Военные загадки Третьего рейха - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 4

И политические, и экономические шаги Гитлера в те дни казались просто бессмысленными. Но, несмотря на непонимание окружающих, несмотря на зыбкость своей власти, он двигался вперед. Он знал…

К концу 1934 года германская политика перевооружения стала довольно известным «секретом». В марте 1935 года последовала первая официальная реакция Великобритании. В отчете правительства, опубликованном 5 марта, выражалась озабоченность по поводу создания Германией военно-воздушных сил — люфтваффе. Партийная верхушка нацистов была довольно сильно обеспокоена таким заявлением. Гитлер же отнесся к нему с полным пренебрежением. 16 марта он открыто попрал положения военного раздела Версальского договора: ввел в стране всеобщую воинскую обязанность и объявил о политике перевооружения.

Союзники могли начать превентивную войну, которую в то время можно было легко и быстро выиграть. Франция, обладавшая, по общему мнению, лучшей армией в Европе, настаивала на действиях. Но Британия упиралась. В конце концов, как и предвидел Гитлер, союзники так ничего и не предприняли.

Через год немецкие войска вошли в демилитаризованную Рейнскую область. Это был прямой вызов Франции — той самой Франции, которая, как было известно и нацистам, за год до этого настаивала на противодействии германской военной политике. Теперь французские и немецкие солдаты столкнулись нос к носу. Генералы рейхсвера нервничали, как котята. Гитлер оставался спокоен. Против всякой логики, он был уверен, что все обойдется без единого выстрела.

Он оказался прав — Франция предпочла обратиться в Лигу Наций.

Март 1938 года. После нескольких недель нагнетания напряженности Гитлер, в конце концов, аннексировал Австрию. Мог ли кто-нибудь предвидеть, как союзники воспримут этот шаг? Реакция Лондона была яростной. Риббентроп, встречавшийся в то время с британскими лидерами, позднее рассказывал, что ему удалось их успокоить простым предположением о том, что в сообщение, должно быть, вкралась ошибка. Но Гитлер, вопреки здравому смыслу, верил в то, что международного осуждения не последует.

И опять оказался прав.

Гитлер не останавливался на достигнутом. Он предвидел, что он может двигаться дальше, ничем не рискуя. Уже в мае 1938 года Гитлер положил глаз на заселенную немцами Судетскую область. Началось давление на Чехословакию. К 13 сентября обстановка накалилась до такой степени, что Ширер, находившийся в то время в Праге, записал в своем дневнике: «Война близка». Но так только казалось. Гитлер, опять-таки вопреки мнению своих военных советников, не считал, что война близка. Даже драматический эпизод прилета Чемберлена в Мюнхен не был воспринят фюрером как последний путь к спасению. Вместо этого он выдвинул новые требования.

Лишь второй визит Чемберлена в Мюнхен —28 сентября — увенчался заключением соглашения, по которому Гитлер получил все, чего хотел, без всякой войны. Фантастическое везение для того, кто не знал все заранее!

И этого Гитлеру оказалось мало: 15 марта 1939 года немецкие войска оккупировали Чехию и Моравию. Союзники ничего не предприняли. Гитлер, казалось, опять предвидел такой поворот событий.

С 1933 по 1939 год, когда Германия вторглась в Польшу, Гитлер не допустил ни одной ошибки во внешней политике. Спорно даже то, что его пророческие способности изменили ему в сентябре 1939 года.

Никто не в состоянии увидеть четкую картину будущего: возможны видения того или иного события. Наиболее опытные предсказатели могут сосредоточиться на определенных деталях для их пристального изучения, но более широкий взгляд недоступен. Вообще, предсказатель не может получить информацию в вербальной словесной форме. Как и миссис Маккин, которая увидела Аберфанскую катастрофу на расстоянии в сотни миль, большинство предсказателей черпает свои знания из снов и видений. На протяжении 1930-х годов Гитлер, должно быть, преуспел в использовании своего СЧВ в поисках ответа на один и тот же вопрос: что сделают Франция и Британия? Однако от законов предсказания никуда не уйти: ответы едва ли приходили ему в такой форме. По всей вероятности, они выражались в картинах или впечатлениях. Должно быть, эти картины и впечатления были непосредственно связаны с военной активностью Гитлера.

Если допустить, что Гитлер воспользовался своим СЧВ, чтобы выяснить реакцию Франции и Британии на его вторжение в Польшу, необходимо также допустить и то, что полученный им ответ содержал заверения в том, что все опять обойдется. Подстрекая к дальнейшим действиям, видения говорили ему все то же: на Западном фронте без перемен.

Видения не обманывали!

В сентябре 1939 года союзники объявили Германии войну, но не начали ее. Немецкие и французские солдаты стояли вдоль границы, но ни один выстрел так и не раздался. Нацисты (при содействии Советского Союза)оккупировали Польшу с такой скоростью, что союзники очень скоро оказались не в состоянии что-либо поделать со свершившимся фактом. Берлинцы ждали английских бомбардировщиков, но ночь проходила за ночью, а они все не появлялись. Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Непонятное и нелепое спокойствие сохранялось. Лондонцы стали поговаривать о «странной войне»— название, подхваченное историками и применяющееся с тех пор.

Нет ничего странного в том, что Гитлер верил в то, что Англия и Франция ничего не предпримут, когда его войска войдут в Польшу: он видел это в своих видениях!

По верованиям западно-африканских колдунов, судьба напоминает веер: человек существует в точке, из которой веером расходятся возможные пути в будущее. Путь, который мы выбираем, не только приводит нас к определенному будущему, но и определяет следующую точку, в которой необходимо сделать выбор. Эту мысль подтверждают и другие надежные источники, к примеру, китайская «Книга перемен»— «И-цзин». Эта теория не имеет ничего общего с фатализмом. Будущее не представляет собой нечто застывшее. Общую идею можно выразить так: «Если сделаешь то-то ито-то, будущее станет таким-то». Любой из тех, кто пользовался «Книгой перемен», подтвердит, что ее предсказания сбываются. А если это так, то стоит посерьезнее отнестись к теории о веерообразности судьбы.

Гитлер скорее всего придерживался этой теории, или же делал это инстинктивно. Одно определенно: он был способен принимать потрясающе верные решения. Он совершил только одну ошибку, но, как оказалось, роковую: начал войну одновременно на двух фронтах. Точка, в которой Гитлер сделал неверный шаг, безусловно, была пройдена им намного раньше. В какой-то момент он упустил возможность совместного с союзниками выступления против России.

За исключением последствий этой ошибки, вся мрачная история Европы была пророчески описана в книге, вышедшей еще в 1925 году. Эта работа называлась «Четыре с половиной года борьбы с ложью, глупостью и коварством». Ее издатель Макс Аманн справедливо настоял на сокращении такого длинного названия, и книга вышла под заголовком «Моя Борьба», по-немецки — «Mein Kampf». «Майн Кампф»— замечательный документ, если прочитать его повнимательнее за пределами Германии, мог бы многое рассказать наивным парижским и лондонским политикам о том, с кем они имеют дело. Гитлер не делал секрета из своих целей. Он, вероятно, задействовал все резервы пророческих способностей, чтобы применить их с такой степенью точности.

Решающие моменты выплывают из будущего, как узелки гигантской сети. Многие предсказания относятся исключительно к области между двумя такими соседними моментами. Но Гитлер, подобно некоторым другим провидцам, был порой способен заглянуть в далекое будущее. Такая способность не обходится даром. Как любому шаману, прежде чем заставить функционировать свою способность к предвидению, необходимо войти в особое экстатическое состояние. Но даже этого еще не достаточно: если он был одним из экстатических пророков, должно быть, не раз ему приходилось очнуться, ничего не помня о том, что он увидел.

Гитлер заводился от ненависти и крика. Он отравлял свой организм деструктивными эмоциями. В наше время биохимическому анализу таких состояний уделяется значительное внимание. Как результат любой из сильных эмоций, содержание адреналина в крови значительно повышается. Концентрация диоксида углерода в крови повышается от продолжительного крика, которым так часто сопровождались речи Гитлера. Сталкиваясь с такими химическими изменениями, мозг вынужден изменить свою работу, что иногда проявляется в выходе на новые уровни сознания. Иногда это может привести к раскрытию способности заглянуть в отдаленное будущее. Интоксикация такого рода доводила Гитлера до того, что он мог броситься на пол и начать жевать край ковра — такое поведение наблюдалось у гаитян, отдавшихся во власть духов при исполнении магических ритуалов. Это привело к тому, что за ним закрепилось прозвище Teppichfresser (Ковроед).