Больше, чем власть - Шегало Наталья. Страница 48

— Что мне делать? — Сова с ужасом смотрела на Лориса. Она часто ассистировала ему на операциях, но никогда не делала их сама.

Лорис подумывал о том, чтобы попросить помощи у Зория, поскольку не считал состояние Совы подходящим для участия даже в простой хирургической операции. Но она принялась стремительно опустошать саквояж в поисках биохирургического клея для нанесения на место пореза.

— Подожди, — Зорий отодвинул от Совы чемоданчик.

— Ты что? — Сова потянулась за медикаментами, видимо, в состоянии шока незаметно перейдя с Зорием на «ты».

— Я сказал, подожди! Дай руку.

— Зачем?

— Дай руку! — не выдержав, рявкнул Дар. — И помолчи. Накрой рану рукой. Вот так. Теперь сосредоточься. Лорис, отвернись. Отвернись, я сказал, ты ей только мешаешь. Закрой глаза, Сова! Заращивай.

— Что? — Сова смотрела на Дара, как на сумасшедшего.

— Заращивай! Выпусти свою энергию через ладонь. Она должна быть белая, как молоко. Представь, как она растворяет кровь, заливает рану, вытесняет боль. Представляй, как сходятся концы, сплетаются порванные ткани. Давай!

— Дай мне обработать рану! — Сова попыталась отдернуть руку, но не смогла.

— Черт побери, делай, что говорят! Я знаю, что советую!

Сова стиснула зубы.

Из-под ее пальцев, прижатых к ране, сочилась кровь. Теплая. А рука была холодной, и кровь грела ее руку.

— Ты будешь думать головой или нет?! — Зорий тряхнул Сову, едва не вывихнув ей плечо, и рывком развернул к себе.

Она вскрикнула. Дар подумал, что перестарался.

— Спокойно. Послушай меня, только спокойно. Рану можно зарастить, и ты это можешь сделать. Нужно только мысленно представить... Края сходятся... Кровь исчезает... По твоей руке идет энергия... Тепло... Как бы переливается... Оно белое, чистое, как молоко... Делай спокойно... Спокойно...

Ей стало жарко. Чувства притуплялись, голос Дара теперь был далеким, едва различимым. А под рукой билось и пульсировало что-то горячее, обжигающее... Белое... Не забыть — белое...

Она не могла сказать, сколько это длилось. Когда Зорий, наконец, сиял ее руку с раны, Сову как будто выключили. Словно что-то разорвалось внутри — и сразу стало холодно. До озноба. Мокрая рубашка на спине липла к телу.

— Все, — спокойно объявил Зорий. — Можете посмотреть.

На груди Лориса поверх неровно затянувшегося красного шрама отпечатался след ладони. Сова отстраненно разглядывала этот багровый след и свою испачканную в крови руку, будто сравнивая отпечаток с оригиналом. Лорис переводил изумленный взгляд с Совы на Дара и обратно. Только Зорий, казалось, выглядел невозмутимым. Он поднялся, принес фляжку с водой, отодвинул Сову и стал смывать кровь. Сова оторвалась от созерцания ладони.

— Как это? — она не ждала ответа.

— Будешь себя хорошо вести, научу, — насмешливо пообещал Дар. — Шрам исчезнет. Еще разок — и совсем сойдет. А вот отпечаток останется, тут уж ничего не поделаешь. Это клеймо на всю жизнь, хотя со временем и оно посветлеет. Мы обычно работаем кончиками пальцев — остаются несколько пятен.

Сова не слушала. Она тяжело поднялась и, цепляясь за каменные выступы, пошла к темному провалу пещеры. Лорис обеспокоенно зашевелился, пытаясь ее остановить, но Зорий положил ему руку на плечо:

— Дай ей время передохнуть, — попросил он. — Думаю, сейчас ей лучше побыть одной.

Лорис собрался было возражать, но тяжелая рука не дала ему подняться. Он подумал и остался.

Только ночью Дару удалось спокойно проанализировать случившееся. Он лежал в темноте и размышлял о количестве той энергии, которую затратила Сова за четыре минуты. За четыре... Всего четыре минуты ей хватило для того, чтобы изменить поврежденную структуру тканей человеческого тела. Ее способностям в медицине нет цены. Если только удастся доказать, что эти способности можно направить во благо. Ему самому потребовалось бы как минимум полчаса, чтобы совершить подобное. Пришлось бы черпать энергию отовсюду, входить в состояние глубокой сосредоточенности, делать короткие передышки... Ничего подобного Сова не делала. Четыре минуты он держал ее за руку, пытаясь отследить, откуда пришел уже знакомый ему поток чужой энергии, но так и не смог почувствовать его источника. Оставалось предположить, что этим источником была сама Сова. Но нет, Зорий по-прежнему не ощущал ее биоизлучения, как будто она была начисто лишена способности энергетически взаимодействовать с окружающей средой. Ее странная энергия пришла словно бы из ниоткуда, и также в никуда исчезла, стоило Дару снять руку с затянувшейся раны. Он умело воспользовался ситуацией, растерянностью и паникой Совы в своих личных целях. Он ввязывался сам и ввязывал ее в сомнительный эксперимент, о котором она, перепуганная случившимся, даже не подозревала. Он сознательно рисковал Лорисом, подставляя его под поток неизвестной энергии. Он убедительно разыграл перед ними роль старшего наставника, доброжелательного советчика.

Они ничего не заподозрили, потрясенные увиденным. Они приняли его помощь, они были ему искренне благодарны. Но он-то знал истинную цену своим поступкам.

Зорий ждал, что случившееся повлияет на Сову. И, действительно, перепуганная Сова, кажется, осознала степень собственной опасности для окружающих. То, чего он не мог добиться словами, произошло теперь само собой. И когда, просидев пару часов в темноте пещеры, она все-таки вернулась на площадку, где все и произошло, Дар надеялся услышать ее здравое решение сотрудничать с Орденом. Но решение, которое она приняла, предназначалось не для него.

Подслушивание — один из лучших способов получать информацию.

Сова откладывала разговор с Лорисом до последнего. Зорий понимал, что она хочет поговорить с другом наедине — и присутствие постороннего ее смущает. Пришлось укладываться спать. Выждав полчаса, Сова вызвала Лориса из пещеры, и Дар, наконец, получил возможность услышать их беседу. Начало он, правда, пропустил: не стоило ради удовлетворения любопытства идти на риск столкнуться с ними нос к носу. Беседовать у самого входа в пещеру они не стали, а забрались на край отвесной скалы, туда, где, создавая помехи, зверски шумел ветер. Дару пришлось настроить подслушивающее устройство и осторожно прикрепить улавливатель звука к выступу скалы.

После того как Сова огласила свое решение, они долго молчали. Сова ждала возражений, резкого отказа или долгих уговоров, но Лорис совершенно неожиданно спросил:

— Почему? Сова, объясни мне. Если причина — в этой царапине, то это случайность.

— Нет, — оборвала Сова. — Это уже не случайность. И тогда, дома, и в замке, и сегодня — все это уже не случайность. Если бы он меня не остановил...

— И поэтому я должен уйти?

— Да. Послушай, не перебивай. Знаешь, он вчера меня спросил: не боюсь ли я себя. Вчера я не боялась. А теперь — боюсь. За тебя. Это в тысячу раз хуже, чем бояться за себя — бояться за других. Они так часто твердили мне: «Опасно, опасно, опасно», а я долго не хотела в это верить. А сейчас, наконец, сама готова это признать. Эта их двадцать вторая база — черт знает где. Они неспроста предлагают в качестве убежища такой отдаленный сектор. Они готовы к случайностям. А вот ты — нет. И я — тоже нет.

Слова давались с трудом. Слишком тяжело было сейчас спорить.

— Я понимаю, — ответил Лорис, — но ты тоже пойми. Ведь ты сама только что сказала: бояться за других в тысячу раз хуже, чем бояться за себя. Я должен убедиться, что тебя не запрут на этой базе. Что все, что они обещают — правда.

— Запрут, — это было сказано с уверенностью. — И что же, ты хочешь, чтобы тебя заперли вместе со мной? Ты думаешь, моей совести мало Командора, который из-за меня бросил флот?

— Не преувеличивай.

— Он бросил флот из-за меня. Из-за меня все наши планы полетели к черту. Теперь, опять-таки из-за меня он может оказаться в опасности: ведь он — единственный, кто знает точно, где меня искать. Ты просто никогда не чувствовал за собой такой вины.