Разве я не хорошенькая? - Мэримонт Лесли. Страница 5

Жаклин была потрясена, узнав, с кем ее муж играет в карты, и, естественно, пожелала узнать как можно больше о таинственном индийце. Реймонд не стал скрывать от нее того немногого, что знал сам. Мадур был одним из трех сыновей преуспевающего индийского бизнесмена, потомка древнего благородного раджи, и был прислан в Штаты в «творческую командировку». И, надо признать, весьма преуспевал на этом поприще, хотя разговоров о возвращении домой пока не шло. Реймонд подозревал, что посещение Голливуда было лишь предлогом, чтобы выслать из страны красивого двадцативосьмилетнего бездельника, который, по слухам, умудрился попасть в крайне скандальную историю с замужней высокопоставленной дамой.

В Калифорнии мистер Гадгил быстро приобрел репутацию дамского угодника, хотя никогда не появлялся с дамами на публике, никогда не позволял фотографировать себя в обществе женщин. Говорили, что, когда та или другая особа обращала на себя внимание мистера Гадгила, его служба безопасности проводила соответствующие переговоры, и, если особа не возражала, ее отвозили на ранчо в Неваде.

Ни одна из подружек Мадура никогда не давала интервью, так что все это были лишь слухи и сплетни. Сам Мадур ни с кем не делился подробностями личной жизни, ибо был человеком довольно скрытным, несмотря на принадлежность к столь склонной к саморекламе киноиндустрии.

Реймонд, однако, считал, что слухи эти оправданны. И положение, и деньги, и почти сверхъестественная мужественная красота Мадура Гадгила гарантировали ему необыкновенный успех у женщин, которым здоровый взрослый мужчина не может не пользоваться. Даже сам Реймонд до знакомства с Жаклин не был обделен женским вниманием, а уж ему-то не сравниться с тем ни внешностью, ни влиятельностью, ни состоянием. Положение Мадура и вынуждало приятелей встречаться в отеле, а не друг у друга в гостях. Таким образом, не возникало лишних неудобств и натянутости. В прошлом году, когда Вудроу лежал в клинике и они собрались играть в его палате, мистер Гадгил появился в сопровождении двух телохранителей, первый из которых провел вечер в углу комнаты, а второй — у дверей снаружи. Всем было немного неуютно…

В отеле же в этом не возникало необходимости. Там все было устроено администрацией: представители службы безопасности размещались в двух соседних номерах, не привлекая к себе внимания компании и окружающих. Помимо этого охрана отеля позаботилась о том, чтобы никто, кроме лиц, указанных высоким гостем, не мог получить ключ от частного лифта. Кабина была оснащена системой видеонаблюдения так же, как и коридор перед апартаментами.

Реймонд поднялся на этаж и подошел к двери, которая немедленно распахнулась. Очевидно, его прибытия ждали.

— Добрый вечер, мистер Кармайкл, сэр, — приветствовал его дворецкий.

— О да, Ричард, вы правы, — согласился Реймонд, заходя в номер, — в высшей степени приятный вечер.

— Надеюсь, вы провели незабываемый медовый месяц, сэр, — продолжал дворецкий в своей неизменной безупречно вежливой манере. Реймонд всегда подозревал, что тот обучался в школе дворецких в Великобритании.

Ричард был высок, лет сорока с небольшим от роду, с глубоким чувством собственного достоинства. Администрация отеля предназначила его в качестве дворецкого в президентские апартаменты на субботние вечера, когда высокий гость собирал у себя друзей. Он был всегда предельно вежлив и предупредителен, его внимание к мельчайшим деталям казалось просто невероятным, так же как и феноменальная память на имена, привычки гостей, лица.

— Да, все было просто замечательно. Спасибо, Ричард, — ответил Реймонд. — Токио — изумительный город, удивительно интересный.

— А миссис Кармайкл?

— О, она тоже изумительна, — усмехнулся Реймонд.

Дворецкий позволил себе сдержанную улыбку.

— Если мне дозволено будет высказать свое мнение, замечу, что вы хорошо выглядите, сэр, в высшей степени хорошо, сэр.

— И чувствую себя так же.

— К сожалению, не могу сказать того же о мистере Стреннинге, сэр, — отозвался Ричард, понизив голос до полузаговорщицкого шепота.

— О?.. Неужели Вудроу болел, пока я был в отъезде? — Реймонд знал, что трио продолжало собираться и в его отсутствие, приглашая вместо него того или другого знакомого.

— Нет-нет, мистер Кармайкл, сэр. Физически мистер Стреннинг в прекрасной форме. Мне кажется, он переживает период острого душевного дискомфорта. А сегодня вечером он даже позволил себе повысить на меня голос, что уж совсем не похоже на мистера Стреннинга.

Да, действительно, на Вудроу это было не похоже. Человек, добившийся всего исключительно собственным усердным трудом, Вудроу Стреннинг всегда обращался с работающими на него людьми более вежливо и внимательно, чем с теми, в чьем обществе вращался на настоящем жизненном этапе. Он любил Реймонда и восхищался им не только как родственником, но и как человеком, самостоятельно достигшим большого успеха. Вудроу не испытывал благоговейного почтения к тем, кто родился с серебряной ложкой во рту.

Единственным исключением был их хозяин, принимавший игроков каждую субботнюю ночь. Конечно, Мадур Гадгил получил состояние при рождении, принадлежал к старинному знатному роду, с детства купался в несметной роскоши. И, тем не менее, он не был бездельником. Помимо напряженной работы в крупной голливудской корпорации Мадур содержал конюшню, где занимался разведением и подготовкой лошадей для скачек. И зачастую ухаживал за ними сам, не боясь запачкать свои благородные холеные руки.

Вудроу несколько раз бывал на его ранчо в Неваде и видел Мадура за работой. Он считал, что Мадур — парень что надо, несмотря на его миллионы, и обращался с ним соответственно. Однако четвертый и последний постоянный член ежесубботнего сборища не пользовался безграничным уважением Вудроу Стреннинга. По отношению к Веронике Арбор он испытывал двойственные чувства. В ранней молодости Вероника Престон трудилась вовсю, стремясь пробиться на сцену, и какое-то время даже выступала в ночном клубе на Бич-сквер. Там судьба улыбнулась ей — она понравилась случайно забредшему в клуб крупному биржевику и вскоре стала миссис Арбор.

Спустя несколько лет Вероника овдовела. Теперь у нее было свое дело — сеть салонов красоты, раскинувшееся по всей Южной Калифорнии, и она работала не покладая рук, расширяя ее. И все же Стреннингу трудно было забыть о том, что она вышла замуж за человека втрое старше ее. В глазах Вудроу замужество ради денег — он даже думать отказывался, что женщина может любить мужчину, годящегося ей в дедушки, — было таким же скверным делом, как и рождение в богатом семействе.

К двадцати восьми годам Вероника была в высшей степени состоятельной вдовой и начала страстно увлекаться лошадьми. Купив первого чистопородного жеребца, она отдала его на воспитание в конюшню Мадура Гадгила. Вообще все они познакомились благодаря Мадуру и его предприятию, случайно встретившись на ранчо в Неваде, куда Вероника приехала повидать своего жеребца, а Вудроу вместе с Реймондом — посмотреть на молодую кобылку, которую Стреннинг подумывал купить. Случайно выяснив, что все четверо являются ярыми поклонниками канасты, в ближайшую субботу они собрались в отель «Мариотт» и остались так довольны обществом друг друга, что встречи скоро стали традицией.

Это произошло около четырех лет назад. Сегодня Веселой вдове, как иногда называл ее Вудроу, Веронике Арбор было тридцать два, выглядела она на двадцать пять и обладала тем самоуверенным, независимым видом, который, казалось, должен был бы привлекать Стреннинга.

И привлекал бы, если бы не ее блестящий, изощренный ум. Он просто ненавидел Веронику, когда та выигрывала в карты. Ни один из мужчин не мог поспорить с ней ясностью суждений и неординарностью решений, когда она бывала в ударе. Реймонд, который не любил выбрасывать деньги на ветер, старался тогда играть консервативно, с минимальными потерями. Мадур, увлекаясь и приходя в неимоверное возбуждение, в своем стремлении выиграть заставлял Веселую вдову постоянно поднимать ставки и частенько преуспевал в этой тактике. Вероника была богата, очень богата, но все же не настолько, чтобы состязаться с наследником индийских раджей. Вудроу же в этом случае делался крайне раздражительным, нервничал, вел себя неправильно и грубо, постоянно огрызался, тщетно надеясь вывести Веронику из равновесия, и зачастую проигрывал.