Держава под Зверем - Бриз Илья. Страница 38

Вась, а я разве государственный человек? – Галка смотрела мне в глаза, а я как всегда тонул в синеве ее зрачков.

Конечно, родная. И поверь, что это очень важная работа – создавать хорошее настроение руководителю державы, – вот что-что, а с этой задачей моя жена отлично справляется! Чтобы подтвердить всю серьезность своего заявления, я повел руку по ее спине ниже, ниже и…

Довольный Синельников ворвался ко мне в кабинет уже перед самым окончанием рабочего дня.

В Берлине переворот! Вся фашистская верхушка во главе с Гитлером расстреляна! Даже Бормана сумели убрать. Высшие чины СС частично арестованы, частично уничтожены.

Жаль. Многих не мешало бы сначала на скамью подсудимых посадить, – выразил сожаление я и спросил: – Кто? Кто возглавил переворот?

Ялмар Шахт, адмирал Канарис и генерал-полковник Гудериан, – тут же перечислил Егор.

Так, за Шахтом промышленники и финансисты, за Канарисом спецслужбы, за Гудерианом армия, – начал вслух рассуждать я, – вполне реально могут удержать власть. Они уже пробовали связаться с нами?

Так точно. Очевидно, домашняя заготовка. Через французских дипломатов с нашим послом в Швейцарии. Предлагают немедленное перемирие и переговоры, – генерал-полковник докладывал и одновременно устраивался в кресле у низкого столика. Тонкий намек, что не мешало бы выпить и чего-нибудь пожрать. Мой вечно голодный друг. Я как-то сумел немного прижать свои аппетиты. А вот ему, с его под сотню килограммов массой, состоявшей из одних каменных мышц без единой капли жира, это было довольно сложно.

Отказать. Только безоговорочная капитуляция и немедленный ввод наших войск. Без этого нормально денацификацию не проведешь, – ответил я, нажимая кнопку вызова дежурного секретаря. Старший лейтенант ГБ появился немедленно, посмотрел сначала на меня, затем на Синельникова, понимающе кивнул и, дождавшись моего ответного кивка, исчез за дверью.

Ну, подумай сам, куда они денутся? – я тоже сел в кресло. – Экономика и промышленность без импортного сырья находятся на грани коллапса. Запасов продовольствия на ближайшую зиму не хватит. Подумают несколько дней и капитулируют. На словах можешь передать через свои каналы, что массовой национализации промышленности не будет. Даже нынешних руководителей переворота на своих местах оставим. Вполне вменяемые люди.

А репарации? – удивился Егор.

И чего с них сейчас можно взять? – ответил я и прервался. Старший лейтенант с еще одним секретарем быстренько сервировали низенький столик.

К моим вкусам здесь привыкли достаточно быстро. Предпочитаю хорошую беленькую коньяку с его дубящими свойствами. На глазах запотевающая литровая бутылка «Столичной», стапятидесятиграммовые хрустальные стаканчики, большое блюдо бутербродов с копченой колбасой, сыром и ветчиной, на которой перемежались ярко-розовые полоски мяса и белые прожилки сала. Большая салатница с маринованными грибами и не меньшая – с маленькими солеными огурчиками. Тарелка с горкой свежего черного хлеба и гвоздь программы – вытянутое блюдо с нежной жирной соленой селедкой, усыпанной белыми кружками лука. Мы одновременно посмотрели на нее, переглянулись и расхохотались. Обоим вспомнился тот вечер, когда Егор через день после нашего нового знакомства в этом мире опять прилетел в мой полк. Нам тогда о многом надо было поговорить. Прихватил, соответственно, коньяк. Ну не пить же командиру полка с генерал-полковником на глазах у подчиненных? Да и слушатели для нашего разговора нам совершенно не требовались. Я тогда, думая совершенно о другом, стащил с полковой кухни трехлитровую банку с селедкой. И мы укатили в ближайший лесок. Когда устроились под березкой, выяснилось, что о нормальной закуске и столовых приборах никто не позаботился. Не будем же мы возвращаться из-за такой мелочи? И вот сидим, общаемся, пьем коньяк из горлышка, руками достаем из банки жирную селедку и закусываем. Селедка к коньяку не подходит? Еще как подходит, если компания нормальная и разговор важный! Ухайдакали тогда четыре бутылки и не заметили как. Хотя на нас алкоголь не особо действует, а все равно приятно. Сейчас же мы чинно-культурненько приняли отличной холодной беленькой и, совмещая приятное с полезным, продолжили разговор. Не знаю, как Синельников, но я в очередной раз сначала отметил для себя качество нашей водки. Никакой «Абсолют» того мира и близко не стоял. Это значит – нет никаких нарушений технологии и качественное сырье.

Ну, заберем у них все золотовалютные запасы и лучшую станочную базу, которая еще окончательно не устарела морально, в качестве репараций, а дальше? – спросил я после того, как проглотил нежные, тающие во рту грибочки.

Мммм? – Егор в два приема уложил в свою пасть большой бутерброд с ветчиной и теперь закидывал туда вилкой маленькие огурчики, придвинув к себе салатницу, чтобы не капать рассолом.

Нам еще предстоит завязать всю их промышленность на себя, – я разлил еще по порции.

А конкретнее? – тут же потребовал Егор.

Холодная водка упала куда-то внутрь и там стала разливаться приятным теплом. Селедочка с хрустящими кружочками лука и ароматный ржаной хлеб. Что может быть лучше? Никогда не понимал европейскую кухню. Как вообще можно есть без хлеба?

За время нашей оккупации и последующего контроля мы обязаны очень жестко интегрировать германскую экономику с Советским Союзом. Причем сделать это так, чтобы такое положение вещей было взаимовыгодным.

Мммм? – оторваться от бутербродов Синельников не мог. При этом одновременно его вилка мелькала с завидной скоростью от блюда с селедкой ко рту.

Ну, пусть их промышленность производит что-то очень нам нужное, но без чего мы, в случае прекращения поставок, какое-то время переживем и сами, достаточно быстро сможем наладить производство. А вот для них, в случае разрыва связей, это оказалось бы экономической катастрофой.

Например? – теперь уже Егор разлил очередную порцию.

Ну, скажем, те же трубы для газопроводов. Нам пора уже начинать разработку газовых месторождений. Заодно посадим всю Европу на голубую иглу дешевого и удобного топлива. Дорожно-строительная техника. Такой огромный рынок для нее есть только у нас. Да позиций можно набрать вполне достаточно, чтобы загрузить германскую промышленность. В конце концов – комплектующие для нашей военной техники. В случае серьезной войны все равно будет не до наращивания производства. Отныне мы всегда должны быть готовы к боевым действиям заранее.

Еще стопочка холодненькой «Столичной». Хорошо пошла. Н-да. Сами не заметили, как опустошили бутылку. И ведь по большому счету – ни в одном глазу. Я закурил сигарету, а Егор, с некоторым сожалением оглядев пустую посуду на столике, констатировал:

Ну вот, теперь можно спокойно дожить до ужина.

Вот ведь проглот так проглот! Сам же говорил, что нормальный мужчина должен всегда выходить из-за стола немного голодным…

Закрылки на сорок пять и ручку чуть от себя. Машина с заметной перегрузкой вспухает (В общем-то такого термина официально не существует, но это нам более близко но ощущениям пилота, когда машину резко тащит вверх с одновременной потерей скорости) вверх, как пробка из бутылки теплого шампанского. Колька Зарубин проносится подо мной, а за ним, пытаясь взять на прицел моего ведомого, Саша Покрышкин со своим напарником Павлом Рычаговым. Не получится у них. Не успеют. Николай идет с приличным скольжением. Причем переменным. Этому я его еще на фронте научил. Хрен прицелишься в него. Зато я теперь спокойненько успеваю опустить капот, обоих преследователей поочередно загнать точно в центр своего прицела и нажать на большую кнопку гашетки на ручке управления. Финита ля комедия! Мои фотопулеметы зафиксировали, что условный противник сбит. Чем ниже скорость, тем лучше маневренность. Это всегда надо учитывать во время боя. Вот теперь можно и на посадку. На сегодня вполне достаточно.