Спящий бык - Соколов Лев Александрович. Страница 29

Я шел по лесу. Я почувствовал под ногами едва заметный улон. Значит, я не ошибся и иду примерно правильно, — к озеру. Я старался глядеть по сторонам, и все же, мысли заливали меня. Я не был готов. В детстве и подростком, я бывало дрался со сверстниками. Но там ставкой не бывала жизнь. А потом, тот случай с женщиной из красного БМВ, после которого я попал сюда. И вот то, что происходит теперь. И оказался не готов, тотально. Странно… Странно… Я прожил не так уж мало лет, и считал себя мужчиной. Я ведь носил брюки, писал из своего крантика на стену, чего не умеют девушки, получил более-менее денежную профессию, социально так сказать, реализовался. Я считал себя полноценной мужской единицей. Пока не оказался в ситуации, где меня хотели убить. Сперва парень с пустыми глазами и арматурным прутом. А потом человек, что улыбался мне, пуская в меня стрелу. И оказалось, что я от удивления не мог даже пошевелиться. А когда смог – спасибо случаю и древку копья – все на что меня хватило, — это убежать. Но ведь и еще до этих случаев, я мог оказаться в такой ситуации. Мало ли дегенератов выползало по ночам на промысел, не гнушаясь разбить прохожему голову, чтобы пощупать его кошелек. Меня от такой встречи хранила привычка не искать на пятую точку приключения после того как стемнеет, и полиция, — которую мы все привыкли ругать, но которая худо-бедно, но не позволяла твориться на улицах полному беспределу. А если бы я вдруг все же встретился в своем мире со шпаной, которая захотела бы меня убить… А если бы я был с Настей, и они захотели бы и её тоже? Я бы вот так же стоял и лупал глазами, пока мне не дали бы по голове? Или бы я успел что-то вякнуть, и попытался неловко ударить, — прежде чем опять бы получил по кумполу? Тогда чего я вообще стоил и стою как мужчина? Какая разница, дикарь в груботканой одежде с луком, или бритый крепыш с поганым прутом? Живешь, живешь в мире, жрешь, спишь, выказываешь людям свое мнение, свое неудовольствие. И вдруг оказывается, — ты овца. А вокруг волки.

Все это крутилось у меня в голове чехардой, Виги, Хари, мысли о моей мужской состоятельности. Мысли о Виги и Хари рождали жалость и гнев. Мысли о моих первых схватках – стыд. Основой же всему был страх, который так и не отпускал меня с тех пор как я увидел тех трех всадников на поле.

И все же я первым заметил бегущего по лесу человека.

Глаз уловил движение слева на фоне деревьев, — мелькнул перекрывая и вновь обнажая просветы в ветвях деревьев силуэт. Я ухнул вниз, раньше чем успел что-то сообразить. По счастью, не потеряв из вида силуэт, — сказалось то, что он был ниже меня по склону.

По счастью, — потому что через несколько секунд узнал бегущего человека. Человечка. Это был Лейв.

Я открыл рот, чтобы позвать его. И тут же опасливо захлопнул, и огляделся по сторонам, — нет ли кого рядом, не бежит ли кто за мальчишкой. Я никого не увидел, но кто в это лесу разберет… Лейв уже промчался мимо меня, еще несколько секунд и он исчезнет… Я сгорбясь поднялся.

— Лейв, — задушено вякнул я. Вы никогда не пробовали кричать, но кричать тихо? — Лейв!..

Мальчишка присел пружинясь в коленках и испуганно заозирался. Увидел меня.

— Димитар!

Он вскочил, побежал ко мне, вцепился в руку. Глаза у него были круглые.

— Я думал ты погиб! — Вскрикнул он.

— Тише, Лейв, бога ради. За тобой никто не бежит? Никто не гонится?

Он испуганно оглянулся.

— Нет.

Я вздохнул чуть свободнее. И начал хоть что-то соображать.

— Почему ты бежишь слева, от выгона? Ты был на летнем выгоне?

— Был. Оспак…

— Послал тебя отнести мне еду. Ну конечно… Ты дошел до выгона? Ты видел?

Он видел. Вцепившись в меня, и вздрагивая, он рассказал как дошел до выгона и увидел труп Виги, и трех незнакомцев, которые заканчивали выкрамсывать вырезку из трупа коровы. Ему хватило ума не выходить к ним, обогнуть выгон по опушке и побежать через лесную дорогу к хутору. Умный мальчик…

— Я думал, ты погиб, — повторил Лей.

— Нет, я сбежал. Подожди, подожди… Но ведь ты, Лейв, что, и на выгон шел здесь, лесом?

Он кивнул.

— Отец ведь запретил тебе одному ходить через лес.

— Ну, у озера столько тащиться. — Он смутился. Вот здесь в лесу, после того как увидел троих чужаков, и думал что я погиб, он смутился, потому что пошел не там где сказали… — Я пошел как бы к озеру, а потом свернул и… Не говори отцу, Димитарр.

— Не скажу. — У меня мелькнула мысль, что не я был главной добычей, и раз так, то на выгон поехали трое дротов Эйнара, а основная часть наверняка поскакала к хутору по озерной дороге. Не ослушайся Лейв разумного требования Вермунда, и пойди по озерной дороге… Мальчишка-то возможно со смертью разминулся. — Не скажу Лейв…

— Кто они, Димитарр?

— Ты не узнал?

— Нет.

— Дружина дроттина.

— Нет! — Он недоверчиво отшатнулся. — Почему?!

— Дроттин хотел взять за себя твою сестру Халльдис, ты же от родителей наверняка слышал. Он об этом при всех твоего отца попросил. Наверно думал, что твой отец не посмеет при всех обидеть отказом дроттина. А он отказал. И получилось так, будто он при всех унизил Эйнара. Тот правда сказал, сказал, что не тронет твоего отца ни на вейцле ни на пути домой. Он сдержал слово. Но он ведь не пообещал, что после… Слушай, долго объяснять. Нам надо бежать и предупредить твоих пока к ним не приехала дружина дроттина!

— Но ведь никто… — Лейв еще больше побледнел. — даже отец не сможет устоять перед дружиной Эйнара…

— Да, но если мы успеем, то все наши успеют убежать в лес. А уж потом будем думать, что делать дальше. Некогда болтать. Ты ориентируешься где мы, Лейв?

— Да ведь мы прямо на пути к двору.

— Хорошо. Я тут подзаплутал малость… Давай веди! Бегом! Я за тобой.

Мы побежали. И через несколько десятков шагов я увидел знакомый ориентир – большой заросший мхом камень – и удивительное дело, все вокруг будто щелчком стало знакомым. Я ведь не раз ходил здесь… Теперь я и сам мог бы вести, но какая разница. Я бежал за Лейвом, он то ведь тут точно знал каждую тропинку. Мы бежали, а у меня в голове билась одна мысль – только бы не опоздать. Только бы не опоздать…

Мы все-таки опоздали.

Запах дыма, мы почувствовали еще в лесу, до того как выскочили на край леса у хутора. Я почуял дым, но еще надеялся, — мало ли затопили… летом… мало ли что-то готовят в неурочное время…

Мы выскочили на опушку, и надежды кончились. Хорошо, что я велел загодя Лейву пригнуться. Мы появились на краю леса осторожно – ложись! Шикнул я Лейву заблаговременно, — и на опушку мы выбрались на карачках. Пока я бежал, я как самого худшего боялся опоздать. Но вышло что мы опоздали – предупредить. И успели – чтобы – увидеть. Да, вид на лежащий внизу двор, с этой опушки получился отличный.

На земле внутри ограды лежали старый Оспак, Гроа, и Гудмунд, отличный пловец… Оспак лежал на спине, лицом вверх, раскинув руки, будто приспичило ему полюбоваться на небо. Глаза его были открыты, а густая борода слиплась на груди красной мокрой мочалкой – ему прокололи грудь, прямо через бороду. Гроа осела и повалилась у частокола, сжимая руками живот. Гудмунда я узнал только по его куртке с отторочкой из лиса, за неимением головы. Погодя немного я увидел и крошку Астрид – маленьким кульком она лежала почти у самых открытых ворот, конь прошелся по ней, возможно и не один, волосы её были втоптаны в грязь.

Горела крыша главного дома, он весь в скором времени должен был заняться. А из его двери с удушливым кашлем и сипом вываливались домочадцы и работники Вермунда. Прямо в руки хозяйничающих во дворе людей Эйнара. Нет, дротты не убивали их. Встали полукругом, посмеиваясь, опустив или закинув на плечи мечи, опустив луки. Человек двадцать их было… А тех, что выскочили из дома – шестеро. Мы оказались недалеко, я видел их всех. Сам Вермунд сжимающий меч, жена Халла к подолу которой жалась старшая – теперь уже единственная – Халльдис, Ингибьёрг и Торви, — и да здоровяк Иллуги с большим топром в руках. Все они жались к стене дома, — мужчины пытались закрыть женщин. Всех их разглядывал дроттин Эйнар. Я не сразу узнал его в шлеме, только когда он подал голос.