Без права на жизнь - Голодный Александр Владимирович. Страница 70

— Преднамеренное нанесение ущерба объекту единый идентификационный номер… приравнивается к нанесению ущерба собственности Колониальной Империи в особо крупных размерах. Госпожа заместитель директора, я доводил эту информацию на допросе.

Маржа, как тебе намекнуть ещё? Запись допроса… Синхронно с моими плавающими мыслями звучит властное и жёсткое:

— Запись допроса?!

— Но, мэм, это дело о незаконной технической деятельности…

— Он признал свою вину?

— Мэм, у него блокада…

— Да или нет?!

— Мэм…

— С каких пор военные выполняют функции полиции, майор?!

А диктофон вон, на столике, рядом с закрытым ноутбуком капитана. Изображение в глазах расплывается, удаляется, приближается… Модуль памяти на месте.

— Госпожа заместитель директора, диктофон на столе у окна рядом с вычислителем.

Берг делает шаг к цели, ей пытается заслонить дорогу майор. Не знаю, что сделал капитан, но Ральф неуловимо-текуче оказался перед Маргарет, а два черных дула бестрепетно смотрят на офицеров. Я уверен, что предохранители сняты, а патроны в патронниках ждут ударов бойков. Судя по помертвевшим лицам, в этом уверены и майор с капитаном.

— Та-ак, попытка покушения на заместителя директора департамента? Ну, дернитесь, ублюдки, доставьте мне удовольствие.

Ублюдки боятся даже дышать. Не пересекая линию огня, Маргарет подходит к диктофону, выдергивает модуль памяти.

— Мэм, вы нас неправильно поняли…

— Я и не собираюсь вас понимать. Важно, как оценил ваши поступки мой телохранитель.

— Мэм, я готов компенсировать любые…

— Тем, что сдохнешь здесь и сейчас, майор?

Майор явно не хочет дохнуть, а капитан, похоже, жалеет, что вообще родился на свет. Наверное, пора убираться из этого интересного места. Пробую встать. Невероятно ? получилось. Шаг, второй. Взглядом останавливаю Маржу, которая чуть не бросилась помогать. Нельзя её подставлять, я ? только объект, собственность департамента. Поразительно умная женщина. С холодным и властным выражением лица прошла вперед, открыла дверь. Чудом попадаю в дверной проем, выхожу. Со стороны, наверное, выгляжу пьяным в хлам. Коридор, стол дежурного. Добавить? Нет, пока не хочется. Держусь взглядом за стройную женскую фигурку, иду. Бесконечный коридор заканчивается. Наконец-то выход, крыльцо. Запнувшись о ступеньки, ссыпаюсь на полусогнутых вниз, успеваю опереться о знакомую черную машину. Ральф открывает заднюю дверь, падаю. Маргарет садится рядом с водителем, мы едем. Одновременно с проездом через КПП Берг живо оборачивается ко мне:

— Серж?!

— Маржа, не сейчас.

— Ральф, гони!

Я не знаю, сколько мы проехали, не могу определиться со временем. Салон вращается вокруг меня. Окна, кожа сиденья, встревоженное личико Маржи… Головная боль и тошнота сменяют друг друга, становясь всё сильнее. Не могу…

— Ральф, останови…

— Ральф, останови машину!

Как оказался на карачках на обочине, не помню. Мучительные спазмы выдавили всё из желудка, мышцы совсем отказывают. Пустым мешком валюсь на теплый асфальт. Крепкие руки приподнимают голову.

— Что тебе кололи?! Серж, что тебе кололи?!

Это, наверное, важно. По крупицам собираю силы, произношу:

— Правдин, «зет семьдесят».

Чернота, разрываемая молнией крика:

— Ральф!

Прихожу в себя. Поляна, зелень деревьев, чистое бездонное небо. Маргарет изображает стойку для капельницы, прозрачная трубка заканчивается закрепленной пластырем иглой в моей вене. Строгий жакет расстегнут, солнечные лучи рельефно обрисовывают прекрасную высокую грудь под тонкой материей блузки.

— Ральф, он очнулся!

— Серж, ты меня слышишь?

— Да, Ральф.

— Сколько я показываю пальцев?

— Три.

— Серж, тебе кололи правдин и «зет семьдесят»?

— Да.

— Хорошо.

— Мисс, всё будет хорошо.

— Ральф, постарайся.

Голова уже двигается. Поворачиваю. Наша машина с распахнутыми дверьми и багажником, солидный открытый специальный чемодан с медицинской начинкой. Ральф сосредоточенно поочередно набирает в шприц содержимое двух ампул.

— Мисс, после укола он потеряет сознание, так и положено.

— Да, Ральф, действуй.

Приходит забытье, мягко забирая боль…

Диван, безжалостно воткнутый в деревянную панель, стилет держит очередную капельницу. Голова словно набита ватой, но боли нет. Спальня Михаила Сергеевича. От стены к стене в домашних тапочках Елены меряет расстояние Маргарет.

— Хвост.

— Что? Что, Серж?

— Ты как тигрица, Маржа. Тебе не хватает только хвоста.

— А клыки?

— Я их видел сегодня в кабинете командира базы.

— О, Серж… Как ты себя чувствуешь?

— Почти хорошо. Ральф заслужил поощрение.

— О Ральфе поговорим потом. Расскажи, что произошло с тобой? Ничего не скрывай!

От тебя скроешь… Практически правдиво излагаю историю работы на ломбардщика и события последних дней.

— Как ты выдержал допросные препараты?

— Не знаю. Наверное, установлена психоблокада (спасибо, Солдат!).

— Серж, объясни мне, почему ты не бросил работу, когда тебе стала платить Хелен?

— Мужчина должен содержать себя сам, Маржа.

— Тупой упертый позер. Долбаный Черный тех.

Тихий стук в дверь.

— Входи, Кэт.

Вбегает моя певица. Личико встревоженное, глаза красные ? плакала, и не раз.

— Серж, как ты?

— Хорошо, Кэт. Уже совсем хорошо.

— Серж, они были на совещании. Я звонила постоянно.

— Спасибо, Кэт. Вы успели, это главное. Как мама?

— Едет сюда. Я запретила ей звонить каждую минуту, пока она за рулем. Ещё убьется вместе с моим вычислителем.

— Мама тоже очень переживает, Серж.

— Ступай займись ужином, Кэт.

— Да, мисс Маргарет.

Боязливо оглянувшись, Катя целует меня в щеку и убегает.

— Женский угодник. Та дурочка сожгла весь телефонный счет на звонках.

— Елена, Маржа?

— Кто же ещё?

Берг подходит, пронизывающе смотрит в глаза:

— Эта девушка… Софа. У тебя и с ней было?

— Нет, Маржа.

Просветив меня насквозь, детектор лжи успокаивается, слабо тычет кулачком в грудь (ребра отзываются болью):

— Дурацкий рыцарь. Из какого средневековья ты вылез со своими принципами?

Молчу. Ответа и не надо. Грозная мисс Берг осторожно обнимает меня, кладет голову на грудь, слушает сердце. Картина ауры прямо перед глазами. Удивительно, но плотского желания нет. Вот следы моей работы. Кстати, надо подправить. Почувствовав воздействие, Маржа слабо пытается вырваться. Левой рукой без труда пресекаю попытку, правой священнодействую. Невероятно могучий ум. А если перевести этот поток сюда… Холодное свечение усиливается. Теперь погасим раздражение, очистим ленты чувств. Провожу рукой по позвоночнику. Идеальная картина. И почему-то совсем не устал. Женщина медленно закрывается, поднимает голову:

— Невероятно. Это невероятно, Серж. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Бог мой, когда ты так делал… Это озарение, я могу решить любую проблему…

Сосредотачивается.

— Серж, мне надо срочно позвонить. Я нашла решение одного важного служебного вопроса…

Выходит, из кабинета доносятся властные, по-военному четкие команды. Кстати, капельница заканчивается, у меня в голове заметно посветлело, и, кажется, прорезается аппетит.

Ужинаем большой дружной семьей. Невозмутимо-аккуратный Ральф, дамы в домашних халатиках, нашедший нормальную позу на стуле болезненный я. Туалет, душ, ужин ? полностью ожил. Чай. Просто наслаждаюсь. Взгляд непроизвольно который раз задерживается на рукоятках пистолетов телохранителя. Мощные машины, типа нашей «Беретты».

— Интересуетесь оружием, Серж?

— Да, Ральф. Кстати, тогда в кабинете, когда вы взяли недоумков на прицел… У меня было большое желание кашлянуть, или хотя бы, извините дамы, пукнуть.

Незамысловатая шутка военного юмора наконец полностью разряжает обстановку. Заливисто-звонко смеются Елена и Маргарет, певуче — малышка Кэт. Ральф сдерживается, но широкая улыбка говорит, что в душе он хохочет просто гомерически.