Месть пожирает звезды - Выставной Владислав Валерьевич. Страница 41
Он смотрел на флаг безумными глазами, в которых отражались какие-то чувства, непонятные окружающим.
– А то вы не видели – что! Все в коробках!
– Ну-ка, рассказывай, что ты знаешь про этот флаг. Рассказывай подробно и обстоятельно, – скрипуче произнес контрразведчик Коцепус и распечатал мятую пачку сигарет.
Разговор, видимо, предстоял долгий.
Мэрр был накрепко примотан к инвалидному креслу на колесах – все в том же уютном подвале мэрии. Только благожелательности во взглядах допрашивавших его офицеров несколько поубавилось.
– Развяжите меня, – взмолился Мэрр, – Я не убегу, а у меня избыточное кровяное давление, вы же стянули меня веревками. Могу и помереть до того, как скажу что-нибудь…
Томас подошел к креслу и молча ослабил путы.
– Говорите, Огилви.
– Предупреждаю, мне известны только слухи.
– Если слухи пересказывает мэр города, то это можно считать уже сведениями. Говори.
– Все в нашем городе думают, что желтый флаг с бубенцами, который вы сегодня хотели снять, это флаг Белого Эскадрона.
Томас странно посмотрел на Огилви.
– Белый Эскадрон? – недоуменно повторил Томас и взял сигарету из пачки контрразведчика, – При чем здесь… Это еще что за напасть?
– Что вы знаете о Белом Эскадроне? – спросил контрразведчик, и потянувшись назад, включил миниатюрную камеру на непропорционально массивном штативе, которая немедленно принялась ровно стрекотать и моргать красным огоньком. Луч встроенной лампочки с трудом пробивал клубы сигаретного дыма.
Разговор, наконец, становился похожим на настоящий допрос.
Мэрр нехотя делился информацией:
– Сам я, конечно, не знаю, но люди говорят… А люди вообще много чего говорят, и не всегда следует это слушать. Порой, как скажут, так потом разнесется слух на всю округу, словно пожар – поди, попробуй – затуши! Поэтому говорю только то, что сам слышал через десятые уши… В общем, этот самый Белый Эскадрон – будто бы отряд бывшего губернатора этих мест, генерала Рохелио Монкады. Он был самым свирепым врагом Директории в последней войне, у него вроде была даже особая должность в правительстве сепаратистов, еще до Первой Газовой войны. Когда до нас дошли слухи, что Директория войну-таки выиграла, он бежал. Или пытался бежать… Я не видел его уже давно. Говорят, что он прячется в горах и с ним целая банда самых ужасных головорезов, каких только можно себе представить. Причем – с весьма современным оружием…
– Интересно, откуда это в ваших горах может взяться самое современное оружие? – нехорошим голосом поинтересовался контрразведчик.
– Как говорится – за что купил, за то и продаю… – развел руками допрашиваемый, – откуда я знаю, что там есть, в этих горах. Я, например, там отродясь не был и не хочу. Даже не уговаривайте…
– Так, – нетерпеливо поморщился Томас, – А что еще такого интресного говорят в вашем городе?
– Такого? Это какого – такого? Говорят всякое. Но все знают, и без лишней болтовни, что отряд Директории, что спустили нам на голову перед вами, уничтожил Белый Эскадрон. Нет, ну а кто еще? Больше некому. Ведь не сумасшедший же Чико, которого ваши бравые солдаты так ловко пристрелили. Ничего не скажешь – профессионалы…
– Эта была случайность, – проглотив упрек, сказал Томас, – А вы сами видели хоть одного из этого… Белого Эскадрона?
Мэрр истово перекрестился.
– Нет. И пусть судьба хранит меня от этой встречи…
– Откуда такой страх, Мэрр? – скривился Коцепус, – Вы что, никогда не видели сепаратистского отребья?
– Видел, и предостаточно. Я сам, к нему принадлежал, к этому, как вы изволили выразиться, отребью, чего скрывать. За что уже публично каялся и даже понес административное наказание. Но, с этим Эскадроном не так все просто. Я знал Монкаду, и говорю вам: нет человека ужасней его. Слухи такие ходят… Я точно не могу вам ничего подтвердить…
– Так? – заинтересованно придвинулся к Мэрру контрразведчик.
Огилви склонился над столом. Глаза его выкатились, на лбу выступили капельки пота.
– Ближе, – прохрипел он, – Отключите камеру.
– Это материал для служебного расследования, – лениво сказал Томас, – Не дурите, Огилви.
– Я не буду говорить это перед вашей камерой… – упрямо сказал Мэрр.
Несмотря на протестующий жест контрразведчика, Томас щелкнул выключателем камеры.
– Ну?
Огилви заговорил страшным шепотом, и капли его пота упали на крышку стола:
– Монкада знается с мертвецами!
Контрразведчик несколько секунд потрясенно смотрел на Мэрра, после чего оглянулся на командора и громко расхохотался. Пожалуй, даже – чересчур громко.
– Ох, Огилви, вы меня до икоты доведете, – борясь с приступами смеха, сказал он, – Чего? С какими еще мертвецами?
Огилви откинулся на спинку стула и обиженно поджал губы.
– Не буду ничего вам больше говорить.
Томас пододвинул табурет поближе к креслу Огилви и присел рядом.
– Объясните, Мэрр, – доброжелательно сказал он, – Что это значит – все, что вы нам тут сказали про этих мертвецов?
– Здесь, в Иерихоне, до Второй Газовой войны располагался большой медицинский центр, – охотно заговорил Мэрр, – Это был и госпиталь, и хранилище консервированной крови, и лаборатории. Сюда везли раненных со всех фронтов. И главой этого центра, говорят, был Монкада. Вернее – он курировал медицинские исследования. Тогда он еще не был генералом и не успел еще поссориться с сепаратами. Он обещал сепаратистскому правительству в самом начале войны обеспечить девяносто процентов возмещения всех невосполнимых потерь в войсках сепаратистов. Я был свидетелем закрытых переговоров Монкады с тогдашним президентом. Он уверял его, будто способен усилиями научного центра возвращать жизненные функции человеческому организму, который обычно считается мертвым. Черт его знает как, но что-то там его лаборатория придумала. Из мертвых он мог делать живых – это здесь все знают! Говорят, могильщик Эшли придумал все это. И когда Монкада ушел в горы, то забрал с собой всех этих растреклятых дохляков. У него их целая армия, говорю вам!
– Охрана! – произнес контрразведчик, вздыхая. Во взгляде его проглядывало одно сплошное разочарование, – В камеру его.
Вошел сонный боец и прямо в кресле укатил Огилви прочь.
В комнате остались лишь контрразведчик и командор Томас.
Томас уселся на краю стола, задумчиво болтая ногами в массивных ботинках.
– В этом городе одни сумасшедшие. Вам не кажется это странным, а, Коцепус? – полуутвердительно-полувопросительно произнес командор.
Контрразведчик кивнул:
– И еще вот что странно… Эскадрон – то Белый, а флаг, почему-то – желтый. Что это может означать. А?
Томас молча смотрел в узкую бойницу под потолком. Щель в бетоне наполнялась густым расплавленным светом заходящего солнца.
Коцепус спрыгнул со стола и разложил на нем большой лист плотной, но изрядно помятой бумаги.
– Командаторе, гляньте. Я взял в местном архиве карту этой преисподней. Смотрите…Вот центральный район, вот порт, вот окраины. Вот здесь заводы, кажется… Ни один из них не работает. Кто бы они ни были – они могут там прятаться. Чтобы прочесать эти места, потребуется целая армия. Поэтому есть предложение: мы их просто заминируем…
– Это что? – палец Томаса уперся в схематически изображенную на карте большую проплешину.
– Пустошь. Архивариус сказал, это место местные называют «Котел». Там живут бездомные. По сути – это просто свалка.
– Просто свалка… – тихо, словно приглушенное эхо, отозвался Томас.
Трухлявый остов тяжелого танка прорыва типа «Вепрь» давно обосновался на этом перекрестке. Когда-то его экипаж наивно решил, что такая позиция позволит ему контролировать сразу две улицы – на всю длину. Задумка была, в общем, неплохая: реакции бортового компьютера вполне хватало, чтобы в течение пары-тройки секунд обслуживать одновременно несколько целей на 360 градусов в окружности и с углом по высоте до 85 градусов от горизонтали.