Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис. Страница 3

Все началось в прошлом году, в первую субботу августа, в другой гостинице, повыше на холме, той, что носит название «Король Георг». Я отправился туда, чтобы дождаться почтовой кареты. Почти каждую неделю она доставляла из Бристоля и из мест более отдаленных вещи и продукты, за которыми мы с матушкой посылали.

Хозяина гостиницы «Король Георг» зовут Джон Калзин. Он был добрым соседом и заботливым другом моей матушки в то время, когда я впервые покинул родной дом. Джон — человек приятный, и мне нравится бывать в его обществе. Пока я ждал, мы беседовали о местных новостях, как это обычно бывает между соседями.

С вершины холма донесся звук рожка, и вскоре мы услышали рокот колес, въезжающих во двор. Джон оставил меня и вышел из трактирного зала, чтобы поздороваться с кучером; тут я заметил, что у них завязался оживленный разговор. Кучер задал Джону какой-то короткий вопрос. Джон кивнул и снова стал слушать. Потом указал рукой, сначала в том направлении, где находится «Адмирал Бенбоу», и сразу же — сквозь открытую дверь зала — на меня. Я понял, что было упомянуто мое имя. Кучер спустился с козел, подошел к двери кареты и заговорил с кем-то внутри. Джон Калзин стоял рядом, наблюдая за происходящим, а я ждал в полном недоумении.

Тут кучер распахнул дверь кареты. Из нее вышел мальчик; я подумал — ему лет двенадцать или вроде того. Он посмотрел вокруг, попытался разглядеть меня через дверь зала, потом взглянул на Джона Калзина и сделал шаг назад. Тотчас же из кареты, вослед ему, вышла высокая женщина в ярко-зеленой, богато расшитой накидке. Капюшон ее роскошного одеяния окутывал голову и низко спускался на лицо.

Мальчик шел впереди, пристально оглядывая все вокруг. Он приблизился к двери и увидел меня. Я ему улыбнулся, но он не ответил на мою улыбку. Он отвел глаза, но, когда Калзин указал в мою сторону и произнес: «Мадам, вот мистер Джим Хокинс», снова на меня посмотрел.

На боковой двери «Короля Георга», у которой они стояли, висит медный дверной молоток в форме руки. Мальчик взглянул на него, потянулся вверх и сильно стукнул молотком в дверь. Сначала я подумал, что он сделал так из вежливости, чтобы предупредить о прибытии незнакомых людей. Но он повторял это снова и снова, еще громче и с неравными промежутками.

Когда грохот утих, кучер указал рукой в сторону солнца, давая понять, что ему нужно продолжать путешествие. Джон Калзин задержал его и подвел женщину в зеленой накидке поближе к тому месту, где сидел я. Мозг мой требовал от меня осмотрительности, но, когда я поднимался со стула, я почувствовал, что меня охватывает волнение. Джон Калзин подошел ко мне, лицо его было серьезным и взволнованным.

— Джим, — сказал он, и замолк на мгновение. Тут мальчик снова ударил молотком в дверь, и Джон взглянул в его сторону с раздражением, которое я вполне разделял. Я ждал, не понимая, почему меня охватило предчувствие опасности. — Джим, о тебе спрашивали, упоминая твое имя.

— Мое имя?

Джон кивнул.

— Кучер спрашивал, где ты живешь. А она… эта дама…

В этот миг его прервали, он был словно сметен с места великолепной зеленой накидкой. Мальчик оказался рядом с женщиной, и теперь эта странная нетерпеливая пара стояла прямо передо мной.

— Вы — Джим Хокинс, — спросила женщина, — из гостиницы под названием «Адмирал Бенбоу»?

— Да, это действительно так, мадам.

Она откинула капюшон, и у меня перехватило дыхание. До этого момента я никогда не видел столь чистой и нежной красоты, кроме как на парадных портретах в хороших домах.

— Мое имя — Грейс Ричардсон, — сказала она. — Вы вряд ли слышали обо мне. А это — мой сын Луи.

Я наклонил голову в знак уважения. Чтобы как-то привести себя в чувство, я на мгновение отвлекся от разговора и взглянул в сторону, а затем мягко обратился к мальчику:

— Я вижу, тебе понравился дверной молоток?

Мальчик повернулся ко мне спиной и, стоя так, оперся локтями о стол, за которым до этого я сидел. Жест его был лишен всякой уважительности, однако его мать не одернула его, но продолжала беседовать со мной. Когда я снова поднял на нее глаза, она сказала:

— Я слышала ваше имя, мистер Хокинс. Слышала об историях, какие вы рассказываете. Об острове. О сокровищах, спрятанных там.

Она обвила мальчика рукой и притянула к себе. Он неохотно повернулся. Затем снова обратил к нам спину и принялся свистать собаке Джона Калзина, появившейся перед дверью. По моему мнению, его мать вовсе не выказывала особого желания как-то его обуздать.

— Мадам, — произнес я, — могу ли спросить, где и как вы слышали мое имя?

— Люди о вас знают, — ответила она в столь неопределенной манере, что было ясно: дальнейшие расспросы бесполезны. — О вашей гостинице хорошо отзываются.

Я подождал, надеясь, что смогу услышать больше, потом спросил:

— Может статься, есть человек, которого знаем мы оба?..

Она не дала мне закончить.

— Такой человек есть. Но это не он говорил мне о вас. Зато он и есть та причина, из-за которой я решилась разыскать вас. Мне сказали, что вы должны его знать.

Эти слова были сказаны резко и решительно и сопровождались пристальным взглядом прямо мне в глаза.

— А его имя, мадам? Если я узнаю его имя, я уверен…

— Его имя — Джозеф Тейт.

Шок выбил из меня всю мою вежливость. Дама и ее сын все еще стояли передо мной, а я с размаху опустился на свой стул.

— Джозеф Тейт? — выдохнул я.

— Джозеф Тейт, — повторила она. — Я вижу, вы и вправду его знаете. Ведь он джентльмен удачи, не так ли?

На миг я задумался, знает ли она, что «джентльмен удачи» означает «пират»? Ведь она никак не дала мне понять, что знает, какая дурная слава кроется в этих словах [1] . Потом сказал:

— Мадам, я действительно знал его. Десять лет тому назад. Но теперь я ничего о нем не знаю. — Голос мой звучал неуверенно. Я говорил правду, но не всю — кое-что я утаивал.

Глаза ее затуманило какое-то чувство — возможно, то был испуг.

— Вы хотите сказать, что он умер?

Хотя она и понизила голос ради мальчика, она не сказала «скончался» или «его больше нет». Мальчик посвистывал собаке и, казалось, ничего не слышал.