Сыщик-убийца - де Монтепен Ксавье. Страница 107

При виде герцога, подходившего к ней с ножом в руках, Берта бросилась в сторону, крича:

— Негодяи! Злодеи! Неужели вы пришли убить меня?

— Молчи! — крикнул Жорж, схватив ее за руку.

Девушка прыгнула, как пленная львица, и вырвалась. Опасность удесятерила ее силы.

— А! Убийцы! — сказала она. — Убийцы, которые не смеют даже показать лицо своей жертве!… Что может быть подлее этой ловушки? Вас двое мужчин против одной женщины!

— Замолчишь ли ты?! — крикнул герцог, поднимая нож.

Берта, вместо того чтобы бежать, бросилась навстречу и сорвала платок, закрывавший его лицо.

Несколько мгновений искаженные черты Жоржа были освещены ярким светом.

Берта с удивлением отступила.

— Человек с Королевской площади! — прошептала она. — Вор, который пробрался в комнату Рене Мулена!

— Да, это я! — крикнул герцог вне себя от ярости. — Гляди на меня хорошенько, Берта Леруа. Тот, кого ты ищешь повсюду с Рене Муленом, — это я! Это я приказал убить доктора из Брюнуа! Это я дал взойти твоему отцу на эшафот! И то, что я тебе говорю, ты не повторишь никому, потому что умрешь.

Девушка, вскрикнув в ярости, пыталась бежать, но на пути встретила Тефера.

Тогда она изменила направление. Но Жорж левой рукой схватил ее за плечо, тогда как правой ударил прямо в грудь.

Кровь брызнула в лицо убийце.

Берта слабо вскрикнула и упала.

— Дело сделано, — сказала полицейский. — Отлично покончили, герцог. Самый худший каторжник не сделал бы лучше. Идемте!

Жорж де Латур-Водье, с лицом, покрытым потом и кровью, испытывал теперь только страх.

Он вышел из комнаты шатаясь, не взглянув на бесчувственное тело, спустился по лестнице, держась за перила, прошел первую комнату и вышел в сад. Тефер шел вслед за ним.

Он остановился только на одну секунду в комнате первого этажа, чтобы бросить зажженную бумагу на сложенные дрова.

Огонь сейчас же охватил их.

Тогда он вышел в сад и догнал сенатора, который казался безумным.

— Идемте, герцог, — сказал Тефер. — Через несколько мгновений весь дом будет в огне, и нам следует быть подальше. К тому же нам здесь уже нечего делать.

Пожар разгорался. Огонь уже достигал окон, и стекла лопались с громким треском.

Пройдя шагов сто, Жорж остановился и повернулся к дому.

— Тефер, — сказал он.

— Что, герцог?

— Вы слышали сейчас: эта девушка была в комнате на Королевской площади. Она видела и узнала меня.

— Да, господин герцог.

— Когда я дрожал при виде ее, вы обвиняли меня в слабости, а между тем мой инстинкт указывал мне на опасность. Она могла погубить меня…

— Это правда, герцог. Но не все ли равно? Вам нечего бояться: она умерла.

— Убеждены ли вы, что она умерла?

Полицейский удивился.

— Вы поразили ее прямо в сердце, а теперь пламя уничтожит труп, можете быть спокойны. Но еще раз: идемте скорее.

Он схватил герцога за руку и поспешно повел за собой. Вдруг герцог вздрогнул и остановился: столб красного зарева поднимался прямо перед ними.

— Что с вами? — спросил Тефер, чувствуя, что старик дрожит.

— Куда вы меня ведете? Мы возвращаемся к дому.

— Э, герцог, успокойтесь, огонь, который поразил вас, от обжигаемой извести, настоящий же пожар сзади нас.

И Тефер снова увлек за собой герцога.

Берта упала без памяти, пораженная в грудь ножом сенатора. Но это был обморок. На ее груди был медальон с портретом Абеля. Лезвие ножа свернуло в сторону и только затронуло тело на глубину не более чем два сантиметра.

Нижний этаж уже весь был охвачен огнем. Густой дым наполнял комнаты. Жар привел Берту в себя.

Она открыла глаза и с удивлением оглянулась. Она увидела странный свет, почувствовала, что задыхается, и вспомнила все.

Смерть окружала ее со всех сторон.

Она с трудом поднялась и хотела идти, но ноги отказывались служить.

— Боже мой! — с отчаянием прошептала она. — Негодяи подожгли дом — я погибла!…

В то же время, как бы в доказательство того, что она не ошибается, часть пола обрушилась, и пламя ворвалось в комнату. Стекла стали лопаться, внутренние ставни упали.

Сильная опасность производит иногда удивительное влияние на человеческий организм. Берта, которая несколько мгновений назад с трудом держалась на ногах, почувствовала, что силы ее удесятерились.

Она бросилась к дверям, которые ее убийцы в бегстве оставили открытыми, и выбежала в коридор, ведущий к лестнице. Загоревшийся пол преграждал ей путь, но она одним прыжком перескочила на лестницу. Берта, не колеблясь, бросилась вниз и добежала до первой комнаты.

Но тут двери были закрыты, и она напрасно старалась выломать их. На этот раз, казалось, всякая надежда исчезла.

— Я не хочу умереть такой ужасной смертью, — шептала она. — Боже! Сжалься надо мной и помоги мне! Вернуться назад — невозможно. Весь второй этаж объят пламенем, и в нижнем этаже только один уголок был безопасен — комната, в которой жили Дюбье и Термонд и в которую они поэтому не положили дрова. Но и там было очень жарко.

«Все кончено!» — подумала несчастная девушка. Сложив руки, она обратилась с горячей молитвой к Богу.

Вдруг в нескольких шагах от нее часть стены обвалилась, и обнаружился проход. Но, чтобы добраться до него, надо было пройти через горящие обломки.

— Помоги мне, Боже! — снова повторила Берта и бросилась сквозь пламя.

Малейший неверный шаг мог стоить ей жизни.

Задыхаясь от дыма, с обгоревшими волосами, она добежала до спасительного отверстия и почувствовала под ногами твердую землю.

Страшный шум раздался сзади нее: весь дом обрушился.

Охваченная страхом, Берта бросилась бежать. Она вышла на грязную дорогу в то время, когда на колокольне начали бить в набат, вдали слышались крики.

Берта испугалась.

«Сюда придут, — подумала она, — захотят узнать, кто я, откуда и что случилось. Я не хочу отвечать, следовательно, мне нужно уйти».

Оставив дорогу, она продолжала бежать, но вдруг ужасный крик огласил мрак.

Земля расступилась у нее под ногами, и несчастная исчезла в страшной глубине.

У Клодии Варни собрались избранные гости.

Хозяйка усадила свою дочь между маркизом Анри де Латур-Водье и доктором Этьеном Лорио. Приемный сын герцога Жоржа еще совсем не знал Оливию и был поражен ее аристократической красотой и грацией.

Оливия тоже обратила внимание на Анри: он показался ей симпатичным. Понравились его сдержанные манеры, и она невольно стала спрашивать себя: не с намерением ли мать посадила рядом с нею этого молодого человека? И с улыбкой прибавила про себя: «Если она его назначает мне в мужья, то я в восторге от ее выбора. Он очень мил. Но понравлюсь ли я ему? Во всяком случае, надо попытаться».

Оливия была так же умна, как и хороша. Она с большим удовольствием решила приобрести расположение Анри. Тот, хотя и защищенный любовью к Изабелле де Лилье, находил удовольствие в разговоре с хорошенькой соседкой и отвечал ей с обычной любезностью светских людей, которая не обязывает ни к чему.

Мистрисс Дик-Торн не переставала наблюдать за молодыми людьми.

Впечатление, произведенное на Анри Оливией, не ускользнуло от нее и казалось ей хорошим предзнаменованием.

После обеда Анри отвел Оливию в зал и подошел к Этьену Лорио.

— Как ты находишь дочь мистрисс Дик-Торн? — спросил последний.

— Прелестной во всех отношениях.

— Значит, она тебе нравится?

— Очень, и я полагаю, что ее будущий муж будет одним из счастливейших людей.

— Уж не завидуешь ли ты этому счастью? — улыбаясь, спросил Этьен.

— Нет, потому что мой выбор сделан — я люблю Изабеллу и женюсь на ней. Только моя любовь не делает меня несправедливым, и, следовательно, я тем более беспристрастно могу хвалить эту девушку.