, обращаясь к спящим пассажирам, которых в зале ожидания набралось немало:

— Дорогие друзья! Я хочу поднять тост за вас, за то, что вы пришли на нашу свадьбу в этот прекрасный зал ожидания.

Вера извлекла из своей неисчерпаемой сумки недопитую бутылку шампанского и протянула Платону.

— Значит, пить придется из горла! — Платон приложился к бутылке. — За вас, дорогие! — он широко обвел рукой зал. — Чтобы все достали билеты и приехали куда надо и вовремя!

— Для женщины ты замечательно говоришь! — сыграла восхищение Вера.

— Я забалдела от шампанского! — И, войдя в роль, Платон нагло добавил: — Напоминаю, что лично я устроился невестой. Теперь приглашай меня на танец! — продолжал баловаться Платон. Видно, напряжение, не покидавшее его последние дни, спало, и он снова стал самим собой.

— Обожаю танцевать! — искренне высказалась Вера. — Только вот музыки нету!…

— Музыка во мне! — вошел в азарт Платон. — Какой я ни на есть пианист, но слух у меня имеется… Что мы рванем? Твист, рок, танго, чарльстон? Я все умею…

— Свадебный вальс… — попросила Вера. Платон обнял Веру за талию и негромко запел:

— Зато мой дом близко… — вставила Вера.

Они продолжали кружиться по залу между скамейками, на которых спали пассажиры.

… Среди ночи в зале ожидания два милиционера проверяли документы, безжалостно будя спящих.

Документы всегда проверяют среди ночи, когда сонные люди совершенно не соображают. Как известно, человеческий сон не стоит ничего.

Нагулявшись на «свадьбе», Платон и Вера блаженно спали голова к голове. Только теперь голова Платона покоилась на Вериных кастрюлях, а Вера уткнулась лицом в чемоданчик Платона.

— Ваши документы! — милиционер потряс Платона за плечо.

Платон проснулся и долго не мог понять, где он и что с ним.

— Документы! — невежливо повторил блюститель порядка.

Тут Платон вспомнил все и начал неуклюже оправдываться:

— Понимаете, я ехал в Грибоедов. Сошел тут пообедать. Обед я не ел. С меня потребовали за обед деньги. Я их не заплатил, то есть я их заплатил. Но поезд уже ушел. А потом… совсем на другом поезде… Мой паспорт… ну, как бы это сказать… уехал в Москву…

— Так сам и уехал? — издевательски переспросил милиционер, явно готовясь «брать» Платона.

— Сам он же не может! — Платон изо всех сил старался быть убедительным. — Он уехал с проводником… Понимаете, я сторожил дыни…

— Дыни… — повторил милиционер и даже поморщился. — Неубедительно врете! Пошли!

— Извините, что я вас бужу, — Платон, ища помощи, растормошил спящую Веру, — меня забирают!

— Уже? — Вера вскочила со скоростью, поразительной для сонного человека.

— Нет, не за то! — успокоил ее Платон. — За то, что я беспаспортный бродяга!

— Костя! — рассердилась Вера. — Ты что людям спать не даешь?

— Сейчас я тебе, Вера, объясню, — милиционер Костя был спокоен, как и положено человеку, находящемуся при исполнении служебных обязанностей. — Тут одна компания в поезде орудовала и неведомо в каком городе сошли. А этот тип без паспорта. Человек без паспорта — не человек!

— Костя, это мой хороший знакомый! — теперь уже Вера старалась быть предельно убедительной. — Это я его паспорт случайно в Москву отправила ташкентским скорым. А он пианист. Лауреат многих премий. — Вера взглянула на Платона и добавила: — И конкурсов тоже!

— А чего ты сама тут на лавке спишь? — В тоне милиционера звучало некоторое подозрение.

— Ты мне не муж, чтобы с такими вопросами приставать! — отрезала Вера. — Где хочу, там и сплю.

Милиционер отошел. Уже издалека послышалось:

— Ваши документы?

— По-моему, эта воровская шайка орудовала и здесь! — расстроенным голосом сообщил Платон. — У меня из кармана кошелек исчез! Только мелочь осталась, — и он побренчал ею.

— Надо заявить, — заторопилась Вера, — пока Костя не ушел…

— Не надо! — сдержал ее порыв Платон.

— Ну да… конечно… — Вера вспомнила, с кем имеет дело. — Может, вы ошибаетесь? Вы хорошо поискали?

На всякий случай Платон посмотрел и под лавкой, но и там ничего не нашел.

— Денег много было? — продолжала переживать Вера.

— Прежде чем пуститься в бега, я зашел в сберкассу и взял с книжки двести рублей. Ну, на билет потратил… У вас пообедал… Надо же! Во сне обчистили! — в сердцах произнес Платон. — Лучше бы я не ложился!

— Для преступника у вас чересчур крепкий сон. Как у человека с чистой совестью! — пытаясь утешить Платона, дружески пошутила Вера.

— Да-а… — вздохнул Платон. — Теперь я вообще не поймешь кто! Ни документов, ни денег! Одно слово — нуль!

Было еще совсем раннее, полутемное утро, когда Платон катил тележку вокзального носильщика по булыжной мостовой. На тележке покачивались чемоданы с дынями, а наверху подпрыгивал «дипломат». От тележки не отставала Вера. Они шли мимо пакгаузов с раскрытыми проемами. Из них выезжали автопогрузчики с коробками и ящиками. Почти у каждого склада дежурили могучие грузовики с длинными прицепами.

Тут же рядом со складскими помещениями прорезали землю бесконечные пути заступинской сортировочной станции. В воздухе разносился назойливый женский голос диспетчера, усиленный динамиком: