Озеро любви - Мэримонт Лесли. Страница 18

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — с подозрением спросил он.

— Да просто так. Думала, тебе интересно.

И она улыбнулась — просто и мило. Почти кокетливо.

Ему было интересно лишь одно — что она задумала. А она явно что-то замышляла, и ему это не нравилось. Это пахнет опасностью. Да еще ее духи. Такие сладкие, что так и хочется попробовать ее на вкус. Везде.

С тяжелым вздохом он поднялся по ступеням. Ему предстоит непростой вечер.

Причем вечер с матерью, а не с дочерью, напомнил он себе. Будто в напоминании был хоть какой-то толк!

Марк тяжело вздохнул.

Улыбка сползла с лица Анны.

— Почему ты так вздыхаешь? Разве ты не настаивал на том, чтобы познакомиться с моей мамой?

— Настаивал. Но теперь ситуация изменилась. Теперь это как-то неловко.

— Не понимаю, почему. Ведь мама даже не догадывается о наших отношениях!

У него в голове зазвучал сигнал тревоги.

— У нас нет никаких отношений, Анна, — отрезал Марк. — Мы с тобой переспали. Один-единственный раз. И больше этого не повторится. Можешь мне поверить.

На ее щеках вспыхнул румянец смущения, и Марк сообразил, что попал в точку: она действительно собиралась соблазнить его!

Марк испытывал смешанные чувства. Ему и льстило ее внимание, и пугало одновременно. Если она готова лечь с ним в постель, зная, что у него есть постоянная подруга, значит, она делает это просто ради секса. А он, честно признаться, был о ней лучшего мнения.

Впрочем, разве это не естественно: испытав с ним первый в жизни оргазм, она хочет продолжения. Оргазмы — они вызывают привыкание. Настоящий наркотик. И еще одно: далеко не всегда так совпадает, чтобы оба партнера достигали кульминации одновременно. Во всяком случае, у него с Мишель такого никогда не случалось. Но Мишель никогда и не притворялась. Вполне возможно, что прежние его подружки просто притворялись, чтобы доставить ему удовольствие.

Но все это никак не служит для Анны оправданием. Если он в силах противостоять влечению, значит, и она тоже должна.

— Знаешь, я считал, что ты не из тех, кто захочет делить мужчину с какой-то другой женщиной, — намеренно грубо сказал он.

— Не понимаю, о чем ты, — ушла от ответа Анна и нажала на дверной звонок.

— Все ты понимаешь, — процедил он. — Не притворяйся, у тебя это плохо получается. И не держи меня за дурака. В ту минуту, когда ты с видом королевы прошествовала вниз со второго этажа, я сразу понял, что у тебя на уме. И еще эта выдумка насчет вина. Ты больше не пила. Ты просто заставила меня отвезти тебя сюда, чтобы потом мне пришлось доставить тебя обратно. И чтобы мы остались наедине. Тебе хотелось повторения, разве нет? Так почему тебе прямо об этом не сказать, вместо того, чтобы разыгрывать костюмированное представление?

Анна почувствовала, что ее лицо заливает румянец.

— И ты еще надеялась, что я поверю в эту неубедительную сцену оскорбленной невинности! «Не смей», «не трогай»! Да ты просто мечтаешь о том, чтобы я посмел!

Анна в эту минуту мечтала об одном — провалиться сквозь землю со стыда. Конечно, он прав. Но не во всем. Она не просто хотела повторения. Просто повторения ей мало. Ей нужно то, чего, как он сказал, между ними нет: настоящих серьезных отношений. Пока не будем употреблять слово «любовь», решила Анна. Но пусть он даст ей хотя бы шанс!

Она подбирала слова, чтобы попытаться все ему объяснить, но тут открылась дверь и на пороге возникла тетя Мелани. Она была, как всегда, безупречно одета. На тете был легкий брючный костюм цвета сливок. Когда-то у нее были такие же, как у Розмари и Анны, вьющиеся длинные волосы. Но с возрастом она выбрала более сдержанный стиль и теперь коротко стригла и осветляла их. Сегодня она не пропустила своего еженедельного визита к парикмахеру — ни один волосок не выбивался из укладки. Может, и не столь эффектная, как младшая сестра, но все же очень привлекательная и моложавая женщина пятидесяти трех лет.

Анна попыталась выдавить из себя как можно более непринужденную улыбку.

— Привет, тетя Мелани. Извини, мы немного задержались. Познакомься, это Марк Бейкер. Марк, это моя тетя Мелани.

А вот Марк вел себя абсолютно непринужденно. Он приятно улыбался, говорил правильные слова и очаровал тетю Мелани родственным поцелуем в щечку. Все это естественно, без видимых усилий.

Мелани же слегка изменилась в лице при виде Марка. Ей удалось вернуть самообладание лишь тогда, когда она проводила гостей в комнату.

— Ну и ну, — с изумлением проговорила она. — Анна была права. Вы — вылитый отец. Я вообще-то с ним знакома не была. Но видела фотографии. Ну что же, Марк, присаживайтесь, а Анна пойдет наверх и поговорит с Розмари. Я сегодня приготовила палтуса, он стоит в духовке, так что можем садиться за стол, как только ты, Анна, вернешься. Я не уверена, что Розмари захочет к нам присоединиться, — повернулась она к Марку, — она в последние дни почти ничего не ест. Надеюсь, ваш визит поможет вернуть ее к жизни. А пока угощайтесь крекерами и орешками с вином. У меня есть бутылочка неплохого красного вина. Вы любите красное вино, Марк?

Марк с удобством расположился на покрытом цветастой обивкой диване.

— Очень люблю, спасибо. Но я за рулем, так что выпью один-два бокала, не больше, и перейду на воду.

Тетя Мелани одобрительно заулыбалась и уселась в кресло напротив.

— Похвальная осторожность. Нет ничего хуже безответственных типов, которые пьяные садятся за руль. Так и до беды недолго.

Анна сделала страшные глаза.

— Тетя Мелани! — со значением произнесла она, но тетка ответила ей недоуменным взглядом.

— Родители Марка! — громким шепотом напомнила Анна.

Мелани в ужасе прижала ладонь к губам.

— Ох, какая же я идиотка. Марк, простите меня, ради Бога. Я совершенно не подумала…

— Ничего-ничего, Мелани. Не берите в голову. Я знаю, вы не хотели ничего плохого. Потом, мне кажется, что лучше не молчать о самом тяжелом, не делать вид, что ничего не произошло. Люди, которые замыкаются в своем горе, тяжелее его переживают. Я поэтому сегодня и приехал. Поговорить об отце. Узнать кое-что, о чем я не знал. Мне так легче будет перенести потерю.

— Боюсь, ничего нового вы не узнаете, Марк. Все проще простого — у вашего отца была связь с моей сестрой. Связь эта продолжалась двадцать лет. Больше никакой тайны.

— Наверное, вы правы, Мелани. Но я, знаете ли, всегда считал своего отца образцовым семьянином. Да и не только я. Конечно, кристально чистых людей не бывает, я не настолько наивен. Но узнать, что твой отец — бессовестный бабник… Никак не могу смириться с этой мыслью. Но ему все эти вопросы я уже не смогу задать. Поэтому я надеюсь на вашу сестру. Поговорив с ней, я думаю лучше понять отца. Мама, слава Богу, ничего не знала, но я-то знаю. И мне просто необходимо…

Он вдруг замолчал на полуслове и куда-то уставился. Не на Анну, как она сначала подумала, а куда-то через ее плечо. Обернувшись, Анна сразу поняла, что именно он увидел. О Боже, я не успела предупредить ее, в панике подумала она.

Ее мать медленно, на нетвердых ногах спускалась вниз по лестнице. Одной рукой она тяжело опиралась на перила, другую судорожно прижала к горлу, как будто ей не хватало воздуха. На ней был светло-кремовый пеньюар, стянутый пояском на тонкой талии, и кремовые мягкие домашние туфли. На лице ни грамма косметики.

В приглушенном свете она казалась такой красивой, что дух захватывало. Горевший прямо над ее головой светильник отбрасывал блики на ее густые медового цвета кудри, в беспорядке рассыпанные по хрупким плечам. Она сильно похудела, и большие прозрачные глаза казались еще огромнее. Под ними залегли тени, но они не портили ее красоту, лишь придавали ее лицу усталое очарование осени. У Анны в памяти неожиданно всплыла сцена из старого немого фильма: прекрасная невеста, потерявшая любимого, тронулась рассудком и заперлась в заброшенной башне на долгие годы.

И если немедленно не объяснить маме, кто перед ней, ее постигнет та же участь.