Рефлекс убийцы - Обухова Оксана Николаевна. Страница 4

— Знаете ли, какое дело, Надежда Прохоровна, я туг вам не все сказал… Еще когда Махлаков резервировал номера под свой день рождения, то просил оставить весь малый корпус целиком для его гостей… Но вот какое дело… В этом же корпусе, и одном и том же номере всегда останавливается одна влиятельная особа… Она сделала макам раньше Сергея Федоровича. Он попросил администратора договориться с этой дамой, попросить ее либо переехать в другой корпус, либо отменить визит… Но получил отказ. Не в правилах нашего заведения настаивать на изменении решений своих гостей, тем более таких…Так что близкие Сергея Федоровича, вероятно, знают о том, что в корпусе будет проживать еще одна постоялица… Но очень кстати эта женщина позавчера позвонила, сослалась на занятость и отказалась от брони. На ее место я решил заселить вас.

Сказал и исподлобья, хмуря лоб, смущенно посмотрел на бабу Надю.

— То есть ты хочешь сказать, этой самой «влиятельной особой» буду я? — опешила та.

— Ну… вроде того.

— Учудил ты, Паша.

Надежда Прохоровна гордо распрямила плечи, вздохнула и уставилась в ветровое стекло.

— Обманывать вам не придется! — быстро заговорил Архипов, хорошо понимая недовольство прямой, как жердь, пенсионерки. — Мы никогда не называем ни имен, ни должностей своих гостей. Махлаков просто знал — в номере по соседству будет жить еще одна женщина. Он был предупрежден.

— Понятно, — меняя выражение лица с крайне недовольного на просто хмурое, кивнула баба Надя. — Притворяться, Паша, я не люблю. Не обучена.

— Так и не надо! — обрадованный несильной переменой в настрое пожилой сыщицы, заговорил Архипов. — Я бы никогда вас об этом не попросил. Для персонала я представлю вас своей тетушкой, прочим — нет дела, кто вы, что вы… В кругах, к коим принадлежат владельцы холдинга и наследники, скорее всего, привыкли к соблюдению приватности, инкогнито. Никто не будет приставать с расспросами, если вы сами не пожелаете чего-то объяснять.

— А персоналу почему сказал, что я тетушка?

— Я не хочу, чтобы наши встречи или разговоры у кого-то из работников вызывали удивление, — прямодушно ответил Палыч и усмехнулся. — Вы ведь не откажетесь вечерком с «племянником» чаю выпить и поболтать?

— Не откажусь, Паша, не откажусь, — в ответ улыбнулась Надежда Прохоровна и мысленно укорила себя за непонятную, откуда взявшуюся привередливость: когда в прошлом ноябре они с Палычем познакомились в «Сосновом бору», там она сама представилась «тетушкой» Виталика Мусина, хотя не была тому Виталику даже хорошей знакомой.

Пал Палыч, судя по улыбке, об этом факте тоже помнил.

* * *

Номер Надежде Прохоровне достался прямо-таки царский. Из двух просторных комнат, оклеенных так называемыми «шаляпинскими» обоями разных тонов, с золоченой мебелью на гнутых ножках, с зеркалами, бра, к тому же и с балконом. По ванной можно было танцевать. В коврах нога по щиколотку вязла. На низеньком столике ваза с фруктами, цветы — живые! — и шампанское в ведерке.

Сказать по совести, на несколько минут пенсионерка Губкина сконфузилась и онемела. Протерла подошву чистых сапожек о порог, прошлась по комнатам, сходила на балкон и к ванной — годовалый слон утонет, только булькнет. Пощупала обивку кресел, провела пальцем по золоченым мебельным завиткам… Н-да, в такие-то покои с детишками не больно-то и поселят. Детишки тут и шелковые подушечки, и кисти на портьерах, и статуэточки фарфоровые к делу мигом оприходуют…

Архипов с улыбкой наблюдал за «тетушкой», на лице которой явственно прочитывался сакраментальный для подобных случаев вопрос: «И во сколько же, люди добрые, мне эта красота влетит?!»

Не лишним будет вспомнить: по меркам своего двора Надежда Прохоровна считалась бабушкой зажиточной. Лет пять назад получила в наследство от двоюродной сестры квартирку в центре Питера, при помощи совестливых риелторов продала ее успешно и копейки до пенсии не считала.

Но «президентские» номера в бизнес-отелях — это вам не на такси с рынка доехать, мешок картошки привезти… Не крендельки-конфеты-тортик соседке-бюджетнице на чаепитие принести. Не филеем любимого котика угостить…

Тут шик ненужный. Красота в копеечку. Нечто классовое в душе вопит и протестует — буржуи, морды сытые!

Но, не кривя душой, — прелестно. А деньги, как сама не раз говаривала Софе, в гроб с собою не положишь.

Надежда Прохоровна расправила сведенные робостью плечи, гоголем прошлась вдоль зеркала, стеклянной горки с хрусталем, береточку поправила… Эх, Софу бы сюда! На эдакой постели места хватит и еще останется, чтоб пятками не стукаться!

Пал Палыч так и не дождался сакраментального вопроса.

Надежда Прохоровна представила, как бы в ее случае повела себя культурная Софа. Подошла к трюмо, скинула береточку, пожамкала губами, распределяя ровненько перламутровую помаду (не с рынка, с бутика,подарок Настеньки на женский день) и, взбив пятерней все еще пышные, хоть и седые волосы, кивнула удовлетворенно:

— Годится.

Архипов фыркнул.

Положил на низенький столик карточку магнитного ключа, взял телевизионный пульт:

— В этом номере, Надежда Прохоровна, телевизор находится за раздвижной панелью, — нажал на выпуклую серебристую пупочку…

Кусок нижней деревянной обшивки стены отъехал в сторону, за ним матово блеснул огромный плоский экран… и тем поразил пенсионерку не до каких-то там глубин, а просто-таки ранил насквозь и навылет. Надежда Прохоровна перестала хранить лицо— мол, мы ко всяческим буржуйским заморочкам тоже привычные будем, — и откровенно ахнула:

— Ох, Паша… шикарно-то как… Прямо дворец…

— Иначе не умеем, — разулыбался охранный шеф. — Насчет оплаты, Надежда Прохоровна, не переживайте. Мне, как работнику, полагается скидка, вы — моя тетушка, мой гость. Да и, впрочем… Частично номер уже был оплачен прежней постоялицей по брони. Сейчас сезон новогодних каникул, иначе нельзя. Так что обошелся он мне в сущие копейки. Иных претендентов все равно уже попросту не будет…

Гордая бабушка Губкина собралась было покочевряжиться, потрясти далеко не пенсионерским кошельком. Но передумала. Решила — справедливо все: Паша ее пригласил, она по его вызову на помощь приехала, пусть будет, как «племянничек» решил…

Главный и малый корпуса отеля соединяла длинная прозрачная труба, отрекомендованная Архиповым как оранжерея. Различные экзотические растения, лианы и даже пальмы почти смыкались нал головой проходящих людей, груба пахла мокрой зеленью, сопревшим черноземом и кое-где цветами. Полукруглые арки тоннели выходили на два зеркально подобных пятачка в обоих корпусах, именно такое местечко со столиком и креслицами Надежда Прохоровна и выбрала для наблюдательного пункта. Положила на колени вязанье (Арнольдовичу тоже теплых носочков захотелось, остатней пряжи на носок хватит, остальное потом докупим) и, надев очки, начала ждать приезда скорбящих родственников и друзей Сергея Федоровича Махлакова.

Перед обедом она успела ознакомиться с листками из синей папочки, «надерганными» из Интернета, успела получить о скорбящих некоторое представление и теперь ждала, кто первым вынырнет из райских кущ тоннеля, пройдет мимо нее до номера.

Первой на паркет малого корпуса ступила невысокая, прямо-таки крошечная пожилая дамочка в черной норковой шубке до колен. На дамочке был смоляной парик (а что еще может так лаково блестеть на голове, когда, навскидку, дамочке лет семьдесят с приличнейшим хвостом!), перевязанный черной траурной лентой, расшитые меховые сапожки. В руках — нечто абсолютно мелкое, короткошерстное, с острыми коричневыми ушами и блестящим пуговичным носиком, едва торчащими из складок бордовой норковой пелеринки.

Собака.

Дама несла ее под мышкой, бережно придерживая, и шептала что-то ласковое в трясущуюся от холода антенну уха.

Собака наверняка мечтала об одеяле с теплой грелкой, хозяйка наверняка обещала, что скоро так оно и будет.