Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд. Страница 72

    На его седых усах запечатлелось красненькое пятнышко, и так же, как один-единственный лишний мазок портит всю картину, так и это пятнышко лишало его спеси. Вид у него был комичный.

    – Вы хотите сказать - расколоть скульптуру Генри Мура?

    – Мой дорогой сэр, другого способа вызволить даму нет. Бог знает, как она умудрилась влезть туда, но я точно знаю, вылезти она не может. Уши мешают.

    – О боже! - произнес сэр Бэзил. - Какая жалость. Мой любимый Генри Мур.

    Тут леди Тэртон принялась оскорблять своего мужа самыми непристойными словами; и неизвестно, сколько бы это продолжалось, не появись неожиданно из тени Джелкс. Скользящей походкой он молча пересек лужайку и остановился на почтительном расстоянии от сэра Бэзила в ожидании его распоряжений. Его черный наряд казался просто нелепым в лучах утреннего солнца, и со своим древним розово-белым лицом и белыми руками он был похож на краба, который всю свою жизнь прожил в норе.

    – Могу я для вас что-нибудь сделать, сэр Бэзил?

    Он старался говорить ровным голосом, но не думаю, чтобы и лицо его оставалось бесстрастным. Когда он взглянул на леди Тэртон, в глазах его сверкнули торжествующие искорки.

    – Да, Джелкс, можешь. Ступай и принеси мне пилу или ножовку, чтобы я мог отпилить кусок дерева.

    – Может, позвать кого-нибудь, сэр Бэзил? Уильям хороший плотник.

    – Не надо, я сам справлюсь. Просто принеси инструменты и поторапливайся.

    В ожидании Джелкса я отошел в сторону, потому что не хотелось более слушать то, что леди Тэртон говорила своему мужу. Но я вернулся как раз к тому моменту, когда явился дворецкий, на сей раз сопровождаемый еще одной женщиной, Кармен Лярозой, которая тотчас бросилась к хозяйке.

    – Ната-лия! Моя дорогая Ната-лия! Что они с тобой сделали?

    – О, замолчи, - сказала хозяйка. - И прошу тебя, не вмешивайся.

    Сэр Бэзил стоял рядом с головой леди, дожидаясь Джелкса. Джелкс медленно подошел к нему, держа в одной руке ножовку, в другой - топор, и остановился, наверное, на расстоянии ярда. Затем он подал своему хозяину оба инструмента, чтобы тот мог сам выбрать один из них. Наступила непродолжительная - не больше двух-трех секунд - тишина; все ждали, что будет дальше, и вышло так, что в эту минуту я наблюдал за Джелксом. Я увидел, что руку, державшую топор, он вытянул на какую-то толику дюйма ближе к сэру Бэзилу. Движение казалось едва заметным - так, всего лишь чуточку дальше вытянутая рука, жест невидимый и тайный, незримое предложение, незримое и ненавязчивое, сопровождаемое, пожалуй, лишь едва заметным поднятием бровей.

    Я не уверен, что сэр Бэзил видел все это, однако он заколебался, и снова рука, державшая топор, чуть-чуть выдвинулась вперед, и все это было как в карточном фокусе, когда кто-то говорит: "Возьмите любую карту", и вы непременно возьмете ту, которую хотят, чтобы вы взяли. Сэр Бэзил взял топор. Я видел, как он с несколько задумчивым видом протянул руку, приняв топор у Джелкса, и тут, едва ощутив в руке топорище, казалось, понял, что от него требуется, и тотчас же ожил.

    После этого происходящее стало напоминать мне ту ужасную ситуацию, когда видишь, как на дорогу выбегает ребенок, мчится автомобиль, и единственное, что ты можешь сделать, - это зажмурить глаза и ждать, покуда по шуму не догадаешься, что произошло. Момент ожидания становится долгим периодом затишья, когда желтые и красные точки скачут по черному полю, и даже если снова откроешь глаза и обнаружишь, что никто не убит и не ранен, это уже не имеет значения, ибо что касается тебя, то ты все видел и чувствовал нутром.

    Я все отчетливо видел и на этот раз, каждую деталь, и не открывал глаза, пока не услышал голос сэра Бэзила, прозвучавший еще тише, чем прежде, и в голосе его послышалось недовольство дворецким.

    – Джелкс... - произнес он.

    И тут я посмотрел на него.

    Он стоял с топором в руках и сохранял полнейшее спокойствие. На прежнем месте была и голова леди Тэртон, по-прежнему торчавшая из прорези, однако лицо ее приобрело пепельно-серый оттенок, а рот то открывался, то закрывался, и в горле у нее как бы булькало.

    – Послушай, Джелкс, - говорил сэр Бэзил. - О чем ты только думаешь? Эта штука ведь очень опасна. Дай-ка лучше ножовку.

    Он поменял инструмент, и я увидел, как его щеки впервые порозовели, а в уголках глаз быстро задвигались морщинки, предвещая улыбку.

Звуковая машина

    Стоял теплый летний вечер. Выйдя из дома, Клоснер прошел в глубь сада, где находился сарай, открыл дверь, вошел внутрь и закрыл дверь за собой.

    Сарай служил ему мастерской. Вдоль одной из стен, слева, стоял длинный верстак, а на нем, среди разбросанных как попало проводов, батареек и разных инструментов, возвышался черный ящик фута три длиной, похожий на детский гробик.

    Клоснер подошел к ящику. Крышка была открыта, и он склонился над ним и принялся копаться в хитросплетении разноцветных проводов и серебристых ламп. Он взял схему, лежавшую возле ящика, внимательно изучил ее, положил на место и начал водить пальцами по проводам, осторожно потягивая их, проверяя прочность их соединения; при этом он заглядывал то в бумажку со схемой, то в ящик, то снова в бумажку, пока не проверил каждый проводок. Занимался он всем этим, наверное, с час.

    Затем он протянул руку к передней части ящика, на которой находились три ручки, и принялся поочередно крутить их, одновременно следя за работой механизма внутри ящика. Все это время он тихо что-то про себя говорил, кивал головой, иногда улыбался, при этом руки его находились в беспрерывном движении, пальцы ловко и умело сновали внутри ящика; рот его странным образом кривился, когда у него что-то не получалось, и он бормотал: "М-да... угу... А теперь так... Хорошо ли это? Где-то тут была схема... Ага, вот она... Ну конечно... Да-да... Отлично... А теперь... Хорошо... Хорошо... Да-да..."

    Он был предельно сосредоточен; быстрые движения его подчеркивали спешность, безотлагательность работы, и делал он ее, подавляя в себе сильное волнение.

    Неожиданно он услышал шаги на посыпанной гравием дорожке. Он выпрямился и резко обернулся, и в ту же минуту дверь открылась и вошел высокий мужчина. Это был Скотт. Это был всего лишь Скотт, местный доктор.

    – Так-так-так, - произнес доктор. - Вот, оказывается, где вы прячетесь по вечерам.

    – Привет, Скотт, - сказал Клоснер.

    – Я тут проходил мимо, - продолжал врач, - и решил заглянуть. В доме никого нет, поэтому я и пришел сюда. Как ваше горло?

    – В порядке. Все хорошо.

    – Раз уж я пришел, то могу и посмотреть его.

    – Прошу вас, не беспокойтесь. Я уже поправился и вполне здоров.

    Доктору передалось царившее в помещении напряжение. Он посмотрел на стоявший на верстаке ящик, потом перевел взгляд на Клоснера.

    – Да ведь вы в шляпе, - сказал он.

    – Правда?

    Клоснер снял шляпу и положил ее на верстак.

    Доктор подошел к ящику и заглянул в него.

    – Что это? - спросил он. - Радиоприемник мастерите?

    – Да нет, так, ковыряюсь.

    – Сложный прибор, судя по внутренностям.

    – Да.

    Клоснер, казалось, был где-то далеко.

    – Так все-таки что же это? - спросил доктор. - С виду штука довольно страшноватая.

    – Да у меня появилась одна идея.

    – Вот как?

    – Она имеет кое-какое отношение к звуку, вот и все.

    – Боже милостивый! Да разве вам мало всего этого на работе?

    – Звук - это интересно.

    – Понятно.

    Доктор подошел к двери, обернулся и произнес:

    – Что ж, не буду вам мешать. Рад, что горло вас больше не беспокоит.

    Однако он продолжал стоять и смотреть на ящик, заинтригованный его назначением и сгорая от любопытства узнать, что затеял его странный пациент.