Брисингр - Паолини Кристофер. Страница 102

Затем она убрала крылья за спину, Роран и Катрина отступили в сторону, а Эрагон взобрался в седло и помахал новобрачным рукой, чувствуя в горле колючий комок. Он все еще продолжал махать им, когда Сапфира взвилась высоко в поднебесье, и, стряхнув с ресниц слезы, чуть откинулся в седле, глядя в небесную синеву.

«Ну что. теперь подзаправимся на дорожку?» — спросила Сапфира. «Ага».

Сапфира взмыла еще выше, поднявшись на несколько сотен футов, а потом повернула к юго-западной части лагеря, где в воздух поднимались столбы дыма от нескольких очагов, на которых готовилась пища. Сильный порыв ветра качнул ее, когда она спланировала вниз, на свободный кусок земли между двумя длинными навесами, длиной по пятьдесят футов каждый. Все давно позавтракали, так что под навесами не было ни души, и Сапфира с громким шумом приземлилась прямо между ними.

Эрагон слез и поспешно пошел к очагам, где хлопотали повара. Сапфира двинулась следом. Здесь возилось множество людей: одни следили за огнем в очагах, другие разделывали мясо, третьи месили тесто и разбивали в него яйца, четвертые что-то варили в железных котелках и кастрюлях, пятые отскребали засохшие остатки пищи и копоть от горшков и сковородок. Здесь было неимоверное количество самой разнообразной работы, и вся она имела одну-единственную цель: накормить огромную армию варденов. Ни один из этих людей даже не взглянул в сторону Эрагона и Сапфиры, продолжая заниматься своим делом. Да и какой интерес представляли для них какой-то дракон и Всадник в сравнении с неимоверными потребностями того прожорливого чудовища с тысячами ртов, чей голод они всячески старались утолить?

Толстяк с черной, коротко подстриженной бородой, в которой мелькала заметная проседь, все же подбежал к Эрагону и Сапфире и поклонился им. Он был такого маленького роста, что вполне мог сойти за гнома.

— Меня зовут Куот Мерринсон. Чем могу служить? Если ты голоден, Губитель Шейдов, то у нас как раз хлеб испекся. — И он мотнул головой в сторону двойного ряда свежих караваев, разложенных на ближайшем столе.

— Спасибо, я с удовольствием возьму полхлеба, если можно, — сказал Эрагон. — Однако голоден вовсе не я. а Сапфира. Ей бы надо поесть, а у нас совсем нет времени, и поохотиться, как обычно, она не успеет.

Куот бросил взгляд на огромную дракониху и несколько побледнел:

— А сколько ей нужно? Я что хочу спросить: ты обычно сколько зараз съедаешь, Сапфира? Можно прямо сейчас предложить тебе шесть жареных воловьих боков, а еще шесть будут готовы минут через пятнадцать. Этого тебе хватит или?.. — Его кадык судорожно дернулся.

Сапфира издала тихий, журчащий звук, от которого Куот как-то странно икнул и отпрыгнул назад.

— Она предпочла бы живую дичь, если можно, — вежливо заметил Эрагон.

— Можно ли? — фальцетом переспросил Куот. — Да-да, конечно можно! — Он покивал, тиская край фартука грязными жирными руками. — Это очень даже легко устроить, Губитель Шейдов. Стало быть, и стол короля Оррина тогда не окажется нынче пустым.

«И еще бочонок меду», — добавила Сапфира, обращаясь к Эрагону.

У Куота чуть глаза из орбит не выскочили, когда Эрагон повторил вслух просьбу Сапфиры.

— Я… я боюсь, что гномы купили большую часть наших запасов м-м-меда. Осталось всего несколько бочонков, и они все предназначены для королевского стола. — И он весь затрясся, когда из ноздрей Сапфиры вырвались языки пламени в четыре фута длиной и выжгли перед ним всю траву. От устоявших обугленных стебельков потянулись вверх крутящиеся струйки дыма. — Х-х-хорошо, я… я сейчас принесу бочонок, прямо сейчас… С-с-следуйте за м-м-мной, я отведу вас к загону, и вы сможете выбрать любое животное, какое вам понравится.

Огибая костры, очаги и столы, обходя многочисленную армию поваров, Куот привел их к разгороженному на большие участки деревянному загону, где содержались свиньи, рогатый скот, гуси, козы, овцы, кролики и несколько диких оленей, которых отловили фуражиры, выбираясь за продовольствием в леса и поля близ лагеря варденов. Рядом с загоном располагались птичники, где было полно кур, уток, голубей, куропаток, перепелов и прочих пернатых. Их кудахтанье, чириканье и воркование создавали такую жуткую какофонию, что Эрагон даже скрипнул зубами от неудовольствия. Чтобы избежать опасности быть буквально раздавленным малоприятными мыслями и ощущениями пойманного в загон множества живых существ, он тут же закрыл свою душу для всех, кроме Сапфиры.

Они остановились футах в ста от загона, чтобы приближение Сапфиры не вызвало чрезмерной паники среди животных и птиц, и Куот, нервно потирая руки, спросил у нее:

— Ну что, из этого тебе что-нибудь подходит? Сапфира обозрела весь загон, понюхала воздух и сообщила Эрагону:

«Какая жалкая дичь! Да и не так уж я голодна, знаешь ли. Я же охотилась позавчера и еще не успела до конца переварить кости того оленя, которого тогда съела».

«Но ты же еще растешь, и, надо сказать, довольно быстро. Лишний кусок мяса тебе явно не повредит». «Едва ли, если он придется мне не по вкусу». «Тогда прихвати что-то небольшое. Свинью, к примеру».

«Ну, это вряд ли спасет положение… Нет. Я, пожалуй, возьму все же вон ту корову».

И Эрагон, получив от Сапфиры мысленное изображение коровы среднего размера с белыми пятнами на левом боку, указал на животное Куоту.

Тот сразу что-то крикнул скотникам, слонявшимся возле загона. Двое из них отогнали корову от остальных животных, прихватили ее веревочной петлей за шею и подтащили упирающееся животное к Сапфире. Шагах в тридцати от драконихи корова заартачилась, уперлась и в полном ужасе замычала, пытаясь вырваться из петли и убежать. Но ей это не удалось. Сапфира присела и одним прыжком преодолела разделявшее их расстояние. Те двое скотников, что притащили корову, бросились в разные стороны, когда Сапфира разинула пасть и ударила корову в бок, сбив несчастное животное с ног и прижав его к земле растопыренной лапой. Корова успела еще издать жалкое, испуганное мычание, но челюсти Сапфиры уже сомкнулись у нее на глотке. Резко мотнув головой, дракониха перекусила корове хребет. Потом замерла на секунду; низко наклонилась к поверженной жертве и выжидающе повернулась к Эрагону.

Прикрыв глаза, Эрагон мысленно коснулся сознания коровы. Оно уже уходило во тьму, но тело еще было живо, мышцы напрягались и дрожали в последних конвульсиях. Душу Эрагона переполняло отвращение к тому, что сейчас должно произойти, но он отогнал это чувство, положил руку на пояс Белота Мудрого и перенес всю оставшуюся в туше коровы энергию в те двенадцать алмазов, что были зашиты в поясе. Это заняло всего несколько секунд.

Потом он кивнул Сапфире:

«Я закончил».

Эрагон поблагодарил за помощь скотников, и они ушли, оставив их с Сапфирой вдвоем.

Пока Сапфира насыщалась, Эрагон присел, опершись спиной о бочку с медом и наблюдая за поварами и поварятами. Всякий раз, когда кто-то из них обезглавливал очередного цыпленка, перерезал горло свинье или какому-то другому животному, он переводил энергию умирающей жертвы в пояс Белота Мудрого. Это было малоприятное занятие, потому что несчастные твари по большей части все же ощущали его прикосновение к их сознанию, и чудовищный вихрь страха, недоумения и боли тут же охватывал душу Эрагона, так что? казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Он весь покрылся испариной; пот стекал у него по вискам, попадая в глаза. К тому же Эрагона просто раздирало желание помочь каждому страдающему животному, спасти его, оживить. Но он понимал: таково уж их предназначение — умереть, чтобы спасти варденов от голодной смерти. В последних боях и стычках он растратил большую часть хранившейся в поясе Белота Мудрого энергии и теперь хотел восполнить ее запас, прежде чем пуститься в долгое и, весьма вероятно, опасное путешествие. Если бы Насуада разрешила ему оставаться с варденами еще хотя бы неделю, он успел бы наполнить алмазы энергией собственного тела, и у него еще осталось бы время на восстановление сил, прежде чем отправиться в Фартхен Дур. Но за остававшиеся в его распоряжении несколько часов он эту задачу выполнить был просто не в состоянии. Даже если бы все это время он пролежал в постели, он все равно не успел бы запасти такое количество энергии, какое сумел забрать у забитых поварами животных.