Кровавое дело - де Монтепен Ксавье. Страница 145

— Именно в Ла-Пи, вы ничуть не ошибаетесь, — по-прежнему иронически продолжала Софи. — Вот сведения, которые я могу вам дать, а остальное уже ваше дело.

И сестра бывшего носильщика рассказала все.

— Вы говорили о западне? Какого же рода западня была вам поставлена?

— Накануне я получила таинственное письмо, и в этом письме мне было сказано, что на другой день за мною приедут и отвезут к моей матери, которая будто бы убежала из тюрьмы, и мы вместе уедем из Франции.

— Все это чудовищно! Просто ум за разум заходит! Где это письмо?

— Я отдала его Оскару.

Анжель обняла дочь и крепко прижала к сердцу.

— А я, сударь, — проговорила она, обращаясь к следователю, — еще должна дать вам отчет о результатах поисков, которые я начала вчера, как только вышла из тюрьмы.

— Говорите, я вас слушаю.

Анжель повторила историю разбитого окна.

— Ясно, что эти два человека — те же самые, которые хотели заманить вашу дочь в ловушку, где она чуть не погибла, — сказал господин де Жеврэ, со вниманием выслушав рассказ Анжель. — Я начинаю верить, сударыня, что сделал непростительную и ужасную ошибку относительно вас, и теперь ваша невиновность кажется мне настолько же ясной, насколько очевидной казалась до сих пор ваша преступность. Но, для того чтобы суд признал законной перемену моего мнения и прекратил бы дело, надо, чтобы эта перемена основывалась не на предположениях, а на твердых доказательствах. Почему Оскар Риго не пришел сообщить мне, что он сделал? Почему не сказал мне, что случилось в Ла-Пи? Наконец, где он сам?

— Увы, сударь, — ответила Софи, — я ищу моего брата с утра. Он пропал со вчерашнего вечера, что меня страшно беспокоит, так как он вызвался быть сторожевой собакой mademoiselle Эммы-Розы, и я считаю этого славного малого положительно не способным бросить свой пост. Я сходила и в депо префектуры, думая, не попался ли он в какой стычке на улице… Была я и в морге…

В эту минуту кто-то слегка постучал в дверь.

— Может быть, это мой брат! — воскликнула Софи и побежала открывать.

Но ее ожидало полное разочарование. На площадке стоял посыльный, держа в руках свою фуражку.

— Кого вам нужно, мой друг?

— Будьте любезны, скажите, не здесь ли живет господин Оскар Риго?

— Здесь. Вы, верно, от него?

— Именно от него.

— Пусть он войдет, — воскликнул судебный следователь.

— Вы, кажется, сказали, что пришли по поручению Оскара Риго? — заговорил следователь.

— Сейчас я вам все это объясню. Господин Риго обещал мне вознаграждение, если я наведу его на след одного человека, которого он искал. Ну вот, вчера вечером мне и посчастливилось наткнуться на этого человека. Я передал его господину Риго, который страх как был этим доволен и велел мне непременно прийти к нему сегодня на улицу Генего за обещанным вознаграждением. Он обещал мне двести франков, вот я и пришел; ну, а так как господина Риго нет дома, то я зайду как-нибудь в другой раз.

Все слушали посыльного с напряженным вниманием.

— Что же это был за человек, за которым вам поручил следить Оскар Риго? — спросил следователь.

— Да какой-то мазурик, благодаря которому у господина Риго вышли большие недоразумения с правосудием.

— А вы каким образом его узнали?

— Да несколько дней назад он послал со мной пакет в тюрьму Сен-Лазар.

Анжель, задыхаясь, сложила руки.

— И кому же был адресован этот пакет?

— Госпоже Анжель Бернье.

— И вы встретились с этим самым человеком вчера вечером?

— Да, встретился и стал следить. Господин Риго случайно попался нам тут же, и я сказал ему: «Вот вам ваш молодчик!»

— Где же все это происходило?

— На улице Бонапарт, у входа в пассаж Изящных Искусств.

— Значит, как раз на том месте, где Оскар устроил свой пост, — заметила Софи.

— Мы проследили за нашим человечком вдвоем до площади Карусель, а затем, так как я был больше не нужен, я и ушел.

— Боже мой! Боже мой! — в ужасе воскликнула Софи. — Наверное, этот злодей заманил брата в какую-нибудь западню и там убил!

— Где вы его встретили?

— На углу улицы Вожирар и улицы де Ренн. И уж поводил же он меня, мерзавец! — раздался вдруг мягкий басок Оскара.

Бывший носильщик вошел незамеченным, среди всеобщей озабоченности. Рука у него была на перевязи.

— Мой брат! — воскликнула Софи, бросаясь к нему на шею.

— Риго! — проговорил следователь.

— Да, Риго собственной персоной. Риго, по прозванию Весельчак, а в настоящее время — калека, избитый, на три четверти утопленный и видящий, что тайна, которую он хранил так долго, уже порядком разглашена! Ну, что же делать! Не удалось мне посекретничать! Зато мы все в сборе! И моя маленькая барышня нашла свою мамашу! Вот уж это меня радует, так радует, смею вас уверить, а мазурик-то, который хотел с нами покончить, опять выскользнул у меня из рук.

— Но ведь вы же все-таки следовали за ним? — спросил следователь.

— До Жуанвиля, и даже дальше… Но тут мошенник угостил меня тремя выстрелами из револьвера, и я упал в Марну, однако вылез оттуда, потому что с самого нежного детства плаваю, как лягушка: это уж дар природы.

— Значит, вы ранены?

— Кажется, ничего особенного. Так себе, пулька руку зацепила.

— Ну, а этот человек?

— Разумеется, исчез, пока я плыл под водой. Это тот самый, которого я встретил в Марселе у торговца ножами, убийца Жака Бернье!

— И опять злодей ускользнул от нас! — в отчаянии сказала Анжель.

— Ну уж это не по моей вине!

— Но почему же вы не сообщили нам о ваших планах? — осведомился следователь. — По крайней мере, за вами наблюдали бы агенты и в крайнем случае поспели бы к вам на помощь!

— Я это отлично знаю, но я хотел действовать один. Мой мазурик думает, что я теперь на дне Марны и что меня кушают раки, ну и, разумеется, спокоен. Он перестанет теперь беречься, и тут я его цап-царап!

Анжель взяла Оскара за здоровую руку и крепко пожала ее.

— Позвольте же мне поблагодарить вас, мой добрый друг!

— И-и, полноте, милая барынька, — весело возразил Оскар. — Пока вам не приходится меня благодарить. Ведь, работая для вас, я работал в то же время для себя! Я люблю уплачивать свои долги.

Вода была так холодна, что я буквально застыл и в первый момент даже и плыть не мог, да и рана еще болела чертовски. Однако я кое-как выбрался и, весь продрогший и вымокший — вода текла с меня ручьями, — добежал до Жуанвиля, где мне дали маленькую комнатку в гостинице. Зубы у меня так и стучали. Я бросился в постель, закутался в три одеяла и выпил стакана четыре глинтвейна. Это меня несколько поправило. Сегодня утром соседний доктор пришел и перевязал мне рану. Он сказал, что все пустяки и живо пройдет. Платье мое успело высохнуть за ночь. Я оделся, вернулся в Париж и снова готов пуститься в погоню за моим негодяем. Ну, да дело не в этом! Как здоровье mademoiselle Эммы-Розы?

— Она ослепла! — ответила Анжель и горько заплакала.

— Бедненькая, миленькая, голубушка-барышня! Я боялся, что этим кончится! Вот несчастье-то! Боже великий! Что за несчастье!

— Матье, милый ты мой старина, и ты здесь! — воскликнул Оскар, который только теперь заметил своего приятеля посыльного. — Ну, как ты поживаешь?

— Ничего себе, помаленьку!

— Ты, конечно, пришел за обещанным вознаграждением?

— Я пришел за этим, верно, но теперь отказываюсь.

— Вот тебе раз! Почему же?

— А потому, что на вас обрушилось то, что, в сущности, должно было случиться со мной, и поэтому я нахожу, что мы с вами квиты.

— Вы отличный человек, старина, но что обещано, то обещано. Я должен вам двести франков, которые моя сестричка уплатит вам с особенным удовольствием. Вы обидите нас обоих, если будете отказываться.

Софи уже открыла портмоне.