Брисингр - Паолини Кристофер. Страница 89
Он успел заметить, как возле плеча Сапфиры мелькнула сверкающая рубиновая лапа Торна, и в ее плоть впились его окровавленные когти. Не думая ни секунды, Эрагон рубанул по этой лапе, вдребезги разнеся несколько крупных чешуи и перерубая Торну связки. Три пальца на лапе тут же бессильно повисли. И Эрагон ударил снова.
Страшно оскалившись, Торн перестал рвать когтями плечо Сапфиры, выгнул шею дугой, и Эрагон, услышав, как красный дракон втягивает в себя воздух, пригнулся, пряча лицо в сгибе локтя. Почти тут же ревущее адское пламя охватило Сапфиру и ее ездока. Жар этого пламени не мог особенно повредить им — их защищали чары, созданные Эрагоном, — но все же на время ослепил обоих.
Сапфира резко метнулась влево, уходя от огневого вихря, и за это время Муртаг успел исцелить лапу Торна, поврежденную Эрагоном, и красный дракон опять бросился на Сапфиру, вцепившись в нее когтями. Сплетясь телами, драконы понеслись, вращаясь в тошнотворном вихре, над серыми палатками варденов, и наконец Сапфире удалось, изогнувшись, вонзить клыки в украшенное шипами основание черепа своего противника, хотя эти острые шипы и пронзили ей язык насквозь. Торн исторг страшный рев и заметался, точно пойманная на крючок рыба, пытаясь вырваться. Но вырваться из железных челюстей Сапфиры было не так-то просто, и оба дракона, медленно кружась, поплыли вниз, точно пара листков с вершины дерева, сцепившихся в воздухе черешками.
Эрагон, сильно перегнувшись и чуть не падая из седла, ударил Муртага мечом по правому плечу. Он вовсе не собирался убивать его, однако все же хотел посильнее его ранить и вывести из боя, чтобы закончить эту схватку в воздухе. На этот раз — в отличие от сражения над Пылающими Равнинами — Эрагон чувствовал в себе куда больше сил и очень надеялся, что если рука его будет столь же сильна и быстра, как у эльфов, то Муртаг окажется перед ним совершенно беззащитен.
Однако Муртаг успел поднять щит и заблокировать его удар.
Его реакция оказалась столь неожиданной, что Эрагон снова чуть не вылетел из седла, и ему едва хватило времени вновь собраться и парировать удар Муртага. Заррок просвистел в воздухе с такой скоростью, что его едва можно было разглядеть, и задел Эрагону плечо. Затем, желая усилить успех, Муртаг ударил снова, на этот раз по запястью Эрагона, и когда Эрагон щитом отбил этот удар, Муртаг сумел ударить еще раз, попав под щит и скользнув мечом по нижнему краю кольчуги Эрагона и угодив острием прямо ему в бедро.
Острие Заррока застряло в кости, и боль была такой, что Эрагон похолодел; ему показалось, будто на него вылили ведро ледяной воды, отчего мысли вдруг приобрели необычайную ясность, а конечности явственно ощутили невероятный прилив сил.
А потому, как только Муртаг выдернул свой меч, Эрагон взвыл и бросился на него. Но Муртаг ловким движением кисти отбил его выпад и прижал его короткий меч своим Зарроком, скаля зубы в зловредной усмешке. Эрагону удалось высвободить свой скарамасакс и нанести ответный удар по правому колену Муртага, защищенному латами; затем он, резко крутанув мечом, рубанул Муртага по лицу и не без злорадства крикнул:
— Надо было тебе все-таки шлем надеть!
И тут вдруг оказалось, что земля всего в нескольких сотнях футов от них, так что Сапфира нехотя выпустила Торна, и оба дракона разлетелись в разные стороны, прежде чем Эрагон и Муртаг сумели еще как следует «угостить» друг друга.
Пока драконы вновь по спирали поднимались ввысь, к жемчужно-белым облакам, собиравшимся над лагерем варденов, Эрагон, приподняв кольчугу и рубаху, быстро осмотрел свою рану на бедре. Участок кожи величиной с ладонь казался совершенно обескровленным в том месте, где Заррок, пробив кольчугу, вонзился в кость. В середине этого бледного пятна виднелась тонкая красная линия дюйма в два длиной. Кровь текла довольно обильно, и верхняя часть штанины уже промокла насквозь.
То, что его ранил Заррок — тот меч, который никогда прежде не подводил его в минуту опасности и который он по-прежнему считал по праву своим, — вызвало в душе неясную тревогу. То. что его ранили его же оружием, казалось ему совершенно неправильным. Казалось, были поколеблены сами основы его мира; все инстинкты, все нутро Эрагона восставало против подобной несправедливости.
Сапфира слегка покачнулась, попав в воздушный поток, и Эрагон поморщился от пронзившей весь бок боли. «Хорошо еще, — думал он, — что дрались мы не на земле, потому что тогда я вряд ли смог бы устоять на ногах».
«Арья, — спросил он мысленно, — что лучше: вам исцелить меня или мне самому сделать это, и пусть Муртаг попробует остановить меня, если сможет?»
«Мы постараемся исцелить твою рану, — ответила Арья. — И возможно, тебе удастся застать Муртага врасплох, если он по-прежнему будет считать, что ты ранен».
«Ох, погодите».
«Почему?»
«Мне нужно дать тебе разрешение. Иначе моя магическая защита не пропустит ваши чары. — Эрагон не сразу смог вспомнить слова заклятья — все-таки ему было очень больно, — но вскоре взял себя в руки и прошептал на древнем языке: — Разрешаю Арье, дочери Имиладрис, нарушить защитные чары и применить ко мне исцеляющее заклятье».
«Мы еще поговорим насчет твоих защитных чар, — услышал он сердитый голос Арьи. — Но потом, после боя. А что, если бы ты потерял сознание? Как бы мы тогда смогли помочь тебе?»
«А мне казалось, что это неплохая идея. Ведь тогда, во время сражения на Пылающих Равнинах. Муртаг запросто нас обоих обездвижил с помощью магии. И я не хочу, чтобы это повторилось еще раз».
«Допустим, никто из соперников этого не хочет. Но ведь есть и более тонкие решения, чем то, к какому пришел ты».
Эрагон заерзал в седле: эльфийская магия вступила в действие, и рана у него на бедре, заживая, стала чесаться, словно ее кусали сотни блох. Когда жжение прекратилось, он сунул руку под рубаху и с удовольствием обнаружил, что там нет даже шрама; кожа была совершенно гладкой.
«Здорово! — искренне восхитился он, расправляя плечи. — Сейчас мы им снова покажем! Пусть страшатся даже звука наших имен!»
Жемчужно-белое облако горой громоздилось перед ними. Сапфира резко свернула влево и, пока Торн пытался совершить разворот, нырнула прямо в середину этого облака. Все вокруг сразу стало холодным, влажным и белым, а затем они стрелой вылетели по ту сторону облака, оказавшись на несколько футов выше Торна и чуть позади него.
Взревев от восторга, Сапфира ринулась на Торна и схватила его за бока, глубоко вонзив когти ему в ляжки и в поясницу. Затем, выбросив голову вперед, словно змея, она вцепилась зубами в левое крыло Торна и рванула с такой силой, что ее острые как бритва зубы разрезали тонкую мембрану и вспороли ему плечо.
Торн дернулся и пронзительно закричал; Эрагон даже не подозревал, что драконы способны издавать столь ужасные и жалобные вопли.
«Он готов! — услышал он мысли Сапфиры. — Я могу сейчас оторвать ему крыло, но, пожалуй, предпочту пока этого не делать. Так что, если ты собрался делать выпад, делай его скорее, пока мы опять не пошли на снижение».
С белым как мел лицом, покрытым коркой запекшейся крови, Муртаг направил на Эрагона Заррок — меч так и дрожал в воздухе, — и Эрагон вдруг ощутил мысленный поток необычайной силы. Казалось, кто-то посторонний пытается нащупать его мысли и завладеть ими, чтобы затем представить их Муртагу. Как и тогда, над Пылающими Равнинами, Эрагон заметил, что при попытке Муртага проникнуть в его сознание у него неизменно возникает ощущение некоего смешанного хора, словно множество разных голосов что-то нашептывают ему на фоне бешено скачущих мыслей самого Муртага.
«Интересно, — подумал Эрагон, — а не помогает ли Муртагу целый отряд магов, как и мне помогают эльфы?»
И хоть это оказалось нелегко, Эрагон отринул от себя все прочие мысли, кроме мыслей о мече Зарроке, полностью сосредоточившись на этом образе и постепенно как бы сглаживая пространство своего сознания, приводя себя в состояние спокойной медитации, чтобы Муртагу не за что было уцепиться. И когда Торн нырнул куда-то, снова оказавшись под ними, и тем самым на мгновение отвлек внимание Муртага, Эрагон предпринял яростную контратаку, пытаясь проникнуть в сознание самого Муртага.