100 великих рекордов живой природы - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 50

Группа Дали выявила существенные отличия в распределении алкалоидов разных классов среди двух экспериментально отобранных групп лягушек в количестве 18 особей. У лягушек, пойманных на воле, имелись повышенные уровни пумилиотоксинов и только прослеживались небольшие количества псевдофринаминов, в то время как лягушки, жившие в неволе в лабораторных условиях, имели высокие уровни псевдофринаминов, но нулевые — пумилиотоксинов. Естественно, диета лабораторных лягушек алкалоидов не содержала.

Вывод был однозначен: лягушки рода Pseudophryne самостоятельно вырабатывают псевдофринамины, но подобно другим ядовитым лягушкам получают пумилиотоксины из других источников.

Псевдофринамины являются мощным блокатором никотиновых рецепторов, которые включаются на неврологическом уровне. Ученые планируют исследовать эти алкалоиды на степень влияния их на другие биологические функции.

Исследователи из нью-йоркского Колумбийского университета и Американского музея естествознания изучили родственников американской золотой лягушки, живущих на Мадагаскаре, и нашли, что они приобретают свои токсины от поедаемых ими муравьев.

Это открытие указывает на то, что способность использовать токсины насекомых развилась у лягушек независимо в двух удаленных друг от друга областях мира. В Колумбии лягушки употребляют не муравьев, а вероятнее всего ядовитых жуков.

Австралийские ученые из университета в Аделаиде синтезировали из секрета ядовитой лягушки Nataden genus вещество, обладающее свойствами клея, которое можно применять для фиксации сложных переломов коленного сустава. Это вещество затвердевает в течение нескольких секунд и не оказывает токсичного действия.

Ученые испытали его на 10 овцах с травмами коленного сустава, зафиксировав отломки костей в суставах с помощью этого клеящего вещества. В течение 10 недель повязка прочно фиксировала повреждения в заданном положении, что способствовало образованию костных мозолей в местах переломов.

МИР ПТИЦ

ЕДИНСТВЕННЫЙ НЕЛЕТАЮЩИЙ ПОПУГАЙ — КАКАПО

Какапо, или совиный попугай — Strigops habroptilus, — единственный представитель подсемейства совиных попугаев. Он свойствен только Новой Зеландии и в настоящее время очень редок. Ареал его продолжает сокращаться. Это крупная птица, в стоячем положении рост ее около 60 см. Самец крупнее самки.

Новая Зеландия представляет собой изолированные острова в Тихом океане. И так уж исторически получилось, что у совиных попугаев до открытия островов и прихода европейских поселенцев не было естественных врагов — хищников вроде волков, лисиц, кошек. Обитавший же на островах удав с ними не соприкасался. И попугай утратил способность к полету — ему попросту не от кого было улетать. Разумеется, у него есть крылья, и он ими даже может махать, но летать совершенно не умеет. Правда, при случае птица планирует на своих коротких крыльях с небольшой высоты метров на тридцать, но ведь это же не полет!

Охотились на совиных попугаев лишь маори — первопоселенцы островов, называвшие птиц «какапо». Их интересовало очень вкусное, нежное мясо птиц и хвостовые перья, которые они использовали для украшения в ритуальных танцах. Маори отлавливали ровно столько попугаев, сколько могли съесть. Впрочем, птица научилась спасаться от людей. В случае опасности она… убегала. Да, да, именно убегала. Застигнутый врасплох попугай мчался на своих очень сильных ногах, слегка расставив крылья и балансируя ими, подобно тому как убегает обыкновенная курица. У маори до прихода европейцев не было огнестрельного оружия, а догнать ловкую птицу на лесной тропинке в густом лесу не так-то просто. Так что охота на какапо была своего рода искусством.

Правда, маори занимались подсечно-огневым земледелием, то есть вырубали участки леса, все это сжигали, а на удобренной золой почве выращивали сладкий картофель «кумара», ямс, таро. Таким образом, они невольно отбирали у какапо их территорию, где те жили и выводили потомство. Приспособиться же к соседству человека птицы не смогли. Поэтому численность совиного попугая постепенно уменьшалась, но не такими темпами, чтобы можно было говорить о его исчезновении.

Положение сильно изменилось с приходом европейских поселенцев. Они привезли с собой кошек, собак и горностаев, а на кораблях приплыли и вовсе незваные гости — серые крысы. Взрослые птицы могли свободно убегать от них. Но защитить яйца и птенцов от всех этих агрессоров какапо не могли. Численность совиного попугая стала катастрофически уменьшаться. В 50-х годах XX века осталось всего-навсего тридцать птиц. И тогда на попугаев была полностью запрещена охота, срочно организованы заповедники. Чтобы помочь птицам и оградить птенцов от хищников, стали собирать яйца попугаев и выводить птенцов под курами-наседками и специально прирученными для подобной цели самками совиного попугая. Об этом очень интересно рассказывает известный английский зоолог Джеральд Даррелл в своей книге «Путь кенгуренка». Сейчас ни одной птицы нельзя вывезти из страны без специального разрешения правительства Новой Зеландии. Количество попугаев сначала перестало уменьшаться, а теперь даже стало понемногу увеличиваться. Совиный попугай занесен в международную Красную книгу, и есть надежда, что ему теперь не грозит полное истребление.

Итак, на сегодняшний день какапо обитает лишь в одной точке нашей планеты — в юго-западной части Южного острова Новой Зеландии, где заселяет самые глухие и сильно заросшие участки леса. Раз какапо разучился летать, ясно, что ему ничего не остается делать, как селиться на земле. Под корнями деревьев или же под выступами скал попугаи устраивают норы.

Для производства «земляных работ» используется вся мощь сильных ног. Когда птица выбрасывает лишнюю землю, она своей энергичностью и сосредоточенной деловитостью слегка напоминает курицу. В норе совиного попугая имеется большая гнездовая камера — спальня. Часто в нору ведут с разных сторон два входа, от которых вдобавок еще отходит по несколько тоннелей.

Весь день какапо сидит в своем гнезде и только вечером, через час после захода солнца, выходит оттуда. Он встряхивается, приводя себя в порядок, потягивается, сладко зевает и начинает кричать.

Крик какапо похож на сильное кряхтение. О чем он кричит? Наверно, о том, что за целый день сидения в гнезде он сильно проголодался и сейчас пойдет есть вкусные ягоды и молодые сочные побеги различных растений. Сейчас он накопает себе ногами аппетитных корешков, а если посчастливится встретить ящерицу, то и ею полакомится.

Постепенно его крик переходит в громкое, совершенно неистовое карканье: ка-ка-по, ка-ка-по… Впрочем, некоторым эти не очень музыкальные звуки напоминают гул барабана. Что же, может быть, и так. Подобные звуки можно услышать только в Новой Зеландии, особенно в ноябре — феврале, когда в Южном полушарии весна и лето и совиные попугаи собираются в небольшие стаи.

Покричав; какапо неторопливо и важно, по им же протоптанным тропинкам, идет подкрепляться. После плотного и сытного обеда птица обязательно пьет воду.

Впрочем, совиный попугай не такой уж заядлый полуночник. В очень глухих и труднодоступных местах он выходит на кормежку и днем, но уже без крика. Что ж, вполне резонно: днем куда больше шансов попасть в беду, чем ночью.

Разумеется, массовые весенне-летние крики какапо — не просто вокальные упражнения, а сигнал к началу того самого периода, когда надо думать об откладывании яиц и выведении птенцов.

В декабре — феврале самка откладывает три-четыре совершенно белых яйца, по величине и по форме напоминающих небольшие куриные, а во второй половине февраля уже появляются один-два птенца. Как и все другие попугаи, родители по очереди кормят птенцов полупереваренной пищей, которую отрыгивают из зоба. Несмотря на то что они выкармливают птенцов полгода, молодые птицы находятся вместе с ними целый год. За это время они проходят своеобразную «школу жизни» у взрослых и лишь после этого могут жить самостоятельно, уйдя от родителей и устроив себе свою собственную нору.