Чревовещатель - де Монтепен Ксавье. Страница 31

Жорж Прадель не придавал никакой особой важности исчезновению писем дяди. Он даже и не вспомнил, что в них упоминалось о крупной сумме денег. Только потеря двух тысяч восьмисот франков могла озаботить его, хотя, учитывая то состояние духа, в котором он находился, очень ненадолго.

«Что за важность! — подумал он, наконец. — У меня есть еще десять с лишним луидоров».

И Жорж решил забыть об этом злополучном приключении, не подозревая о том, какие последствия оно могло иметь. Он вошел в зрительную залу и, так как спектакль приближался к концу, остановился в нескольких шагах от ложи номер 16. Тут-то его и увидели Паскуаль и Ракен, которые, обманувшись внешним спокойствием Жоржа, предположили, что он еще не подозревает о краже.

Когда опустился занавес, двери ложи отворились — дамы, видимо, спешили выйти, чтобы не попасть в толчею. Густая вуаль закрывала прелестное лицо госпожи Метцер. Но через кружево она увидела Жоржа Праделя. Уверенность, что он последует за ней, волновала ее и бросала в дрожь. У подъезда обе дамы сели в ожидавший их экипаж. Жорж запрыгнул в свой и указал кучеру, за кем нужно ехать. Карета с дамами тронулась, следом за ней и Жорж. А за ними отправился третий экипаж. В нем, развалившись, сидел господин с черными усами, в серой шляпе и с громадной сигарой в зубах. Такой облик принял уже знакомый нам Ракен. Верный своему уговору с Паскуалем, он так же не хотел упустить из виду Жоржа Праделя, как последний не хотел потерять госпожу Метцер. По дороге Ракен ворчал себе под нос:

–?Паскуалю иной раз приходят в голову самые причудливые мысли. Устроить дело так, чтобы лейтенант в течение целых сорока восьми часов был где-то, но не мог сказать: «Я был там», а кроме того, не мог доказать этого! Неплохо придумано, ей-богу! Но как это устроить, черт возьми? С меня довольно и того, что я должен помешать ему уехать из Парижа, если завтра ему придет охота прокатиться по железной дороге! О, если бы сегодня ночью вернулся в Париж Даниель Метцер! Но, к несчастью, он не вернется!

Все это время три экипажа катились друг за другом на неизменном расстоянии. Поговорим о том, который был во главе процессии. Этот экипаж ехал по освещенным, шумным бульварам, на которых толпилось множество людей, словно было два часа дня. Он пересек площадь Согласия, обогнул Дворец промышленности и направился по улице, которая вела к Трокадеро. Наконец он остановился в Пасси, около хорошенького домика. Станция железной дороги находилась в пятидесяти метрах от него. Целая толпа прибывших в Париж буржуа с семействами сходили с поезда, другие спешили на станцию. Множество народа толпилось у соседнего, еще открытого кафе.

«Беда, если она живет тут! — думал Жорж, посматривая на домик. — Как сказать ей что-либо в такой толпе? Невозможно».

XXXI

Беспокойство Жоржа не было продолжительным. Из экипажа вышла только старушка. Пожав руку госпоже Метцер, она позвонила и вошла в дом.

–?Бульвар Босежур! — сказала госпожа Метцер кучеру довольно громко, так что эти слова долетели до лейтенанта.

–?А номер, если изволите? — спросил кучер.

Госпожа Метцер сказала и это, и экипаж покатился. Ракен знал адрес и поехал прямо к месту назначения. Жорж Прадель привстал в экипаже и шепнул своему кучеру:

–?Вы слышали номер?

–?Да, сударь, я не глухой! Отсюда не больше двух километров, полтора, наверно.

–?Хорошо. Поезжайте туда во всю прыть и остановитесь у соседнего дома. Будет лучше, если я приеду первым. Прибыв туда, вы получите еще пять франков, и я вас отпущу.

–?Хорошо. Сейчас увидите, какая у меня лошадка! Ну-ка, дружок! — обратился кучер к лошади. — Ну-ну, Биби!

Биби, поощренный этим дружеским обращением и ударом кнута, пошел крупной рысью и скоро оставил далеко позади экипаж госпожи Метцер.

Бульвар Босежур — это бесконечная улица вдоль окружной железной дороги. Днем тут множество красивых женщин, прекрасных детей, экипажей и собачек. Но с наступлением ночи бульвар становится совершенно безлюдным. После свистка последнего поезда редко бывает, чтобы тишина здесь нарушалась чем-либо другим, кроме лая сторожевой собаки.

Кучер Жоржа наконец остановил лошадь. Жорж вышел из экипажа и сказал:

–?Я держу обещание, вот прибавка.

–?Очень благодарен, сударь. И если вам угодно, чтобы я вас дождался… Пресвятая Богородица, как здесь пусто! Долго ли до греха!

–?Благодарю, мой друг, — сказал Жорж, — мне нечего бояться.

–?А, понимаю! Вы рассчитываете пробыть до утра! Тогда счастливо оставаться!

И экипаж скрылся из виду. В темноте еще не показывались фонари кареты госпожи Метцер. Ночь была совсем темная. Жорж, чьи глаза уже несколько привыкли к мраку, принялся осматриваться. Увитая плющом решетка отделяла двор дома от бульвара. Сделанные в этой решетке ворота изнутри были закрыты еще и на решетчатые затворы, которые препятствовали нескромным взглядам. Отодвинув плющ, Жорж прильнул глазом к образовавшейся щелке. Он увидел не очень большой луг с группами кустарников и несколькими большими деревьями. В глубине этого палисадника стоял небольшой двухэтажный дом, наполовину каменный, наполовину деревянный, с галереей.

Жорж чувствовал, что сердце бьется в груди у него, как пойманная птица.

–?Итак, здесь-то моя возлюбленная Леонида проводит свои скучные дни! — пробормотал он. — Здесь она страдает от ревности и гнева нелюбимого мужа. Здесь она, быть может, вспоминая обо мне, вздохнула не раз.

Послышался стук колес, и показались огни экипажных фонарей. «Нельзя, чтобы она заметила меня сейчас, — решил Жорж. — Но когда она останется одна…» И он поспешил спрятаться за стволом большого дерева на бульваре. Это дерево уже служило укрытием какому-то незнакомцу. Последний быстро отошел прочь, чтобы уступить место Жоржу, который и не подозревал о шпионе. «Черт возьми! — проворчал про себя Ракен (читатели, наверно, уже догадались, что это был он). — Еще один шаг — и этот безумец наступил бы мне на ногу! К счастью, тут темно».

Экипаж приблизился и остановился. Из него вышла госпожа Метцер. Она расплатилась с кучером, и последний тотчас уехал. Оставшись одна на тротуаре, молодая женщина огляделась. О, неразрешимое противоречие женского сердца! Госпожа Метцер дрожала при мысли, что вот-вот перед ней вырастет Жорж Прадель, и в то же время боялась, что последний не удосужился последовать за ней. Она отыскала скрытый в зелени плюща колокольчик и громко позвонила. Жорж понял, что малейшее промедление — и он проиграет дело. Он бросился к Леониде. Та задушила в себе слабый крик.

–?О, не бойтесь, сударыня! — проговорил Жорж. — Вы знаете, что это я! Вы были уверены, что я приду.

–?Я надеялась, что вы меня забыли, — пробормотала Леонида.

–?Вы надеялись! — повторил Жорж. — Вы желали, чтобы я забыл вас!

–?О, вы жестоки, сударь! Нет, я не желала этого, но я говорила себе, что, быть может, так будет лучше. Относительное спокойствие — единственное, увы, счастье, которое стало для меня возможным. Я слишком много выстрадала, поэтому все, что может причинить мне новые страдания, вызывает у меня страх. Вы меня нашли — и вот раскрываются старые раны моего сердца, и вот в моих глазах опять слезы.

Жорж и хотел бы ответить, но не мог произнести ни слова. В глубине палисадника послышался шум, и женский голос спросил издалека:

–?Кто это звонит? Сударыня, это вы?

–?Я, — ответила госпожа Метцер. — Отворите.

–?Бегу.

Действительно, послышались чьи-то тяжелые шаги.

–?Вы слышите, идут, — шепотом сказала Леонида Жоржу. — Служанка не должна вас видеть. Оставьте меня. И из жалости ко мне никогда не возвращайтесь.

–?Я нашел вас затем, чтобы потерять опять! Вы сами стали бы презирать меня, если бы я повиновался вам! Мне нужно, чтобы вы выслушали меня, всего пять минут. Вы уверены во мне, вы так же не сомневаетесь в моем уважении к вам, как и в моей любви. Вам нечего опасаться ночного свидания. Выслушайте меня сегодня же ночью.