Военные загадки Третьего рейха - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 31

В ту пору люди из гестапо нередко заезжали за мной в Гамбург и через Ораниенбург или концлагерь Равенсбрюк везли меня в уединенное поместье Керстена Гарцвальд. Несколько членов секты Свидетели Иеговы — заключенные из Равенсбрюка — работали в поместье, расположенном километрах в семидесяти от Ораниенбурга, иначе говоря, из Берлина туда было езды часа полтора. Это поместье было излюбленным местом встреч эсэсовских вождей.

28 июля 1943 года — вскоре после ужасного воздушного налета на Гамбург — я стоял на улице перед домом, занятый погрузкой вещей, которые собирался отправить на хранение в Волдорф, когда увидел подкативших на машине офицеров гестапо Вальтера Волера и Мэгги Мехленберга. «Слава Богу, мы вас нашли, — крикнул один из них. — Я двое суток вас разыскивал. Нам велено доставить вас на командный пункт гестапо. От рейхсфюрера поступила телеграмма».

Моей первой мыслью было, что я опять арестован. Но все оказалось иначе — меня затребовали для выполнения особого задания. Двумя днями раньше,26 июля, партизаны захватили Бенито Муссолини. В Берлине, вштабквартире криминальной полиции, я предстал перед обергруппенфюрером СС Артуром Небе, который уже много лет возглавлял криминальную полицию и теперь имел звание генерала. Это был один из лучших криминалистов всех времен, тонкий знаток сыскной техники, человек, увлеченный своей работой, и потому, возможно, он занимал бы этот пост при любом режиме. Но когда понадобилось установить местонахождение похищенного Муссолини, традиционные методы сыска оказались бесплодными.

Кабинет Небе был обставлен в стиле ложного Ренессанса, столь почитаемого нацистскими главарями, ибо он сполна удовлетворял их пристрастию к показной роскоши. Небе принял меня с нарочитой любезностью, приберегаемой обычно сыщиками для несговорчивых клиентов. Он предложил мне коньяк «Хенесси» и американские сигареты, словно я к нему явился с дружеским визитом. Затем Небе передал мне данные о рождении одного предполагаемого преступника и другого — предположительно шпиона. Он попросил меня прямо в его присутствии составить краткий гороскоп на каждого из них. Сначала я занялся преступником: «Вы можете особенно не беспокоиться об этом человеке. Вскоре он окажется в руках криминальной полиции, и это для него плохо кончится». Познакомившись с данными шпиона, я сказал: «У этого человека скромные способности к сыску».

Я заметил, что Небе потрясли мои характеристики. Позднее я узнал, что «преступником» был сам Небе, а «шпионом»— его заместитель Лоббе. Вскоре я составил подробный гороскоп Небе. Мрачные предсказания, сделанные мною о времени и обстоятельствах его смерти, подтвердились дальнейшим ходом событий. Как выяснилось, Небе вел опасную двойную игру; он поддерживал тесные связи с немецким сопротивлением. После 20 июля 1944 года [2]ему пришлось скрываться. Несколько месяцев за ним гонялась его собственная криминальная полиция. Его подвели любовные связи. Одну из подружек Небе вынудили рассказать, где он скрывается. Небе судил чрезвычайный трибунал, и 4 марта 1945 года его повесили самым жестоким, изуверским образом.

Доктор Эрнст Тейхман, адвокат, в письме от 8 мая 1963 года писал мне: «Мы с Вами однажды вечером в июле 1943 года встречались в управлении криминальной полиции на Вердшермаркт в Берлине… На следующий день я узнал, что Вы тот самый известный и уважаемый астролог Вульф… Спустя несколько недель шеф криминальной полиции Артур Небе вызвал меня к себе. В то время я был его личным помощником. Он вручил мне гороскоп некоего управляющего фабрикой по имени Франц Шварц и попросил меня тут же прочитать и высказать свое мнение. Хотя Небе был человеком крайне подозрительным, но мне в отличие от моих коллег он полностью доверял, так что я без боязни мог говорить все, что думаю. По данным о рождении я тотчас понял, что так называемый управляющий Франц Шварц не кто иной, как Небе. Между прочим, в первой части гороскопа был дан довольно точный, хотя и не слишком лестный, отзыв о личных качествах Небе. Мне это показалось забавным, и я воскликнул: «Шеф, а ведь тот управляющий — это вы сами! Удивляюсь, насколько точно астролог описал вас!» К моему ужасу Небе побледнел, мне показалось, он был потрясен. И тут он рявкнул на меня: «Черт побери, приятель, сначала дочитай до конца!» Последующие мрачные предсказания о профессиональном и личном крахе, о преследованиях и жуткой смерти «господина Франца Шварца» меня в буквальном смысле слова ошеломили. Небе не сводил с меня глаз, и я попытался смягчить зловещее пророчество, все обратив в шутку. С того дня Небе почувствовал страх. Он становился все более раздражительным и часто впадал в глубокую депрессию. Не думаю, что ошибусь, предположив, что именно его душевное состояние подсказало ему удариться в бега после неудавшегося покушения 20 июля 1944 года. Вы были автором того гороскопа!»

Но при первой нашей встрече Небе интересовало главным образом местонахождение Муссолини. Индийская астрология предлагает методы вычислений такого рода. Я уже имел случай опробовать их в своей практике. Во второй половине того же дня я смог сообщить Небе, что Муссолини находится не более чем в ста двадцати километрах к юго-востоку от Рима. Как выяснилось, эти расчеты были точными. Хотя впоследствии его переправили на другой остров, а затем спрятали на вершине Гран Сассо в Абруццких горах, поначалу Муссолини был доставлен на остров Понца, и там он находился, когда я производил расчеты. Местоположение этого острова точно совпадает с указанным мною.

В тот вечер Небе пригласил меня отобедать с ним в «Кайзерхофотеле», который был почитаем нацистской верхушкой, поскольку тут до 1933 года часто бывал Гитлер. За обедом я должен был прокомментировать Небе гороскоп Кромвеля, Валленштейна и Наполеона. Я обратил его внимание на частичные совпадения этих гороскопов с гороскопом Гитлера. После этой встречи мне было разрешено ненадолго вернуться в Гамбург. Вскоре Небе прислал мне данные о рождении двадцати пяти высших нацистских чинов, чьи гороскопы я должен был составить в предельно короткий срок. Все эти люди подозревались в коррупции. Их имена и должности мне были неизвестны, но в одном из них опять фигурировал Небе. В Берлине, куда меня доставили в сопровождении офицера гестапо, я встретился с адъютантом Гиммлера Суханеком, и тот мне сделал выговор за то, что я слишком долго делал свои расчеты. Суханек сказал: «Рейхсфюрер велел передать, что вы должны работать быстрее и прилежней, иначе вас ожидает участь алхимика Таузенда, который сейчас сидит в концлагере и будет там сидеть, пока не получит золото».

Все же работа с Небе для меня обернулась удачей. Почти все книги и бумаги, конфискованные гестапо весной 1941 года, были мне возвращены по указанию Небе. Он сумел сделать то, что, несмотря на все старания, не смогли ни Циммерман, ни Керстен. Конечно, Небе это сделал не по доброте сердца. Он старался выжать из меня как можно больше, а потому и вернул столь необходимые в моей работе вещи. Недоставало только двух ящиков с индийскими рукописями и переводами. Позже я узнал, что сам Гиммлер реквизировал эти бесценные сокровища, сыгравшие важную роль при моей первой встрече с ним. Это Гиммлер позже устроит мне встречу с генералом Вальтером Шелленбергом, одним из тех, кому он полностью доверял. Отчасти Гиммлер это сделал, чтобы не терять меня из виду, но больше все же для того, чтобы воспрепятствовать мне работать на противников Небе в командовании СС, уже тогда расколотом на две враждующие группировки.

Моя первая встреча с Вальтером Шелленбергом

С Вальтером Шелленбергом, руководителем контрразведки и шефом Отдела VI в Главном управлении имперской безопасности, я впервые встретился на одной из гамбургских вилл. Был холодный январский день 1944 года, через заледеневший Альстер с востока дул студеный ветер.

Глава Отдела VI в свои тридцать четыре года был одним из самых молодых генералов третьего рейха. Свиду это был застенчивый, неброской внешности человек. Его спокойные и сдержанные манеры были приятным исключением среди кичливого высокомерия нацистских главарей. У него был уравновешенный характер, он был хорошо сложен, его походка и жесты отличались живостью. Глаза у него были маленькие, но проницательные.