Девушка Лаки - Хоуг (Хоаг) Тэми. Страница 23

Университет. Она попыталась представить себе Лаки, шагающего по университетским коридорам в Лафайетте. Вот он заходит в аудиторию со стопкой книг в руках, садится на скамью лекционного зала. Увы, в ее воображении упрямо возникал Лаки в камуфляжных штанах, с голым торсом, взбирающийся на вышку с боевой винтовкой. Тем не менее он все-таки был студентом, причем студентом серьезным, о чем свидетельствуют эти книги. Тогда почему сейчас он зарабатывает себе на жизнь столь сомнительными способами?

Я на краю. И за себя не ручаюсь.

Он, как дикий зверь, живет на болоте с тех пор, как отслужил в армии. Говорят, будто он тронулся умом…

Каким ветром студента, изучавшего биологию и историю искусств, занесло в армию? И почему он затем ушел со службы? Что же случилось? Какие события превратили его в сурового отшельника, мрачного нелюдима?

Все еще пытаясь найти ответы на эти вопросы, Серена сунула книгу в коробку и снова затолкала картонный ящик под кровать. Затем присела на край постели и какое-то время размышляла, скользя взглядом по стенам комнаты в попытке разгадать загадку Лаки Дюсе.

Постепенно до нее дошло, как тихо вокруг. Когда же она это полностью осознала, тишина показалась ей абсолютной. Ночь, поначалу переполненная самыми разнообразными звуками, неожиданно погрузилась в безмолвие. Было в этом нечто жуткое.

Неожиданно Серена ощутила всю свою уязвимость. Попытайся кто-нибудь забраться в дом, входная дверь вряд ли станет для злоумышленника серьезным препятствием. Ей показалось, будто она услышала на галерее чьи-то шаги, однако звук был коротким и больше не повторился. И Серена подумала, что ошиблась. Страх, не отпускавший ее с самой первой минуты, вернулся с новой силой, обрушившись на нее со скоростью цунами. Нет, этой ночью опасность представляют не только ползучие гады, змеи и аллигаторы. Перед мысленным взором Серены возникли лица тех, с кем минувшим вечером Лаки схлестнулся в баре «Москито Мутон». Ей тотчас вспомнились лица этих людей, их угрозы.

Серена поспешно задула керосиновую лампу на прикроватном столике. Комната моментально погрузилась в темноту. Схватив массивный бронзовый подсвечник, она на цыпочках приблизилась к фасадной стене. У Лаки могут быть и другие враги, в этом нет никаких сомнений. Но в любом случае неважно, кто сейчас собрался свести с ним счеты. Лично она не горит желанием стать случайной жертвой чужих разборок.

Серена прижалась спиной к стене возле окна и напрягла слух. Ничего… Лишь какой-то непонятный короткий звук. Сжимая подсвечник побелевшими от напряжения пальцами, Серена крадучись приблизилась к двери.

Неожиданно чья-то сильная рука схватила ее сзади за горло.

Она даже не успела сделать вдох, как ее стремительно развернули и прижали к стене. Все та же рука зажала ей рот, и ее придавило крепкое и сильное мужское тело. Пальцы Серены разжались, и ее импровизированное оружие с грохотом упало на пол.

–?Ты собралась оставить пару вмятин в моей голове, красотка?

Услышав знакомый голос, Серена обмякла и поползла спиной вниз по стене. Напряжение отпустило ее, сменившись дрожью испуга, вернее, ее остаточными явлениями. Лаки.

Он убрал руку от ее рта и насмешливо посмотрел на нее. Однако стоило Серене наброситься на него с кулаками, как улыбки его как не бывало.

–?Мерзавец! Да как ты посмел?!

Лаки проворно схватил ее за руки, удерживая на расстоянии.

–?Эй, успокойтесь!

–?Я не успокоюсь! – взвизгнула Серена, пытаясь пнуть его в лодыжку, однако ее противник ловко увернулся, что разозлило ее еще больше. – Если бы вы только знали, как напугали меня, то… черт вас побери! – вскрикнула она, чувствуя, как по щекам заструились слезы, и еще несколько раз попыталась пнуть его в ногу. Наконец ей удалось, и она с радостью отметила, что ее противник взревел от боли. – Да вы понятия не имеете!..

В следующее мгновение силы оставили ее. Страх, неприятные воспоминания, стычка с Гиффордом, усталость, тщетность попыток ударить Лаки – все это как будто курьерским поездом врезалось в нее, сокрушая и давя. Она оставила попытки ударить Лаки. Его хватка ослабла, и Серена высвободила руки. Затем повернулась к двери и зарылась лицом в ладонях. Последний кирпичик стены ее самообладания раскрошился и рухнул.

Господи, что она здесь забыла? К чему ей ненужные волнения и страхи? У нее не было ни малейшего желания распутывать клубок семейных неурядиц. Пусть ими занимается кто-то другой… Она отказывается иметь с ними дело. Да еще… с таким человеком, как Лаки Дюсе.

Из глаз вопреки ее воле потекли слезы. Сил остановить их у нее не нашлось, и они крупными горошинами катились по щекам.

Лаки смотрел на нее, и на его лице застыло выражение, близкое к ужасу. Женские слезы неизменно приводили его в панику. Он мог поцеловать ее, мог с ледяным спокойствием наблюдать, как она злится, но слезы… Господи! Это ведь настоящие, а не притворные слезы, и она точно не хочет, чтобы он их видел. Она стояла к нему спиной. Плечи ее были напряжены. Было видно, что она тщетно пытается сдержать плач. Чувствуя свою полную беспомощность, Лаки уперся сжатыми кулаками себе в бока. Перед его мысленным взором вновь предстал ее образ – Серена Шеридан стоит на причале у лавки Готье. Ему вспомнилось, как кровь отлила от ее лица, стоило ей бросить взгляд на его пирогу. В том взгляде угадывалась некая внутренняя хрупкость, незащищенность. Вот и сейчас она выглядит точно так же. Словно в ее душе что-то хрустнуло, и окружающему миру предстала ее истинная суть.

Вопреки самому себе, Лаки не мог не проникнуться к ней сочувствием. Ибо по собственному опыту знал, что это такое, когда душевные силы оставляют тебя и твой внутренний мир наполняет темнота, словно волна холодных черных чернил. И неважно, сколько раз он говорил себе, что не станет в отношениях с ней заходить за рамки чистой физиологии, не допустит духовной привязанности. Неважно, сколько раз он убеждал себя в том, что она ему безразлична. Он не мог закрывать глаза на такие мучения.

–?Послушайте… – сказал Лаки и, приблизившись к Серене, встал прямо у нее за спиной и положил ей на плечо руку. Когда же Серена дернула плечом, убирать ее не стал. – В чем дело, cherie? Неужели я вас так напугал? Честное слово, я не хотел. Просто я не люблю заходить через переднюю дверь. Знаете, это старая привычка, и она не раз спасала мне жизнь. Она и на этот раз избавила меня от изрядной шишки на голове, – добавил он и мыском ботинка подтолкнул валявшийся на полу подсвечник.

–?Не в этом дело, – жалобно прошептала Серена и покачала головой, пытаясь сдержать слезы, которые, несмотря на все усилия, продолжали заливать ее лицо.

Она оставила всякие попытки цепляться за остатки гордости и была готова признать свое поражение. Потому что какой в этом смысл? Не лучше ли честно рассказать ему все? Может, если он выслушает ее, это поможет ей побороть живший в ее душе страх? Нет, конечно, возможно, после ее признания его отношение к ней изменится только к худшему, но какая ей, в принципе, разница? Что она при этом теряет? Кто он такой, чтобы судить ее?

–?Все дело в этом месте. В этих болотах, – начала она и, смахнув с лица волосы, выглянула за дверь, в простирающуюся за ней темень. – Они до жути пугают меня.

–?Поэтому вы и не вышли из дома, чтобы забрать свои вещи?

Серена кивнула:

–?Наверное, вам это покажется странным, но я больше всего на свете боюсь выходить из дома в темноту.

–?Почему? – спросил Лаки, делая шаг назад и убирая руку с ее плеча. – Скажите, почему вы так ненавидите эти места? Они кажутся вам чересчур грязными? Слишком дикими и первобытными? Они оскорбляют вашу утонченную натуру?

Он даже не пытался скрыть свой сарказм. Казалось, ей плеснули кислотой на обнаженный нерв. Серена резко развернулась и посмотрела ему в лицо, готовая испепелить его взглядом, хотя в глазах все еще стояли слезы.

–?Прекратите! Я по горло сыта вашим извращенным снобизмом. Хватит унижать меня за то, что я предпочитаю жить в городе, имею постоянную работу и ношу аккуратную одежду. Вы же ничего не знаете обо мне! Вы понятия не имеете о том, почему я так ненавижу эти места!