Губитель максаров - Чадович Николай Трофимович. Страница 37

– Не хочу я никуда удаляться! – Ребенок сердито дергает чудовище за нижнюю губу, шершавую, как наждак. – Мне и тут хорошо.

– Не спорь. Ты должен во всем слушаться меня.

– Еще чего не хватало! Буду я слушаться жалкого червя, пожирающего землю! Трус! Собрался удирать! А кто отомстит за Азда? За всех жестянщиков? За твой народ?

– Это сделаешь ты. Так гласят предсказания. Но это случится не скоро. Сначала тебе надо поднабраться ума и силы. Пока ты всего лишь слабый ребенок… Я найду для тебя достойных воспитателей и наставников. А со временем ты станешь обладателем сокровища, которое завещал тебя Азд.

– Какого сокровища? Денежек?

– Нет. Мудрости, которой не купишь ни за какие деньги.

– Разве мудрость можно завещать? – удивляется ребенок.

– Можно, если она записана словами. Прочитав эти письмена, ты найдешь ответы на все вопросы.

– На все-все-все? – радуется ребенок.

– Да.

– И даже на то, как извести максаров?

– Это главное, о чем там говорится.

– Я хочу это знать сейчас!

– Сейчас еще рано. Ты ведь и читать-то не умеешь.

– А ты тогда для чего?

– Я не сведущ в грамоте, – тяжко вздыхает подземное чудовище. – А уж тем более в грамоте изощренных умом жестянщиков… Что это? Кажется, к нам кто-то приближается… Ты слышишь?

– Слышу… Их много… Они со всех сторон… Надо спасаться…

– Тогда полезай быстрее в мою пасть!

– Я уже не помещаюсь там!

– Раз так, бери камень и будем сражаться.

Окш очнулся от резкого укола тревоги, куда более болезненного, чем попадание пули.

Лошадь испуганно храпела, косясь назад диким взглядом. Рагна, не выпуская вожжи, стояла на облучке и с недоумением смотрела на развороченную кучу соломы, на которой еще недавно валялся Хавр.

– Куда он девался? – Окш машинально пошарил рукой в соломе.

– Испарился, – буркнула Рагна, похоже, еще не до конца осознавшая случившееся. – Пока ты вспоминал свое прошлое, я решила привести этого урода в чувство. Пусть бы делом занимался. Надоело мне уже коню под хвост глядеть. Ткнула я его кнутом, а он взял да раздвоился. Один лежит, как прежде, а другой сидит на том же месте и на меня смотрит. И не понять, кто из них настоящий. А потом зарябило все, будто бы я не на человека смотрела, а на его отражение в воде. Он то лежит, то сидит, то стоит сбоку от телеги ко мне спиной. Я его опять кнутом ткнула, только посильней. Тут он пропал окончательно, и кнут с ним заодно. Я про такие чудеса даже и не слышала никогда.

– Я тоже, – сдержанно ответил Окш, взглядом обшаривая окрестности. – А это не он? К лесу идет, через пашню…

– Похоже, – согласилась Рагна. – Но как он там оказался? Ведь только что здесь был…

– Поговаривают, что время как река. Его можно заставить течь быстрее, можно замедлить, а можно и вообще пустить по кругу… Правда, это не по силам людям… Эх, была бы у меня сейчас многозарядка!

– Выходит, мы имели дело не с человеком, – сказала Рагна. – Человек не способен одурачить двух максаров сразу.

– Как ты думаешь, он понял, о чем мы говорили? – Окш продолжал смотреть туда, где среди деревьев исчезла сутулая фигура Хавра.

– На глухого он не похож. На дурака тоже. Только вряд ли его могли заинтересовать мои семейные делишки. – Рагна снова уселась на облучок. – А ты его, что, боишься?.. Успокойся. Скоро мы будем в Чернодолье, а там он нас не достанет.

– Завещание Азда находится где-то здесь. Значит, нам рано или поздно придется вернуться.

Рагна, воспринявшая эти слова как согласие Окша встретиться с Геноброй, сразу повеселела. Веселье это посредством вожжей передалось и лошади, которая сразу припустилась трусцой.

Начинались обжитые места. Где-то невдалеке горел поселок. С другой стороны доносился дробный перестук многозарядок. Прямо посреди дороги лежали двое мертвецов (по виду вольные братья), уже порядочно растоптанные копытами и разъезженные колесами телег. У одного не было головы, у другого ног. Раньше подобное зрелище могло привести Окша в трепет. Теперь он даже глазом не моргнул.

– Являться в гости с пустыми руками как-то неудобно, – сказал он. – Надо бы приготовить для твоей мамаши кое-какие подарочки.

– Догадываюсь, что ты имеешь в виду, – покосилась на него Рагна. – Только обещай, что пустишь свои подарки в дело лишь после того, как я получу противоядие.

– Там видно будет…

Оказавшись среди родных каменистых просторов, Рагна сразу приободрилась.

– Если дорвусь, так бочку воды сразу выпью, – произнесла она мечтательно.

– Ты возвращаешься с надеждой на спасение, – заметил Окш невесело. – А чего ради я лезу в берлогу этой людоедки?

– Не заставляй меня рассыпаться перед тобой в благодарностях. Я хоть и максар, но добра не забываю. Можешь быть уверен, – поморщилась Рагна.

Повинуясь ее беззвучному зову, откуда-то набежали мрызлы и впряглись в телегу вместо лошади, чувствовавшей себя в Чернодолье весьма неуютно. (Впрочем, вернуться назад ей, естественно, было не суждено.)

Мрызлы трудились, не жалея себя, и как только очередная партия валилась без сил, ее тут же сменяла новая. Колеса телеги вихляли, ободья могли свалиться в любой момент, а оси безбожно скрипели. Конечно, можно было перебраться прямо на плечи чудовищ, но сделать это не позволяли еще не до конца зажившие раны Окша.

Безусловно, Генобра узнала об их приближении заблаговременно, однако выйти навстречу не соизволила. Слуги – не те, которых Окш видел здесь в прошлый раз, а уже совсем другие, – доставили гостей в обширный сводчатый зал, судя по огромному количеству пыльных штандартов, предназначенный для официальных приемов.

Никакой другой мебели, кроме низкого столика, сервированного к ужину, здесь не было, и Окшу пришлось прилечь прямо на голый пол. Заранее переволновавшись перед встречей с Геноброй, сейчас он был совершенно спокоен, однако на всякий случай решил изображать тяжелораненого.

Вконец озверевшая от жажды, Рагна схватила со стола кувшин с вином и уже хотела запустить им в окно, но передумала и налила кубок Окшу.

– Хочешь, чтобы и я отравился? – Он сделал отрицательный жест рукой. – Нет, в этом доме я не прикоснусь ни к еде, ни к питью. Не хочу заглатывать крючок, на который уже попалась ты.

– Тогда постарайся не дышать и ни к чему не прикасаться, – сказала Рагна. – Уж если мамаша захочет угостить тебя каким-нибудь из своих ядов, то обязательно сделает это. Моя бабушка и все тетки тоже были известными отравительницами, однако она перехитрила их всех.

– Приятно слышать похвалу из уст родного дитяти, – произнесла Генобра, появившаяся совсем не с той стороны, откуда ее ожидали. – Как добрались? Не утомила ли вас дорога? Не обидел ли кто в пути?

Тембр ее голоса находился в промежутке между хриплым и скрипучим, хотя на первый взгляд она была еще женщиной в соку – немного перезрелой, зато сладкой, душистой и податливой. Впрочем, оба гостя знали, насколько обманчиво это впечатление.

– Хватит паясничать! – Рагна топнула ногой. – Я сдержала свое слово, хотя для этого мне пришлось исколесить всю Страну жестянщиков. Теперь твоя очередь выполнять обещание. Подай сюда противоядие!

– Не пойму, о каких обещаниях ты говоришь? – Улыбка Генобры была похожа на гримасу отвращения. – Мы заключили сделку. У меня свой товар, у тебя свой. А за глаза покупку совершают только дураки. Да и одним-единственным беглым взглядом не обойдешься. Товар надо хорошенько пощупать, помять, попробовать на зуб, а если такая возможность имеется, то и примерить.

– Пощупай, – согласилась Рагна. – Но примерять не советую. Молод он еще, да вдобавок и ранен. Вдруг не выдержит.

– Зачем же ты его так? – Генобра изобразила сострадание. – Лежащая женщина это еще куда ни шло, а лежащий мужчина – зрелище жалкое.

– Это не я.

– А кто?

– Там война идет, понимаешь? – Рагна не собиралась посвящать мамашу во все подробности своего пребывания в Стране жестянщиков. – Сосед убивает соседа. Пулю можно схлопотать, даже сидя на горшке.