Неподвижно летящая стрела - Бош Диана Борисовна. Страница 42

— Марк, мне не до шуток. Тебя вполне могли убить, нельзя относиться к этому так несерьезно.

— Напротив, я очень серьезен. И доволен.

— Доволен?! Чем?!

— Тем, что иду по верному пути. И вообще, я близок к разгадке, иначе бы на меня не устраивали засаду. Но почему ты, — с нажимом на «ты» произнес он, — вышла во двор?

— Во-первых, тебя не было дольше, чем пара минут, а во-вторых, мне кто-то позвонил.

— И что тебе сказали? — насторожился Марк.

— Чтобы я готовилась. Я уточнила: «К чему?», а там сразу бросили трубку.

Марк наконец справился с пуговицей на воротнике рубашки и, ни слова не говоря, отправился звонить Антону Мартынову. Теперь в том, что на него было совершено действительно запланированное нападение, он ничуть не сомневался. Цель — запугать, дать понять, что не стоит проявлять ту активность, которую он развил.

— Антон, меня пытались избить. По чистой случайности не покалечили. Считаю это запугиванием. Видимо, твои коллеги из Сочинской прокуратуры либо не в курсе, либо не восприняли всерьез твои слова.

— Завтра поговорю с ними уже по-другому! — взорвался Антон. — И будь уверен, о твоей безопасности они будут беспокоиться в два раза больше, чем о своей собственной.

— Спасибо, Антон, я знал, что ты настоящий друг. Можешь рассчитывать на мою протекцию в адвокатуру, после того как выйдешь на пенсию.

Антон засмеялся:

— Ладно, дружище, заметано. Хорошо, что ты еще и шутить можешь в этом состоянии, значит, не так плохи твои дела.

— Да если я еще и шутить разучусь, я тут вообще рехнусь, Антоша.

Глава 15

Далее по версии опера Лыкова дело было так. Они подвели молодого человека к припаркованному у здания следственного комитета автомобилю и усадили его туда. Парень все время пытался вырваться и убежать, но полицейским удалось привезти его на машине на территорию подразделения. Там, уже в служебном кабинете № 13, был составлен административный материал. Когда в процессе установления личности выяснилось, что молодой человек и есть Зеленский Макар Арсеньевич, ему был задан вопрос: почему он убегал от полиции?

И Макар ответил, что боялся быть задержанным, так как ввел в заблуждение следователя Александрова. Потому что соврал о времени последней встречи с Михаилом Старченко.

Марк жирно подчеркнул маркером фразы «припаркованный автомобиль», «все время пытался вырваться и убежать» и «около года». Потом откинулся в кресле и заложил руки за голову. Покачавшись немного на спинке кресла, чтобы расслабить затекшие от долгого сидения мышцы, он встал и вышел на кухню.

— Так, значит, врем, господин Лыков, — пробормотал Марк, насыпая себе в чашку чайную заварку. — Очень хорошо. Будем пытаться вас ловить на всем, на чем только можно.

Он налил крутого кипятка в чашку, прикрыл ее блюдцем и опять вернулся за стол. Раскрыв дело на сорок седьмой странице, продолжил читать:

— Какой стыдливый подозреваемый, однако, — хмыкнул Марк. — Врет и стесняется. А потом еще с разбегу падает лицом на металлический сейф и ударяется при этом ребрами. И сам себя ногами, ногами… Еще и руку сам себе повредил, стервец, видно, чтобы неповадно было в другой раз на своем адвокате настаивать.

Он отхлебнул горячего чаю и поморщился. Еще не остывший напиток обжег нёбо, и кожа на нем вздулась мелкими волдыриками. Марк провел кончиком языка по саднящей поверхности, проверяя степень повреждения, отставил чашку в сторону и принялся читать протокол опроса дальше:

Январь в Сочи — один из самых непредсказуемых месяцев в году. Он может случиться ласковым, почти по-летнему теплым, и тогда высыпают на бульвары старички-пенсионеры, подставляя нежаркому солнышку лица и оголяя руки. А может так закружить и завьюжить, да закидать город мокрым тяжелым снегом, что ветви деревьев обломятся от тяжести, а горожане дружно влезут в высокие сапоги. Как иначе пройти по дорогам и тротуарам, заполненным ноздреватой, сочащейся влагой обильной «кашей»? Так что январь в Сочи — это если и не стихийное бедствие, то уж игра в рулетку совершенно точно.

Дина вздохнула, вытряхнула в раковину мокрую соль, впитавшую влагу из воздуха, и насыпала в солонку свежей. Поставила ее на стол и потянулась за пачкой с рисом. Крупа тоже пострадала от влаги — покрылась легким налетом плесени. Швырнув рис в мусорное ведро, Дина взяла полотенце и начала задумчиво вытирать и без того чистый кухонный стол. Потом, так и держа его в руках, пошла в комнату к мужу:

— Марк, я в Москву хочу.

Он на мгновение оторвал взгляд от листов дела, разложенных перед ним, и устало сказал:

— Так поезжай.

— Не-е-т, — заныла Дина, — я без тебя не могу. Буду уж здесь ждать, пока суд не пройдет.

Марк закинул руки за голову и откинулся в кресле.

— А с чего ты вдруг начала скучать?

— Мне не бывает скучно, ты не прав. И мне здесь совсем не надоело. Я просто хочу домой.

— Гм. То есть ты понимаешь, что вариантов у тебя в любом случае только два — или уехать, или остаться. Но при этом все-таки жалуешься. Давай колись, что случилось?

Дина вздохнула и, взяв со стола вазочку, начала машинально ее протирать полотенцем, которое по-прежнему держала в руках.

— Какие-то странные сны снятся, — после долгой паузы сказала она. — Монстры, хищники… Какие-то доисторические животные… Я от них убегаю, а они все-таки догоняют и загрызают меня. Не могу больше, устала. Каждую ночь эта ерунда.

— Странно. А я нормально сплю, — виновато протянул Марк. — Может, тебе отвлечься? Дожди льют, и ты дома все время сидишь. Сходи куда-нибудь, в кино, например.

— Не хочу. Хотя… — Она подумала немного, накручивая локон на указательный палец. — Пойду в музей. А может, ты все-таки выберешь время и сходишь со мной?

— Вряд ли. Настроения совершенно нет бродить по залам. Я бы лучше с ракеткой теннисной попрыгал или у бассейна с книгой полежал.