Беглецы - Шустерман Нил. Страница 26

— А что, если я начну покушаться?

Хайден бросает консервную банку в корзину с мусором, стоящую в паре метров от него.

— Я тебе не рассказал еще кое-что о Морлоках. Они каннибалы.

Ночью Коннор никак не может уснуть. Он не привык сидеть взаперти, да еще и в компании с Роландом, поэтому расслабиться не может: засыпает, но через несколько минут просыпается. В задней комнате он спать не может — для двоих места слишком мало, и им бы пришлось лежать, тесно прижавшись друг к другу. Коннор пытается убедить сам себя в том, что он не идет спать к Рисе, потому что боится случайно придавить ребенка. Маи и Хайден тоже не спят. Похоже, Маи пытается уснуть, но лежит с открытыми глазами, а ее мысли блуждают где-то далеко.

Хайден зажег свечу, найденную им среди сваленного в углу барахла, и по подвалу распространился аромат корицы и плесени. Поставив свечу перед собой, мальчик водит над огнем ладонью — высоко, чтобы не обжечь руку, но медленно, чтобы успеть ощутить жар пламени. Коннор следит за его манипуляциями, и мальчик в конце концов замечает это.

— Странно, да? Если вести руку быстро, ощущаешь тепло, если медленно, получаешь ожог, — говорит ему Хайден.

— Ты пироманьяк? — спрашивает Коннор.

— Нет. Ты путаешь скуку со страстью.

И все же Коннору кажется, что Хайден просто не хочет говорить на эту тему.

— Я тут думал о ребятах, которых отдают на разборку.

— А зачем ты об этом думаешь?

— Затем, — отвечает за Хайдена Маи, — что он фрик.

— Ну, это не я в собачьем ошейнике хожу, правда?

— Это не собачий ошейник, — обижается Маи и показывает Хайдену средний палец. Мальчик не обращает на неприличный жест ни малейшего внимания.

— Мне пришло в голову, что заготовительный лагерь похож на черную дыру. Никто не знает, что там происходит.

— Все знают, что там происходит, — возражает Коннор.

— Не совсем так. Все знают результат, но никто не знает, как выстроен процесс. Я бы хотел его узнать. К примеру, сразу они там разбирают вновь прибывших или приходится ждать? Как они относятся к тем, кто туда попал? Хорошо или плохо?

— Ну, — цедит Маи, — если тебе повезет, сможешь проверить на себе.

— Знаешь что, — говорит Коннор, — ты слишком много думаешь.

— Ну, кто-то же здесь должен думать, верно?

Поразмышляв над словами Хайдена, Коннор приходит к определенным выводам. Разговоры о заготовительном лагере и о том, что там происходит, для Хайдена то же самое, что водить рукой над пламенем свечи. Ему нравится ходить по краю пропасти. Мысли об опасности, игра с огнем. Коннор вспоминает свое любимое укрытие, над шоссе, позади дорожного знака. Там он тоже чувствовал себя на краю пропасти. Они с Хайденом похожи.

— Ладно, — говорит Коннор. — Можешь думать, пока голова не лопнет. Лично меня заботит только одно — как дожить до восемнадцати.

— Ты мыслишь мелко, но это в какой-то степени даже здорово. Хотя, не скрою, ты меня расстроил. Как ты думаешь, мне лечиться надо?

— Да, надо, но не от того, о чем ты подумал. Лечиться тебе нужно от воспоминаний о том, что твои сумасшедшие родители решили отдать тебя на разборку только ради того, чтобы побольнее уколоть друг друга.

— Хорошо сказано. Ты во многом похож на морлока.

Хайден на некоторое время замолкает. Он думает о чем-то важном и даже перестает улыбаться.

— Если меня все-таки разберут на органы, родители, возможно, снова сойдутся.

У Коннора не хватает духа сказать, что это предположение из области фантастики. Маи оказывается не столь щепетильной.

— Не-а, — тянет она. — Если тебя разберут, каждый будет обвинять в этом противника и они еще больше возненавидят друг друга.

— Может быть, — соглашается Хайден. — А может, они прозреют и дальше все будет, как с Хэмфри Данфи.

— С кем? — спрашивает Маи.

Ребята, не сговариваясь, поворачиваются к ней. Хайден широко улыбается:

— Хочешь сказать, что никогда не слышала о Хэмфри Данфи?

Маи смотрит на него с подозрением:

— А должна была слышать?

Хайден улыбается еще радушнее:

— Маи, я, честное слово, удивлен тем, что ты не слышала этой истории. Она тебе точно поправится.

Хайден берет свечу и ставит ее на пол так, чтобы свет падал на Коннора и Маи.

— Это не костер в лагере, конечно, — говорит он, — но ничего лучшего у нас нет.

На некоторое время он умолкает, смотрит на колеблющееся пламя и медленно переводит взгляд на Маи:

— Это было много лет назад. Того мальчика, вероятно, звали вовсе не Хэмфри, а Хэл, или Харри, или еще как-то. Но почему-то в истории он остался под именем Хэмфри. Как бы там ни было, его родители подписали разрешение на разборку.

— А почему? — спрашивает Маи.

— Почему родители это делают? Да просто подписали, и однажды ранним утром за парнем пришли инспекторы. Они схватили его, отправили в лагерь, и больше его никто не видел. Его разобрали на органы.

— И все? — спрашивает Маи.

— Нет, не все, — отвечает Коннор. — История на этом не заканчивается. Понимаешь, его родители, мистер и миссис Данфи, были людьми неуравновешенными. Можно сказать, такими людьми, у которых не все дома. И когда Хэмфри разобрали, они совсем слетели с катушек.

Взглянув на Маи, Коннор видит, что маска крутой девчонки, которой она старательно прикрывает истинное лицо, исчезла. Сейчас она похожа на ребенка, с широко открытыми глазами слушающего страшную сказку в походе у костра.

— И что они сделали?

— Они решили, что Хэмфри на органы разбирать не нужно, — говорит Хайден.

— Подожди-ка, — удивляется Маи. — Ты же сказал, его уже разобрали?

Хайден завороженно смотрит на пламя свечи.

— Да, разобрали, — соглашается он.

Маи недоуменно пожимает плечами.

— В том-то и дело, — говорит Хайден. — Как я сказал, все, что связано с заготовительными лагерями, хранится в секрете. Даже узнать, кому пошел тот или иной орган, невозможно, если человека уже разобрали.

— Да, и что?

— А родители Данфи все-таки нашли записи. Наверное, отец был государственным служащим, поэтому ему удалось нелегально проникнуть в архив управления, занимающегося распределением органов.

— Чем занимается это управление?

— Ведет базу данных детей со всей Америки, отправленных на разборку.

— А, понятно.

— Отцу удалось сделать распечатку списка людей, к которым попали органы Хэмфри. Они с женой отправились в путешествие по всему миру, чтобы найти этих людей, убить их и вернуть все части сына себе, чтобы потом заново его собрать…

— Не может быть.

— Да, такой вот Шалтай-Болтай получился, — добавляет Коннор.

В комнате становится тихо. Очевидно, все предаются своим мрачным мыслям до тех пор, пока Хайден, наклонившись вперед и протянув руки к Маи, не кричит: «У-у-у!» Все невольно вздрагивают — и Маи сильнее всех. Коннору становится смешно.

— Нет, ты это видел? — спрашивает он. — Она чуть из кожи не выскочила!

— Лучше не выскакивай из кожи, Маи, — советует девушке Хайден. — Зазеваешься, а ее тут же кому-нибудь другому отдадут.

— Я вам сейчас покажу! — кричит Маи. Она пытается схватить Хайдена, но тот без труда уворачивается. В этот момент из-за стеллажа появляется Роланд.

— Что здесь творится? — спрашивает он.

— Да ничего, — говорит Хайден. — Страшные истории рассказываем.

Роланд рассержен. Очевидно, он раздражен тем, что его не позвали.