Тайны тамплиеров - фон Паль Лин. Страница 32

На следующей ступени новообращенного окончательно запутывали в тайных значениях планет, камней, металлов и чисел. В этом дурмане рассудка его уже ничего не стоило убедить, что самая почитаемая книга мусульман — Коран — является не более чем собранием поговорок, которые следует понимать в любом подходящим для обстоятельств значении и перетолковывать в таком направлении, которое обеспечит успех в делах. Более того, и сам возможный успех становился в глазах еретиков самым верным свидетельством благосклонности Аллаха к сугубо личному пониманию его указаний, содержащихся в священном для мусульман писании.

Когда же обращенный, уже совершив много дел во славу невидимого имама, приближался к нему почти вплотную, ему открывали новую сокрушительную тайну: будто бы на небесах существуют два творца, причем один из них, почитающийся высшим, создал материальный мир для наслаждения второго, низшего, да и сам низший был создан желанием высшего. Дошедший до столь высокой ступени еретического знания адепт обычно к этому дню уже обладал известной властью и значительным имуществом в кругах своих собратьев. Его ум давно уже стал совершенно податлив к отрицанию всех ранее признанных догм, которые заведомо представлялись ему лишь неким мостом к последней истине.

Высшие предводители ереси убеждали его, что люди были и до Адама, что никакого воскресения мертвых, а тем более Страшного Суда и возмездия за содеянные грехи никогда не будет, а произойдет лишь механическое переустройство планет и небесных сфер, так что истинный посвященный достигнет рая и ангелоподобного вида, опираясь на свои собственные силы и волю имама, тем более что зависти и козней со стороны ангелов вовсе не стоит опасаться, поскольку на самом деле никаких ангелов в духовном мире тоже нет.

Наконец отступник, уже облеченный властью посылать на смерть неофитов низших степеней, вставал перед адскими вратами самой великой и потрясающей лжи, которую он теперь безо всякого колебания был готов принять за последнюю истину. Врата распахивались, и за ними неофит, ставший ныне иерархом, видел притягательную бездну. Вероятно, тут уж сам враг рода человеческого, являвшийся ему в образе невидимого имама, окончательно убеждал его, что на самом деле и Бога никакого тоже нет, а истинна лишь одна применимая к делу философия, единственно потребная для главной цели еретиков, а именно — утверждения своего непобедимого государства, в котором будут управлять ересиархи, а весь народ станет беспрекословно подчиняться им до такой степени самоотречения, что любой из подчиненных будет готов по мановению пальца своего господина броситься в самую глубокую пропасть».

По легенде, тайной были соблазнены и рыцари-тамплиеры: Старец Горы, назвавшись мистическим именем «пресвитера Иоанна» прислал Великому магистру г. дар золотую голову необычайно тонкой работы, взамен же просил взять на обучение девятерых юношей. Молодые люди на все вопросы о вере отвечали необычайно правильно, а в первом сражении показали такую смелость и. такое умение, что тамплиеры были ими очарованы. Они прослужили у рыцарей не один год, стали близкими товарищами, внедрились в Орден, исполняя все обеты, но понемногу они стали подтачивать веру изнутри. Они жили рядом с рыцарями и ждали сигнала, когда им потребуется исполнить свой долг, уничтожая незаметно тех, кто был слишком опасен для Аламута, и понемногу делая Орден менее и менее христианским. Это, естественно, легенда, но она многое говорит об истинном положении рыцарей на Востоке. Они, действительно, довольно спокойно относились в воинам Хасана, несмотря на то, что слухи про ассасинов ходили самые чудовищные. Рыцари, скорее всего, стремились их использовать. Хороший убийца, безоглядно жертвующий собственной шкурой, полезен. Сохранилось описание одного рыцарского визита в Аламут. В то время умершего от старости Хасана заменил преемник, но нравы в крепости остались теми же самыми. Как-то в Аламут заехал граф Шампанский, Генрих, он «должен был проезжать, — пишет Ч. Геккертон, — близ территории ассасинов; один из преемников Хасана пригласил его посетить крепость; это приглашение граф принял. Когда они осматривали башни, двое «верных» по знаку владыки поразили себя кинжалом в сердце и упали к ногам испуганного графа, между тем как хозяин хладнокровно заметил: «Скажите слово, и по моему знаку все они таким образом падут наземь». Султан прислал посланника уговорить мятежных ассасинов покориться. Владыка в присутствии посланника сказал одному верному: «Убей себя!» — и воин сделал это; а другому: «Спрыгни с этой башни!» — и тот бросился вниз. Потом, обратившись к посланнику, владыка сказал: «Семьдесят тысяч последователей повинуются мне точно таким же образом. Это мой ответ вашему господину». Единственное преувеличение в этом, вероятно, составляет число; некоторые исследователи полагают его не выше сорока тысяч, из которых многие не были «верными», а только искателями».

Верные и Искатели — это две категории учеников Аламута: «Первая, пренебрегая усталостью, опасностями и пытками, радостно отдавала жизнь, когда это заблагорассудится великому мастеру, требовавшему, чтобы она или защищала его, или исполняла его смертные приговоры. Когда жертва указывалась, верные, в белой тунике с красным кушаком, цвета невинности и крови, отправлялись исполнять данное поручение, не останавливаемые ни расстоянием, ни опасностью. Найдя человека, которого искали, они поджидали благоприятной минуты, чтобы убить его, и кинжалы их редко не попадали в цель».

Способ, которым такая верность достигалась, был прост: «Рассказывают, — сообщал Геккертои, — что, когда начальнику нужен был человек для исполнения особенно опасного предприятия, он прибегал к следующему приему. В одной персидской провинции, теперь называемой Сигистан, была знаменитая долина Мулеба, в которой находился дворец Аладина, другое название Владыки Горы. Эта долина была восхитительным местом и так защищена высокими горами, кончавшимися отвесными утесами, что с них никто не мог сойти в долину, и все приступы были охраняемы сильными крепостями. В долине раскинулись самые роскошные сады, с павильонами, великолепно меблированными, и в них жили очаровательные женщины. Человека, которого Владыка выбирал для исполнения опасного подвига, сначала поили допьяна и в этом положении относили в долину, где оставляли бродить где хочет. Когда он настолько приходил в себя, что мог оценить прелестное местоположение и насладиться очарованиями сильфоподобных существ, он проводил все время в любовных наслаждениях, и его уверяли, что это Элизиум — рай; но прежде чем он утомлялся или пресыщался любовью и вином, его опять поили допьяна и в таком состоянии относили к нему домой. Когда требовались его услуги, Владыка опять посылал за ним и говорил ему, что он раз позволил ему насладиться раем, и если призванный исполнит его приказание, то может пользоваться этими наслаждениями всю жизнь. Обманутый, думая, что его господин имеет власть сделать это, был готов совершить преступление».

Интересно, но сами последователи Старца горы считали, что у них и тамплиеров очень похожее устройство орденов. По Октавиану Стампосу, организация ассасинов строилась так:

«Шах-аль-джабаль — а именно так звучит титул Хасана ибн ас-Саббаха — имеет у себя в подчинении троих дай-аль-кирбалей, то бишь, как я уже сказал, самых доверенных. Каждый из них в свою очередь распоряжается тремя своими доверенными, даями. Значит, даев всего девять. У каждого дая в подчинении по три рафика, а каждому рафику подчиняются по три фидаина. Каждый фидаин в своем распоряжении имеет по три ласика, и так далее. То есть каждый в этой системе руководит тремя подчиненными, а сам подчиняется одному начальнику. Только самый нижний чин не имеет подчиненных, и лишь сам шах-аль-джабаль Хасан никому не подчиняется. Наибольшее количество хасасинов — простые гундии, то есть солдаты. Их более сорока тысяч человек, а должно быть пятьдесят девять тысяч с небольшим… Когда их станет ровно столько, сколько нужно, и когда у каждого зульфикара будет в подчинении по три гундия, тогда появится еще более низкий чин, чем гундии, и каждый гундий начнет набирать себе свою тройку подчиненных. Всего зульфикаров девятнадцать тысяч шестьсот восемьдесят три человека, и число это неизменно, так же, как неизменно количество йамутов, коих шесть тысяч пятьсот шестьдесят один человек. Иамуты, в свою очередь, тоже разделены на тройки и подчиняются алфиям, которых неизменно две тысячи сто восемьдесят семь человек. Алфии, также в составе троек, повинуются урханам, и урханов — семьсот двадцать девять. Над урханами ласики. Их двести сорок три. Затем идут фидаины, которых восемьдесят один. Над ними — двадцать семь рафиков, над рафиками — девять даев, над даями — три дай-аль-кирбаля, а над последними, как вы уже знаете, сам шах-аль-джабаль Хасан….Каждый зульфикар сразу назначает себе из трех своих гундиев преемника, которому на шею вешается особый амулет в виде маленького меча, потому что слово «зульфикар» означает — «носящий меч», и получающий звание зульфикара приобретает право носить меч. Гундии же могут обладать лишь кинжалом. Как же происходит повышение в чине у хасасинов? Допустим, скончался один из двадцати семи рафиков. На его место назначается один из фидаинов, носивший амулет, обозначающий, что он один из трех остальных, подчиняющихся этому рафику, кандидат на его место. На место фидаина ставшего рафиком, назначается один из трех ласиков, бывших в его подчинении. И так далее. И эта система позволяет каждому гундию надеяться на то, что в далеком будущем он сможет стать шах-аль-джабалем, и поэтому почти все хасасины так преданно служат. Их жуткое сообщество представляет собой страшнейшую опасность для всего человечества.