Поющие Вечности - Глушановский Алексей Алексеевич. Страница 19

— Ничего. — Пожала плечами та.

Артур усилием подавил короткую вспышку гнева. Эта девчонка явно над ним издевается.

— Просто — после короткой паузы, продолжила она, — Мне, почему-то не нравятся люди.

— Ну, это нормально. — Недоуменно пожал плечами бард. — Это твое мнение многие разделяют. Мне, например, они тоже не особенно по вкусу. Может, мы просто не умеем их правильно готовить?

— Не смешно. — Коротко отрезала Стася. — Как быть, если собственная мать, начинает тебя раздражать просто до невероятной степени, сестра вызывать отвращение, отец — бесит, а в обществе подруг ты едва сдерживаешься чтобы не придушить этих идиоток? И это при том, что где-то в глубине души, ты продолжаешь любить и уважать этих людей, и вполне осознаешь что ни они, ни их отношение к тебе не менялось, они все те же любящие тебя родичи… Зато что-то изменилось в тебе самой. Что-то стало… нехорошим. А что уж говорить про отношение к другим, совершенно чужим людям? Последнее время я вынуждена избегать даже общественного транспорта, чтоб не бояться, что не выдержу и наброшусь на какого-нибудь совершенно постороннего человека.

— Гм… — Артур пожал плечами. — Я, конечно, не специалист, но может быть, тебе стоило обратиться не к барду, а к психиатру? Описанные симптомы сильно напоминают шизофрению.

Стася горько рассмеялась.

— Если бы. Скажи, «не специалист», часто ли люди, особенно сильно не понравившиеся шизофреникам, вскоре сходят с ума, и начинают гоняться за ними с ножом, крича «уйди из моих снов, ведьма»? Или, пытаются затащить его в какой-нибудь подвал? Или с приторной улыбкой предлагают зайти в гости в одиночестве, обещая много чего хорошего? Или угощают компотом в школьной столовой, а после того как ты незаметно поменяешь стаканы, их увозят с острым отравлением? Хорошо, что к тому времени я уже стала немного параноиком, иначе увезли бы уже меня. А учитывая, что Машка куда постарше, и весила намного больше, чем я, сомневаюсь, что мы бы сейчас беседовали, выпей я этот компотик!

— Так… — В глубокой задумчивости Артур начал поглаживать гриф своей неразлучной гитары. — А я? Я тебя как, раздражаю? Сильно или нет?

— Знаешь… — Девочка наморщила лоб, и ненадолго призадумалась. — Вроде нет. — С глубоким изумлением констатировала она, поднимая на него глаза. — Я как-то даже и внимание не обратила… И знаешь, кажется, и не только ты… — Она решительно встала с дивана и быстрым шагом пройдя к двери резко распахнула её. Стоя в дверном проеме, она осмотрела соседнюю комнату, после чего вновь закрыла дверь и бросилась к окну.

Внимательно осмотрев улицу, она повернулась к барду лицом, и резко, торжествующе, взмахнула рукой.

— Да!!! — Глаза её сияли. — Как ты это сделал? Это надолго?

— Что именно? — с индифферентным видом поинтересовался Артур, не вставая со стула. Он пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь разгадать загадку, поставленную перед ним этой странной девочкой.

— Убрал злобность? Я сейчас посмотрела на Ирку с Аленкой, потом — на прохожих, и ничего подобного прошлой злобе. А к тебе и вообще, какая-то странная привязанность. Ладно бы как к парню, — хоть ты на мой вкус и староват немного, — она окинула его пристальным взглядом, — так ведь нет. Какого черта мне тебя защищать и оберегать охота? Ты, когда это свое внушение делал, ничего не перепутал?

— Внушение? — Артур усмехнулся. — И какое же я, по-твоему, внушение сделал?

— Как какое? Вернул мне нормальное отношение к людям, ну и заодно — симпатию к себе, в голову засунул. Только с последним, похоже, чего-то напортачил маленько… — Она вновь осмотрела его уже откровенно критичным взглядом.

— И ты так спокойно говоришь о том, что какой-то мужик, которого ты в первый раз видишь, внушил тебе нечто подобное? — С любопытством поинтересовался Артур, разглядывая её словно какую-то диковинку.

— Знаешь, — запрыгивая на диван и принимая вычурную и странную, видимо подсмотренную в каком-то из «мужских журналов» позу, ответила ему девочка. — Я, в общем-то, не планировала расставаться с девственностью столь рано, но если это твоя цена за возможность жить нормальной, человеческой жизнью, и просто любить своих родных, то я согласна. Особенно, если ты свое внушение поправишь, — может даже удовольствие получить удастся. Только будь помягче, ладно? А то страшно немного все-таки.

— Сядь. — Грустно вздохнул Артур и почесал затылок. Головоломка начинала складываться. Правда, ответ был совершенно невероятен, однако ничего другого в голову просто не приходило.

— Я не делал тебе никаких внушений. Я просто не умею ничего подобного, а даже если бы умел, то все равно не мог бы сделать. Для Бардов подобные воздействия запрещены в принципе, — наравне с убийствами, изнасилованиями, избиениями, кражами и ложью. Сильная симпатия вкупе с желанием «охранять и защищать» — обычная реакция любого фейри на находящегося рядом Барда. А постоянная, терзающая и мучающая злоба на весь людской, (и нелюдской, впрочем, тоже) род, на время исчезающая после получения некоторого количества Чистоты — обычное состояние фейри из Неблагого Двора. Хочу уточнить, что во время «поединка» с вашим Владиславом, я выплеснул столько Чистоты, что хватило бы, чтобы на неделю успокоить целую роту вампиров, будь они где-нибудь поблизости.

— В связи с этим, у меня имеется к тебе такой вопрос. Насколько вероятно, что твои родители — это именно твои биологические родители? Особенно отец?

— Мимо. — Стася улыбнулась. — Мы с сестрой — почти точные копии отца. Он наполовину кореец, так что признаки, как говорится, налицо, — она демонстративным жестом отбросила в сторону копну длинных черных волос. Если учесть, что мы с сестрой похожи не только на него, но и друг на друга, и то, что у них с мамой прекрасные отношения, то о своей родословной я могу судить с абсолютной точностью. И никаких «неблагих фейри» в ближайших трех-четырех поколениях моих предков однозначно не было.

— Тогда не знаю. — Артур развел руками. Версия которую он обдумывал, разбилась вдребезги под весом приведенных девочкой аргументов.

— А что говорит твое чутье? — Сосредоточенно что-то обдумывая, спросила Стася, рассеянно покусывая прядку волос. — Я сейчас не нервничаю, не волнуюсь, и даже не злюсь.

— Ничего оно не говорит, — неохотно признался Артур. — Внешние эмоции еще кое-как ловит, а вот чтобы поглубже что-нибудь… Увы. Кажется, ты для него почему-то непроницаема. В первый раз такое, между прочем.

— Говорят, в каждой настоящей женщине должно быть загадка. — Стася горько усмехнулась. — Я, получается, вся такая настоящая, что прямо-таки роковая… И почему меня это совсем не радует? — Она печально вздохнула. — Как ты думаешь, надолго мне этой твоей Чистоты хватит? С родителями-то хоть по-человечески побеседовать успею?

— Не знаю. Вообще-то вампиру такого запаса на неделю за глаза хватило бы. Трау — на две, две с половиной. Бегги — и вовсе на пару-тройку месяцев. Демону — дня на четыре, архидемону — на сутки или двое, в зависимости от направленности. Очень сомневаюсь, что по степени злобности ты превосходишь повелителей демонов, так что, на двое суток можешь рассчитывать однозначно. Скорее всего — намного больше.

— Значит, два дня с гарантией… — Задумчиво произнесла она. — А потом, все снова… Злись на весь мир, да жди. Пока какой-нибудь придурок до тебя не доберется. — Она печально и со значением посмотрела на Барда.

— И почему у меня такое впечатление, что кто-то сейчас пытается мной манипулировать? — не глядя на неё, в пространство, произнес Артур. — Кстати, абсолютно напрасно. Я все равно так и так, хотел тебе предложить периодически заглядывать ко мне в гости.

— Да? Зачем?

— Ну как же? Может я, как одинокий благородный кавалер, хочу поухаживать за красивой девушкой? Пообщаться, погулять под ручку, сходить в кино, попеть ей песни… Впрочем, за неимением у меня времени, и не совсем подходящим возрастом юной дамы, — тут Артур вернул ей её же скептичный взгляд, — я думаю, что мы ограничимся только последним пунктом. Так сказать, регулярные индивидуальные концерты самодеятельной песни в качестве профилактики излишней вредности.