100 великих приключений - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 11

Побережье Африки за Геракловыми Столбами было карфагенянам хорошо известно на протяжении нескольких сот километров. Выйдя в Атлантику, они через два дня пути основали на берегу первый город — Тимиатерий (там, где ныне находится марокканский город Мехдия). Затем двинулись дальше и в районе мыса Кантен (Гир) построили храм божеству моря. Обходя мыс, карфагеняне увидели на берегу большое озеро, расположенное недалеко от моря и густо заросшее тростником. Здесь паслись слоны и множество других животных. Озеро тянулось вдоль берега моря на целый день пути. Миновав его, Ганнон основал на побережье ещё пять колоний, и, наконец, достиг реки Ликсус (Уэд-Дра), где путешественников встретили дружественно настроенные племена ликситов. Пробыв у них некоторое время «как друзья» и взяв с собой на борт нескольких проводников, карфагеняне снова двинулись на юг, вдоль пустынных берегов Сахары.

В устье большой реки, которую местные жители называли Хрета, располагалось большое озеро с островами. Возле его южной оконечности высились горы, населённые дикими людьми, одетыми в звериные шкуры. Высадиться здесь не удалось: дикари, бросая камни, отгоняли карфагенян от берега. Далее на пути кораблей Ганнона лежала ещё одна большая река, большая и широкая, кишащая крокодилам и гиппопотамами (несомненно, речь идёт о Сенегале). Отсюда карфагеняне шли по морю двенадцать дней, огибая материк, пока не прибыли в землю «эфиопов» (т. е. негров), язык которых был непонятен даже проводникам-ликситам. «Эфиопы» оказались очень боязливы. Завидев корабли, они убегали в леса. Карфагеняне высадились у подножия больших лесистых гор, с интересом рассматривая диковинные деревья с душистыми стволами. Вновь подняв якоря, экспедиция спустя два дня оказалась в огромном заливе с плоскими равнинными берегами. Ночью с кораблей были видны огни на обоих берегах. Запасшись здесь пресной водой, Ганнон повёл свои корабли дальше.

Через пять дней экспедиция достигла большого залива. Проводники объяснили, что он называется Западный Рог. В этом заливе было несколько островов, и на каждом — солёные озёра. Острова густо поросли лесом, и увидеть что-либо в этой чаще днём было невозможно. Однако когда спустилась ночь, джунгли озарились десятками огней. Откуда-то раздались звуки флейт, кимвалов и тимпанов, и громкие крики. Возможно, это просто было какое-то африканское празднество, однако обилие огней и странная музыка в ночи напугали карфагенян; они немедленно оставили остров.

Далее их путь лежал мимо страны, изобилующей благовониями. Однако высадиться здесь не было никакой возможности: стояла страшная жара, берег полыхал огнём, огромные огненные потоки изливались прямо в море. Зрелище огненной стихии повергло карфагенян в трепет. Спустя четыре дня они попали в настоящий ад: ночью с кораблей увидели пылающую землю. Над бушующими языками пламени поднимался высокий огненный столб — казалось, что он достигает звёзд…

Когда рассвело, огненные призраки отступили, и то, что ночью выглядело огненным столбом, при свете дня оказалось высочайшей горой, изрыгающей пламя и дым. Проводники-ликситы пояснили, что она называется Феон-Охема — «Колесница богов».

Через три дня корабли Ганнона прибыли в залив, называемый Южным Рогом. В его глубине был остров, населённый дикими людьми, с телами, покрытыми шерстью. Проводники называли их гориллами. Карфагенянам удалось поймать трёх «женщин»-горилл, но они отчаянно кусались и царапались, так что доставить их на корабли не было никакой возможности. Пришлось их убить. С них сняли шкуры — позже участники экспедиции с триумфом демонстрировали их в Карфагене. От берегов острова горилл Ганнон повернул назад: «Дальше мы не плавали. У нас не хватило припасов», — заключает он.

«Перипл Ганнона» вызвал в современной науке обширную дискуссию, в том числе и об его подлинности. Говорили, что перипл представляет собой не подлинный отчёт карфагенского мореплавателя, а фальшивку, сочинённую — правда, ещё в древности — неким греческим автором, использовавшим для своего чисто литературного сочинения имя таинственного Ганнона. Сторонники этой теории считали, что язык перипла слишком правилен и поэтичен, он выдаёт руку эллинского писателя. Кроме того, нет никаких реальных археологических свидетельств проникновения карфагенян на побережье Африки южнее острова Могадор, говорили они, и Ганнон попросту не мог вернуться назад из-за мыса Бохадор, так как преодолеть встречные ветры без соответствующих мореходных инструментов и при наличии прямого «латинского» паруса было в то время невозможно. Однако эти возражения оказались несостоятельными. Известно, что для дальних заморских экспедиций карфагеняне пользовались пентеконтерами — большими 50-вёсельными кораблями, построенными из дерева и изнутри обшитыми листами свинца. Эти корабли были гребными и, следовательно, не зависели (или зависели в очень небольшой степени) от направления ветров. На них можно было плыть вдоль побережья Африки сколь угодно долго и в любом направлении: и на юг, и на север. А филологический анализ текста «Перипла» показал, что многие «греческие» обороты оказались всего-навсего переводом с финикийского (пунического). Сведения «Перипла Ганнона» о флоре и фауне африканского побережья в целом соответствуют реальным условиям и отличаются от обычных греческих представлений о невозможности жизни в этих районах Африки.

Другой спорный вопрос — дата плавания Ганнона. Некоторые исследователи полагали, что это произошло во второй половине VI века, или даже в конце VII — начале V века. Однако современные данные археологии свидетельствуют, что первые следы карфагенского присутствия в Северо-Западной Африке появляются на рубеже VI–V веков, и трудно не связать это с деятельностью Ганнона.

Самый дискуссионный вопрос: пределы плавания Ганнона. Сам мореплаватель в своём отчёте после довольно чёткого описания начального этапа пути о дальнейшем путешествии рассказывает довольно неясно — кажется, даже нарочито неясно, указывая только, что достиг горы, называемой «Колесница богов», и залива Южный Рог. «Колесницу богов» связывали и с Зелёным Мысом, и с горой Какулима в Гвинее, и с вулканом Камерун. Как бы то ни было, все эти пункты находятся южнее устья Сенегала, достигнутого ранее массалиотским моряком Эвтименом. По-видимому, этим и объясняется ясность первой части перипла: так как путь до устья Сенегала был уже известен, скрывать его не было необходимости. А вот дальнейший путь — очень даже имело!

Не вызывает сомнений и историчность самого Ганнона: он был одним из представителей правящей в Карфагене династии Магонидов, возможно — старшим из братьев — внуков легендарного Магона, которым в первой половине V века принадлежала власть в Карфагене. Именно поэтому «Перипл» называет его «царём карфагенян». И конечно, лишь очень высокопоставленное лицо могло встать во главе столь масштабного предприятия, в котором участвовало 30 тысяч человек. Фактически, это было целое переселение части карфагенских граждан!

Доверие к рассказу Ганнона росло по мере того, как в распоряжении учёных накапливалось всё больше сведений о Западной Африке. В середине XIX века в Габоне был обнаружен неизвестный до сих пор вид человекообразных обезьян — гориллы. Но ведь именно о них рассказывает карфагенский моряк, дошедший, судя по всему, до Гвинейского залива (Южного Рога)! А на роль «Колесницы богов» вполне может претендовать вулкан Камерун (его высота — 4 километра). Долгое время он считался потухшим, однако когда в 1909 году его жерло неожиданно разверзлось и всё побережье заполыхало огнём, многие учёные безоговорочно приняли «показания» Ганнона. Следующее извержение Камеруна в 1922 году было ещё более грандиозным.

Если эта версия верна, то Ганнона следует признать одним из величайших мореплавателей древности. Он стал первым представителем средиземноморских народов, который проник в тропическую Африку с запада. Можно предположить, что, пройдя вглубь Гвинейского залива и увидев, что берег поворачивает на юг, руководитель экспедиции решил завершить маршрут и возвращаться: Африканский континент оказался значительно более обширным, чем он предполагал…