Илоты безумия - Чергинец Николай Иванович. Страница 83

После первого сеанса все пациенты в один голос отмечали резкое улучшение восприятия, памяти. Но это оказалось иллюзорным. Приборы сразу же забили тревогу: появились признаки серьезных изменений в функциях центральной нервной И сердечно-сосудистой систем. После второго и третьего сеансов у людей возникли другие нарушения, в том числе и гормональные. Мы начали требовать прекращения экспериментов, но не тут-то было. Кое-кто из больших руководителей, в том числе и наших, увидел огромные перспективы в развитии этой науки для воздействия на возможного противника. Эксперименты продолжались, а люди, которых использовали, максимум через пять — семь лет уходили в мир иной, — Левин взглянул на часы и озабоченно заявил: — Однако время обеда на исходе, пора возвращаться.

Они пошли к штольне. Вся остальная часть дня прошла спокойно. Два последующих дня тоже прошли без происшествий. Хинт вел себя так, словно ничего не случилось. Стрельцов и Левин терялись в догадках: обнаружил он пропажу или нет. Никто ни словом не обмолвился и о Филке, с которым, как убедился Левин, на следующий день все было в порядке. Это видимое спокойствие порождало тревогу и различные догадки у Левина и Стрельцова.

Прошло еще несколько дней. Как-то после работы они шли к своему дому.

Левин сказал:

— Я сегодня во время обеда беседовал с Хинтом. Ведет себя как ни в чем не бывало, вежлив, улыбчив, раскован. Неужели столько дней он не заглядывал в свой сейф? А может, затихли и создают видимость, что все в порядке, чтобы не вспугнуть похитителя?

— Все может быть. Нам надо быть начеку, не расслабляться.

Вдруг Левин озабоченно стал присматриваться:

— О, кажется, Анохин, — он кивнул в сторону дома, где маячила одинокая фигура. — Наверняка нас дожидается.

— Да, похоже, — глухо согласился Стрельцов. — Сейчас начнет допрашивать, допытываться.

— Ничего, держись, Андрей!

— Понимаю. Да и что нам остается делать? Надо держаться.

Анохин, увидев ученых, быстро зашагал навстречу:

— Я не успел вас перехватить в лаборатории. Идемте к шефу.

— А что случилось? — спросил Левин.

— Ничего особенного. Он со вчерашнего дня занимается подготовкой операции и, как я понял, нуждается в вашей помощи.

— В чем конкретно? — не унимался Левин.

— По-моему, это связано с психологической подготовкой одной боевой группы. Керим боится, чтобы кто-либо не струсил и не сбежал.

— Так он что, хочет, чтобы мы участвовали в составе этой группы в операции? — спросил Стрельцов.

— Думаю, что нет. Он получил интересную информацию по вашей линии, хочет посоветоваться и попытаться применить ее на практике. — И тут совсем неожиданно Анохин обратился к Левину. Голос у него был непривычно заискивающим, просительным: — Абрам Иосифович, я все время думаю о вашем диагнозе. Что бы вы мне порекомендовали?

— Найти хорошего врача и заняться лечением.

— А где возьмешь здесь, в этой каменной глуши, хорошего врача?

— Езжайте в город. Там наверняка найдете подходящего специалиста. Не думаю, что здесь будут проблемы с лекарствами.

— А вы не можете мне помочь?

— Я?! Не думаю, — покачал головой Левин, но, увидев выразительный взгляд Стрельцова, добавил: — Ну, разве только если вы не найдете специалиста… Хотя я в своих силах не уверен.

— А почему бы тебе, Абрам Иосифович, тоже не съездить в город, посмотреть, что за лекарства есть в продаже, а заодно оказать помощь в выборе врача? — неожиданно предложил Стрельцов.

— А откуда у меня деньги? — безразлично пожал плечами Левин. Он хорошо видел, как насторожился Анохин. Добавил: — Господин Анохин прекрасно и без меня разберется.

— Хорошо, — кивнул головой Анохин. — Я последую вашей рекомендации, а затем посоветуемся.

Они уже подходили к зданию, где работал Керим.

Когда вошли в кабинет, убедились, что Керим ждет их. Он даже не стал тратить время на обычные в таких случаях вопросы о здоровье, а сразу же перешел к делу.

— Я хочу вам предложить один вариант, который, по нашему мнению, может существенно приблизить решение задачи, и тогда мы получим возможность управлять толпой на расстоянии.

— И что это за вариант? — поинтересовался Левин.

— Нам известно, что вы входили в группу ученых, которые уже решали такую задачу. Кстати, я был весьма удивлен, когда узнал, что вы ничего не сообщили об этом.

— Что вы имеете в виду? — нервно поправляя очки на переносице, спросил Левин.

— Ну хотя бы, — Керим заглянул в лежавшую перед ним бумажку, — суггестивный метод.

— Об этом у нас не заводился разговор…

— Вы не правы, господин Левин! — жестко прервал его Керим и впился в него словно налитыми металлом голубыми глазами. — Я поставил перед вами задачу, найти способ управлять толпой на расстоянии. Для этого вам были созданы соответствующие условия. Вы взялись за это дело, а теперь вдруг заявляете, что об этом даже не было разговора. Вы не пожелали сообщить, что вам известно о методике болгарина Лозанова, ваших сограждан Кашпировского, Чумака.

— Я не понимаю, — встрял в разговор Стрельцов, — отчего вы, господин Керим, распаляетесь? Вы же наверняка знаете, что эти люди проводили свои эксперименты по телевидению, а телестанции здесь, как мне известно, нет.

— Тем более, что телесеансы Лозанова ни в коей мере нельзя сравнить с сеансами Кашпировского и Чумака, — недовольно промолвил Левин.

Он начинал злиться, и, видя это, Стрельцов, не желая, чтобы Абрам сорвался, сказал:

— Абрам Иосифович, расскажи, в чем разница в этих экспериментах, да и объясни, можно ли применять эти методы без телевидения.

— Дело в том, — Левин сам заглянул в глаза Кериму, — что и Кашпировский, и Чумак называют свои сеансы телепсихотерапией, но на самом деле занимаются массовым гипнотическим воздействием, точнее телепсихотехнологией. Это гораздо страшнее, чем гипноз, так как применяется специальный метод и экран телевизора используется как техническое устройство. Причем телевизор увеличивает энергетический сигнал в 25–30 тысяч раз. Я и мои коллеги, с которыми мы разбирались со всем этим, единогласно пришли к выводу: Кашпировский, Чумак и другие экстрасенсы и психотерапевты, чьи имена и фотографии так часто мелькают на экранах, страницах газет и журналов, являются носителями разрушительной отрицательной энергии, они уничтожают психику человека. У людей, которые общались с этими дьяволами, наблюдается массовое разрушение щитовидной железы, болезнь маточных труб у женщин и всеобщий психоз.

Керим оживленно переглянулся с Анохиным и всем корпусом подался к Левину:

— Ну а как ведет себя человек, подвергшийся воздействию этих дьяволов?

— У него происходит блокировка левого полушария мозга, где, как известно, расположены все основные центры, связанные с разумом человека. Одновременно происходит всплеск деятельности правого полушария. Человек становится послушным, ему в этот момент ничего не страшно, он практически не чувствует боли, хоть пытай его огнем.

— Так вот что нам надо, господин Левин! — вскочил на ноги Керим. — Именно такого воздействия на наших бойцов я и хочу добиться.

Я сейчас же отдам приказ срочно приобрести небольшую местную телестанцию и сразу же усажу к телевизору тех, кто будет участвовать в акции в тоннеле под Ла-Маншем! Так что, господа, прочь сомнения! Считайте, что наша операция вступила в завершающую стадию.

— Господин Керим, — обратился Левин, — я могу задать один вопрос?

— Сколько угодно.

Левин не обращал внимания на удивленный взгляд Стрельцова:

— Вы намерены оплачивать нашу работу?

— Вашу работу? — переспросил Керим. — Мы не устанавливаем фиксированные оклады, а платим за конкретно сделанную работу, точнее за результаты. Если вы исполните мою просьбу, то я обещаю, что вы больше не будете в положении пленных и ваше вознаграждение будет очень большим. Речь идет о миллионах долларов.

— Да, но вы, надеюсь, понимаете, что творческая работа требует свободы. Несмотря на ваше обещание, данное ранее, нас продолжают держать как заключенных, на маленькой территории. Я уже объяснял, что нам необходимо общение с людьми, которых вы хотите превратить в послушных исполнителей.