Фабрика героев - Дакар Даниэль. Страница 16

Морган вышел за территорию храма и осмотрелся. Об этой калитке он действительно не знал: верно говорят, что тот, кто думает, будто знает все — не знает ничего. Хорош патрульный! Почти шесть лет лазать по всему космопорту, и упустить из виду такую важную деталь. А ведь наверняка этот вход не единственный из неизвестных ему… Да, дела. А сестра-то Беатрис какова! «Лет двадцать назад», ишь ты! Хотя… на этом месте неспешные размышления майора были прерваны самым грубым образом. Что-то тяжелое обрушилось, задев ухо, на правое плечо (хорошо хоть голову сберег, услышав шорох за спиной и успев в последний момент уклониться влево), рука онемела и бессильно повисла. Кто-то подставил ему подножку, кто-то прыгнул на спину, кто-то уже пытался добраться до кобуры, ребра обожгло болью… Морган озверел. Тело действовало само, единственный приказ, полученный от головы, требовал не оставить в живых ни одного из нападавших: не хватало еще, чтобы по столице поползли слухи о его интересе к храму. Кто-нибудь обязательно додумается сложить два и два. И ведь не исключено, что в результате получит именно четыре, а вовсе не девятнадцать, как это частенько бывало у неодублинских сплетников. Рывок, удар, подсечка. Куда же ты, милый? Я только начал! Еще удар, прыжок, пируэт — прав, ох прав был старый Эдвардс, хороший боец должен уметь танцевать! — чья-то голова с противным чавканьем вминается в угол склада, левая рука действует не хуже правой… В чем и убедился незадачливый хозяин сутулой спины, мелькнувшей в узком проходе почти на границе видимости. Почти. Выстрел, глухой стук упавшего тела… кажется, все. Несмотря на боль в начавшей что-то чувствовать руке и под ребрами — чем это его? Ах, ну да, понятно… Генри, идиот, какого хрена опять поперся без жилета?! — Морган, охая и припадая на правую ногу, обошел поле боя, дабы убедиться, что никто из четверых больше не встанет. Нет, ну надо ж быть таким кретином, как его только земля носит! Стареешь, майор?! А не рановато? Морган забрался в машину, поднял ее до высоты полицейского коридора и левой рукой ввел в автопилот адрес самого не болтливого из служащих в полиции врачей. Завтра надо быть на службе, а через три дня и вовсе предстоит долгий перелет. И как его угораздило?

Дальше все пошло настолько скверно, что даже Морган, привыкший уже получать от жизни пинки чаще сдобных булочек (и дались же ему эти булочки!), был неприятно удивлен. Не самими событиями даже, а их комбинацией, уместившейся в сравнительно небольшой отрезок времени. Крайне удивлен и крайне неприятно. Во-первых, врача не оказалось дома. Как и еще двух врачей, которым Морган мог доверять. Во-вторых, в тот момент, когда Генри, шипя и матерясь сквозь зубы, прикидывал, куда ему податься на предмет перевязки, его коммуникатор взорвался в и без того пострадавшем ухе голосом Шона О'Брайена. Стало быть, речь шла о серьезнейших неприятностях: Шон, майор это знал, ни за что не стал бы беспокоить его в такой час без предельно веских оснований. Однако то, что он услышал, было не просто плохо, это было отвратительно. Хотя и объясняло отсутствие врачей. В-третьих… Морган не был кисейной барышней, но зрелище, которое он увидел два часа спустя, потрясло его настолько, что он даже забыл про кое-как обработанный бок и руку на перевязи. Все, на что его хватило, это прихватить О'Брайена за плечо левой рукой и прохрипеть, отказавшись от попытки контролировать голос:

— Как… как это произошло?!

— О'Флахерти и Джонс засекли стартующий корабль. Они погнались за ним и почти достали…

— Я вижу, что они его почти достали. Иначе он не запаниковал бы и не сбросил груз через шлюз… — Генри изо всех сил старался абстрагироваться от увиденного. На поле лежит груз. Всего лишь груз. Груз, будь оно все проклято! — А почему они его достали только почти?

— Они поняли, что происходит, и растерялись. О'Флахерти в ступоре, медики говорят — мог повредиться рассудком, у него не спросишь. А Джонс твердит, что думал — если они с О'Флахерти отстанут, то владелец корабля пощадит… ну… может, хоть кто-то уцелеет…

— Понятно. — Морган покосился на поле, усеянное останками, и судорожно сглотнул. — На какой высоте это случилось?

— Шесть миль, если верить Джонсу.

— А они… они были живы? В тот момент? Что сказал Тернер?

— Живы и в полном сознании, док Тернер уверен в этом. — О'Брайен сочувственно смотрел на Моргана, а тот ощущал, что проигрывает борьбу с подступающей тошнотой. Все эти искореженные, сплющенные, нелепо вывернутые куклы, такие неуместные на ухоженных полях старого Тома Бейкера, всего пару часов назад были… людьми? Живыми людьми?!

— Девочки, — продолжал Шон, — преимущественно девочки. Четырнадцать-шестнадцать лет. Мы сейчас собираем образцы, будем сравнивать с ДНК-граммами заявленных в розыск, может быть, удастся хотя бы часть передать родным…

Морган заметил, что помощник говорит все быстрее и быстрее. В конце концов Шон, вывернувшись из майорской хватки на плече, канул в темноту и уже оттуда донеслись богохульства вперемешку со звуками ударов. Судя по всему, обычно хладнокровный О'Брайен, не имея возможности добраться до работорговца, молотил кулаками землю.

Ему нужны пилоты. Такие, от которых мерзавцы не уйдут. Которые не дадут этим сволочам набрать высоту. Он получит этих пилотов, чего бы ему это ни стоило. Убедит, уговорит, умолит. Надо будет — на коленях, на пузе поползет, но получит.

— Запись ведется, Шон? — бросил он через плечо. Моргану пришла в голову мысль, даже отдаленно не джентльменская, но на войне все средства хороши, а сейчас он, похоже, имел-таки па руках полноценную войну.

— Конечно, сэр. — Шон уже вернулся и был готов к работе. Хороший парень, да.

— Мне понадобится копия помимо той, что пойдет в дело. И скажи Тернеру, пусть посмотрит меня, когда освободится. Совсем патрули в I Центральном мышей не ловят, развелось шпаны…

Трудно сказать, чего ожидал Генри от монахинь, но уж точно не бесцеремонной практичности. Через десять минут после того, как транспорт, на котором он прилетел в пояс астероидов, благополучно пристыковался к монастырскому комплексу, его уже препроводили в небольшой кабинет, в котором его ожидала мать Альма. Интересно, мельком подумалось ему, когда он почти бежал по коридору за встретившей его послушницей, церковные службы они проводят так же собранно, энергично и рационально? А что, с этих станется. Недаром же все они прошли через Звездный Корпус. Уж там-то, насколько ему было известно, лишние телодвижения были не в чести. Правду сказать, Морган совсем недавно не понимал, что побуждает женщин — зачастую совсем молодых — приходить в монастырь Святой Екатерины и оставаться в нем. Те, кого направили после Корпуса для поддержания бельтайнской экономики не в счет, приказ есть приказ. И большинство отправлялось потом в академию на Картан. Хотя некоторые отказывались даже от начала предрешенной самим фактом рождения карьеры. Но таких было мало. А остальные? Хотя если Лорена права… Если экспедиционному пилоту, чтобы не сойти с ума, надо летать… вряд ли внутренний распорядок монастыря много строже, чем в Корпусе… короче, он пришел по адресу. Только бы аббатиса не выставила его сразу же после изложения просьбы, дала бы обосновать… Генри ответил на приветствие, с удивившим его самого смущением откашлялся под испытующим взглядом матери-настоятельницы, набрал в грудь побольше воздуха и заговорил.

— Матушка, я пришел к вам за помощью. К вам, потому что больше мне неоткуда ее получить. И если сейчас вы откажете мне, значит, я проиграл. Но важно не то, что проиграл Генри Морган, важно, что в этом случае проиграл Бельтайн.

Выражение лица сидящей перед ним женщины неуловимо изменилось, холодноватая доброжелательность уступила место холодноватой надменности, в глазах вспыхнул неприкрытый сарказм:

— Вы всерьез полагаете, майор, что ваш проигрыш и проигрыш Бельтайна суть одно и то же?

— В данной ситуации — да. — Морган решил быть непреклонным. Терять ему в любом случае было нечего. — Я пришел просить помощи не как частное лицо. Мне, видимо, следовало сказать с самого начала, что помощь требуется не одному из граждан Бельтайна, а командующему планетарной полицией? — Он дождался кивка монахини и продолжил: — Простите, матушка. Я весь перелет придумывал, с чего начать разговор, и так ничего и не придумал.