100 великих кладов - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 38

Чаша из Гаймановой могилы

В 1960-е годы, в связи с началом сооружения гигантских мелиоративных систем на юге Украины, перед археологами встала задача охранных раскопок в зонах будущего обводнения. Среди памятников археологии, которыми предстояло уйти под воду, были и сотни скифских курганов. Некоторые из них, судя по размерам, могли быть «царскими». Для этих работ Институт археологии Академии наук Украины создал несколько экспедиций, объединивших специалистов разного профиля. Одной из таких экспедиций была Северо-Рогачикская. Ей было поручено исследование курганов в Запорожской области. Здесь, у села Балки, насчитывалось около 20 курганных групп. Особое внимание привлекла одна, состоявшая из 46 небольших насыпей, среди которых одиноко возвышался восьмиметровый исполин с загадочным названием Гайманова могила.

К лету 1969 года экспедиция, которой руководил киевский археолог В. И. Бидзиля, раскопала 22 малых кургана. Все они оказались ограбленными. Это не вселяло больших надежд и по отношению к Гаймановой могиле: опыт показывал, что главной приманкой для грабителей всегда были именно большие курганы. Ну а здесь, где даже малые курганы не были обойдены их вниманием, вообще не стоило надеяться на то, что стоявший рядом исполин окажется нетронутым. Правда, до тех пор, пока курган не раскопан полностью, любые заключения были бы преждевременными…

Рассудив таким образом, В. И. Бидзиля приступил к исследованию Гаймановой могилы. Курган представлял собой огромную насыпь высотой более 8 м; диаметр его превышал 70 м. Слой за слоем снимали бульдозеры землю с огромной шапки кургана. На глубине 4 м от вершины открылась кольцевая стенка из огромных, вертикально вкопанных в землю известняковых плит, сооружённая для предотвращения оползания насыпи. Ниже, на уровне поверхности, были найдены следы заупокойной тризны: лошадиные и бараньи кости, раздавленные амфоры, остатки уздечных наборов, наконечники стрел… Обнаружился и грабительский лаз — он вёл прямиком в погребальную камеру. Она располагалась на глубине 8 м от уровня материка, и как и следовало ожидать, была полностью обчищена ещё в древности. Лишь несколько десятков разбросанных мелких золотых украшений да золотой перстень, в спешке обронённый грабителями, свидетельствовали об огромных богатствах, некогда находившихся в камере. По всей видимости, здесь были похоронены четыре знатные особы, вероятнее всего, двое мужчин и две женщины. Больше ничего определённого сказать было невозможно.

Казалось, что работы завершены. Но уже перед самым отъездом археологов ждал сюрприз. Один из сотрудников экспедиции, Борис Мозолевский, зачищал земляную стенку камеры, как вдруг глина под его ножом неожиданно, легко поддалась. «Здесь что-то есть!» — воскликнул Мозолевский. В стене обнаружился тайник с абсолютно нетронутым драгоценным содержимым…

Сокровища лежали горизонтальными рядами: наверху — деревянная чаша с золотой обивкой, ниже — серебряный килик и чашечка, под ними — ещё две деревянные чаши, обитые золотыми пластинами, под чашами — серебряный ритон с золотым раструбом и наконечником в виде головы барана. Самые ценные вещи лежали на дне тайника: большой серебряный ритон с широким золотым орнаментированным раструбом и золотым наконечником, серебряная ритуальная чаша, в которую был помещён серебряный же кубок, и, наконец, самая замечательная находка, прославившая Гайманову могилу: серебряная с позолотой чаша ритуального назначения, украшенная широким фризом с рельефными изображениями шести фигур скифов.

Основу композиции составляют парные сцены (одиночные фигуры, очевидно, выполняют вспомогательную роль в сюжете). На одной стороне чаши изображены два сидящих бородатых скифских воина, занятых мирной беседой. Роскошная одежда, парадное оружие, атрибуты высшей власти — плётка в руке одного из них и булава в руке другого — всё указывает на то, что перед нами представители высшей власти, скифские «цари». Фигуры, выполненные в технике высокого рельефа, позолочены; в серебре оставлены лишь лица и кисти рук.

На противоположной стороне чаши — другая парная сцена. К сожалению, именно эта часть чаши сильнее всего пострадала от времени, поэтому изображения здесь не столь чётки и некоторые важные детали утеряны. Здесь также сидят два знатных скифских воина — пожилой и молодой, одетые в такие же роскошные костюмы и при парадном вооружении. У молодого на шее гривна, в правой руке он держит чашу — символ верховной власти, левая рука его вытянута в сторону собеседника. Пожилой воин протянул правую руку в сторону молодого, как будто передавая ему что-то.

Под одной ручкой чаши изображён стоящий на коленях молодой скиф, припавший ртом к бурдюку с вином, под другой помещён пожилой воин, также стоящий на коленях; одной рукой он держится за лоб, а другой сжимает что-то на земле…

Может быть, на чаше из Гаймановой могилы изображён какой-то сюжет из скифского эпоса. Истолкование его весьма затруднительно. Высказывалось предположение, что на чаше, возможно, изображены могущественные степные владыки, съехавшиеся для заключения вечного мира между враждующими племенами. Однако как бы ни истолковывать сцены на чаше из Гаймановой могилы, они, несомненно, являются выдающимся произведением греческой, или «греко-скифской», торевтики. Очень реалистичные и индивидуальные, этнографически точные, они и обнаруживают глубокое и детальное знакомство художника с представителями различных слоёв скифского общества, скифским бытом.

Пектораль из Толстой могилы

Киевский археолог Б. Н. Мозолевский, нашедший знаменитую чашу из Гаймановой могилы, вскоре стал автором ещё одного выдающегося открытия.

Ещё в 1964 году, при раскопках курганов неподалёку от Никополя, в 10 км от знаменитого Чертомлыка, его внимание привлёк огромный, высотой 9 и диаметром 70 м курган, именовавшийся местными жителями Толстой могилой (под таким же названием в своё время был известен и Чертомлыцкий курган). Он весьма заинтересовал Мозолевского, но заняться им долгое время не удавалось, отвлекали другие дела. Имелись и сомнения: а скифский ли это курган? Ведь ещё в 1964 году археолог А. И. Тереножкин, использовавший метод ручного бурения курганов для определения их возраста, пробил на Толстой могиле две скважины. В них не оказалось следов глины — верного признака скифской могилы.

Наконец, Мозолевский решил попытать счастья. В феврале 1971 года он пробурил на Толстой могиле две повторные скважины. Результат — тот же, что и семь лет назад: глины не было. Но, как позже вспоминал сам Мозолевский, «вопреки всякому здравому смыслу, несмотря на каторжную усталость», он решил пробить ещё одну скважину — последнюю. И на глубине 7 м появилась глина! Повторное бурение окончательно подтвердило, что Толстая могила — скифский курган.

Мозолевский приступил к подготовке экспедиции. Начальный этап раскопок был невероятно напряжённым — громада кургана состояла из 15 тысяч кубометров земли. Когда насыпь была удалена, выяснилось, что под ней находились две гробницы в виде глубоких катакомб: центральная и боковая. Курган был окружён широким рвом, в котором после частичной расчистки были обнаружены следы грандиозной заупокойной тризны: множество костей животных — лошадей, диких свиней, оленей, десятки разбитых винных амфор. По этим остаткам удалось установить, что общий вес съеденного на поминках мяса составлял около 6500 кг, а если принять очень вероятное допущение, что в нераскопанную часть рва были сброшены кости примерно такого же числа животных, что и в исследованную, — то целых 13 тонн. Такого количества мяса должно было хватить примерно на 3 тысячи человек. Возможно, поминки на Толстой могиле продолжались не один день.

Исследование погребений начали с боковой гробницы. Вскоре открылся заполненный чернозёмом ход. Неужели могила ограблена? Ведь именно так обычно выглядели грабительские ходы… Но на этот раз опасения оказались напрасными: обнаруженный ход был входом в гробницу, выкопанную уже после насыпки кургана над центральным захоронением. Однако пока это выяснилось, археологам пришлось немало поволноваться.