Прямо к цели - Арчер Джеффри. Страница 9

— Ноги на пол. На пол! — взревел влетевший в казарму капрал и стал колотить по каркасам кроватей палкой.

— Конечно, — разглагольствовал Томми, пытаясь унять зевоту, — такому собственнику, как ты, приходится вставать рано по утрам, чтобы убедиться, что все его работники уже собрались и никто не увиливает.

— Прекратите разговоры, вы, двое, — приказал капрал, — и одевайтесь побыстрее, иначе окажетесь в наряде на работу.

— Я одет, капрал, — отозвался Чарли.

— Не пререкайся, дружище, и не называй меня капралом, если не хочешь отправиться чистить уборные. — Этой угрозы оказалось достаточно, чтобы даже Томми встал с постели.

Второе утро было также посвящено строевым занятиям под продолжавшим падать снегом, который уже покрывал землю дюйма на два. Последовавший за этим завтрак вновь состоял из хлеба и сыра.

После обеда, однако, ротный распорядок предусматривал «Игры и отдых». Поэтому последовало переодевание, и они строем побежали в спортивный зал заниматься гимнастическими упражнениями и боксом.

Чарли, будучи уже в полулегком весе, с нетерпением ждал своей очереди, чтобы выйти на ринг, в то время как Томми все время удавалось каким-то образом держаться в задних рядах, хотя оба они постоянно слышали угрожающее похлопывание хлыста и чувствовали присутствие капитана Трентама. Он, похоже, всегда находился рядом и не спускал с них глаз. Улыбка в тот день появлялась на его лице лишь тогда, когда кто-нибудь падал, сбитый с ног ударом. При виде же Томми его взгляд всякий раз становился откровенно враждебным.

— Я отрыжка природы, — заметил Томми, когда они вновь оказались вместе в тот вечер в казарме. — Ты, конечно же, слышал выражение «второсортный». Так это я, — поведал он своему приятелю, который лежал в это время на кровати, уставившись в потолок.

— Мы сможем когда-нибудь выбраться отсюда, начальник? — спросил Томми дежурного капрала, вошедшего в казарму за несколько минут до отбоя. — Ну, скажем, за хорошее поведение?

— Вам будет разрешено выйти в город в субботу вечером, — сказал капрал. — В течение трех часов увольнения, с шести и до девяти вечера, вы сможете делать все, что захотите. Однако вы не должны уходить дальше, чем на две мили от казарм, обязаны вести себя, как подобает королевским фузилерам, и возвратиться назад трезвыми, как стеклышко, без одной минуты девять с докладом в караульное помещение. А теперь спите, мои дорогие. — С этими словами он прошел по казарме и выключил все до одной газовые лампы.

Когда наступил наконец субботний вечер, два измочаленных солдата накрутили по городу на болевших и распухших ногах столько, сколько это было возможно сделать за три часа с пятью шиллингами в кармане, что, впрочем, избавляло их от дебатов о том, какую пивную посетить.

Несмотря ни на что, Томми, похоже, знал, как за один пенни можно получить у любого хозяина больше пива, чем Чарли мог предположить. Когда они находились в последнем на их пути злачном месте, волонтер Томми умудрился исчезнуть из него в сопровождении барменши, разбитной толстухи по имени Роза. Через десять минут от возвратился.

— Что ты там делал? — спросил Чарли.

— А ты как думаешь, идиот?

— Но ты отсутствовал всего десять минут.

— Вполне достаточно, — ответил Томми. — Только офицерам требуется больше десяти минут для того, чем занимался я.

На следующей неделе они приступили к изучению устройства винтовки, приемов штыкового боя и даже топографии. В то время как Чарли быстро научился ориентироваться по карте, Томми всего за один день постиг устройство винтовки. Уже к третьему занятию он мог разобрать и вновь собрать ее быстрее самого инструктора.

В среду утром капитан Трентам прочел им первую лекцию по истории королевских фузилеров. Лекцию можно было бы назвать вполне интересной, если бы Трентам не давал недвусмысленно понять, что никто из них не достоин служить в одном с ним полку.

— Те из нас, кто избрал королевских фузилеров по историческим или семейным традициям, должно быть, понимают, что, позволяя преступникам вступать в наши ряды только потому, что идет война, мы вряд ли поднимаем престиж нашего полка, — говорил он, явно глядя в сторону Томми.

— Чванливый сноб, — произнес Томми достаточно громко, чтобы слышали все присутствовавшие на лекции, кроме самого капитана. Последовали смешки. Выражение лица Трентама стало злобным.

После обеда в четверг капитан Трентам опять посетил спортзал, но на этот раз он не похлопывал себя по ноге хлыстом. На нем были надеты белая гимнастическая жилетка, темно-синие шорты и плотный белый свитер, отличавшиеся такой же аккуратностью и безупречностью, как и его военная форма. Он расхаживал по залу, наблюдая за происходящим на снарядах, но, как и в прошлый раз, его больше всего интересовали события на ринге. В течение часа на ринг выпускались пары и обучались основным приемам защиты и нападения. «Держи удар, парень», — каждый раз доносились слова, когда кулак достигал подбородка.

Когда Чарли и Томми пролезали между канатами на ринг, Томми дал ясно понять своему приятелю, что он намерен провести три минуты боя с тенью.

— Сходитесь друг с другом, вы двое, — кричал Трентам, но, хотя Чарли и начал тыкать в грудь Томми, он по-прежнему не собирался наносить тому ощутимые удары.

— Если вы не будете вести бой по-настоящему, за вас возьмусь я и разделаюсь с каждым по очереди, — выходил из себя Трентам.

— Бьюсь об заклад, он не собьет и крема со сладкого пудинга, — проговорил Томми, и на этот раз его слова достигли ушей Трентама, который к неудовольствию инструктора тут же перепрыгнул через канаты и, сказав «посмотрим», велел тренеру надеть ему боксерские перчатки.

— Я проведу по три раунда с каждым из этих двоих, — говорил Трентам, пока инструктор нехотя шнуровал ему перчатки.

Все в зале прекратили свои занятия и наблюдали за тем, что происходит.

— Ты первый. Твоя фамилия? — спросил капитан, показывая на Томми.

— Прескотт, сэр, — ответил Томми с ухмылкой.

— Ах да, осужденный, — процедил Трентам и тут же прогнал с лица усмешку, как только Томми начал кружить по рингу, пританцовывая и стараясь держаться от него на безопасном удалении. Во втором раунде Трентам стал наносить отдельные удары, но недостаточно сильные, чтобы причинить вред Томми. Он приберег это унижение для третьего раунда, в котором нокаутировал Томми таким апперкотом, которого парень из Поплара никогда не видел. Томми уносили с ринга, когда Чарли надевал свои перчатки.

— Теперь твоя очередь, рядовой. Как твоя фамилия?

— Трумпер, сэр.

— Ну что ж, приступим, Трумпер, — только и сказал капитан, прежде чем начал с ним сближаться.

Первые две минуты Чарли защищался хорошо. Используя канаты и угол, он уходил вниз и в стороны, вспоминая навыки, приобретенные им в детском клубе Уайтчапела. Он чувствовал, что мог бы даже задать капитану хорошую трепку, если бы тот не обладал очевидным преимуществом в росте и весе.

На третьей минуте Чарли стал держаться увереннее и даже нанес один-два удара ко всеобщему удовольствию наблюдавших. Когда раунд подходил к концу, он понял, что выстоял в этом поединке. По сигналу колокола, возвестившему об окончании раунда, он опустил перчатки и повернулся, чтобы отправиться в свой угол. Но секундой позднее сжатый кулак капитана опустился сбоку на его переносицу. Раздался громкий хруст, и Чарли повалился на канаты.

В зале стояла мертвая тишина, пока капитан расшнуровывал свои перчатки и уходил с ринга. При этом его единственными словами были: «Никогда не забывай об обороне».

Изучив состояние лица своего приятеля в тот вечер, когда Чарли лежал в своей кровати, Томми только и сказал:

— Извини, дружище, это все я виноват. Этот гад — садист. Но не беспокойся, если немцы не доберутся до ублюдка, это сделаю я.

Чарли смог лишь слегка улыбнуться.

К субботе оба они достаточно поправились, чтобы встать вместе со своей ротой в длинную очередь за денежным довольствием и получить у казначея причитающиеся им пять шиллингов. В течение трех часов увольнения в тот вечер пенни исчезали гораздо быстрее, чем двигалась перед этим очередь за ними. Однако Томми по-прежнему удавалось получить на них больше, чем любому из рекрутов.