Лейли и Меджнун - Навои Алишер. Страница 19
* * *
Я буду о Меджнуне говорить:
О нем я не могу не говорить!
Меджнун лежал на кладбище глухом,
Там люди воскресения кругом,
Среди могил свою печаль влачил,
И был он чист, как жители могил.
Когда бессильной сделалась Лейли,
Он тоже лег, беспомощный, в пыли.
Когда любимой овладел недуг,
Любимый жертвой стал жестоких мук.
То в светлом вымысле, то в ясном сне,
Он был всегда с Лейли наедине.
О ней одной он слушал голоса:
То сердце чистое, то небеса
Весть о возлюбленной ему несли.
Когда старуха-смерть пришла к Лейли
И пери чашу выпила ее, —
Почувствовал безумец: острие
Безжалостное прокололо грудь,
И задрожало сердце, точно ртуть.
И голос неба зазвенел в ушах:
«О воинства скорбей великий шах!
В державе горя — повелитель ты,
Всех любящих сердец правитель ты,
Они тебе приносят рабства дань.
Не спи, герой страны страданья! Встань!
Осенний вихрь в твоем саду сейчас!
Подул самум — светильник твой погас!
Все то, что соловьиное в тебе.
Все то, что голубиное в тебе,
Все мотыльковое ты собери,
Скорее к поднебесью воспари:
Подруга путешествия — луна,
Но спутника все время ждет она,
Ты будешь путешествовать с луной,
Или придется ей уйти одной?»
Хотя, как паутинка, был он слаб,
И нитка задержать его могла б,
Но тигром с ложа прянул он, едва
Услышал эти вещие слова!
Как солнце, как небесная газель,
Он побежал, одну лишь видя цель:
Он видел дом Лейли в мечтах своих!
Держал он песню на устах своих, —
Не песнь рыданья, не страданья песнь,
А песнь свиданья, ожиданья песнь.
Сокровища души держал в руке,
Чтоб разбросать, как деньги, на песке.
Он прыгал — мнилось: молния зажглась,
Струится ливень радости из глаз.
Горя любовью, солнцем стал земным.
Бежали звери дикие за ним.
В груди Меджнуна страха не найти.
Он знал: никто не станет на пути.
Боялись люди твердости его,
Предсмертной светлой гордости его, —
Бежали некоторые скорей:
Боялись некоторые зверей…
И вот Меджнун достиг дверей Лейли.
Вот ждут его стада зверей вдали:
Стоят спокойно, а народ вокруг
Не чувствует от страха ног и рук…
Когда, решив покинуть этот свет,
Лейли давала матери завет,
Тогда влюбленный появился вдруг,
Пришел, как верный друг… Нет, вечный друг!
Глаза — глаза желанные нашли:
Глаза одно желание прочли.
Возлюбленная руки подняла,
Возлюбленному душу отдала.
Возлюбленный склонился, не дыша:
К возлюбленной ушла его душа.
Попутчика себе Лейли нашла,
Теперь дорога ей не тяжела!..
И люди без числа входили в дом,
И двух усопших находили в нем,
Событъю небывалому дивясь:
Нерасторжима двух страдальцев связь!
Все немотою связаны уста:
Любовь Меджнуна так была чиста,
Что смерть нашел в любви, как жил в любви,
Две жизни души отдали свои!
Когда огонь сочувствия погас,
Такие речи начались тотчас:
«Оборвалась двух слабых жизней нить.
Как будем эти жизни хоронить?»
Сказали: «Тех, кому возврата нет,
В ком даже примеси разврата нет,
Двух чистых, чья благословенна кровь,
Кому жестокосердая любовь
Ни разу в жизни счастья не дала,
Чья смерть ужасна так и так светла,
Кто, не вкусив любви в земном краю,
Нашли сближенье вечное в раю,
Двух разлученных, Кайса и Лейли,
Соединим во глубине земли,
Дадим навек соединиться им,
Будь саваном одна гробница им!»
Решили: справедлив такой совет,
Розоволикой вспомнили завет,
И, поступив, как требует обряд,
Как поступать обычаи велят,
В одних носилках понесли двоих,
С невестой рядом возлежал жених.
Два тела вместе в саван облеклись,
В едином теле две души слились,
Две грани здесь кристаллины одной,
Две косточки миндалины одной.
О нет, не косточки! — одно зерно:
Из двух долей оно сотворено.
Не двойственное видим существо,
Единства здесь мы видим торжество.
Два тела, как зерно, слились в одно:
Не в саване, а в кожуре зерно!..
Украсили Меджнуна и Лейли,
На головах носилки понесли.
Душа, соединенная с душой,
Они покрыты шелком и парчой.
И вот в табут возлюбленных кладут,
И в землю опускается табут.
Два путника нашли приют в земле:
Луна и солнце спрятались во мгле.
Наполнил души всех влюбленных страх:
И солнце и луна зарылись в прах,
Свечу надежды погасил самум.
Настало время для печальных дум,
Нет больше над влюбленными царя,
Луна зашла и не взошла заря!
И дважды в день на кладбище текли
Все родичи и весь народ Лейли,
Над камнем плакали отец и мать,
И страшно было стонам их внимать.
Недолго плакали: в тепле земли
Они отдохновение нашли…
О ты, кто стал виною наших слез!
Рыдай: две жизни прахом ты занес!
Когда ушли две жизни в мир теней,
Уйду и я с возлюбленной своей!