Река Снов - Сезин Сергей. Страница 42

 Добавил, что готов подписать протокол об опасности этих артефактов и необходимости их немедленного уничтожения. Это такая стандартная форма документации. Заполняется при находке магических предметов, представляющих опасность. Обычно суды идут ей навстречу и сразу дают санкцию. Объясняется это тем, что при хранении магических предметов в специальных хранилищах могут быть ( и случаются до сих пор) разные магические реакции как самостоятельные, с вновь помещенными амулетами, так и сочетанные–этих новых и ранее лежащих там. Про их результат ходят разные слухи, но в Нижнем я был свидетелем магического пожара в полицейской части. Жертв не было, но от трехэтажного здания остались только стены–перекрытия были деревянными, и ,сгорев, провалились. Сгорела вся документация и хранилища разных улик. Не представляю себе, как они потом выкрутились из положения.

 Андрей Андреевич отыскал в сумке нужный бланк, быстро вписал в него амулеты, щечки и порошок, и я подписал .

 После чего распрощался и пошел. Надо было поспешить.

 Вокруг дома уже собралось полно зевак ,которых с трудом сдерживали два полицейских. Пока я протискивался через них, то услышал несколько версий, что там отыскала полиция. Самой оригинальной была версия, что найдено место поклонения Черной богине Кали. Я тихо посмеялся, хотя потом подумал, что, возможно, сермяжная правда в этом есть. Тип, что стрелял в 'Хлебной', а потом испарился, вполне мог быть Созерцающим. Ну и вампир тоже мог быть из этой братии до обращения.

 В редакции меня ждала приятная новость — аж три заказа. Два — на улице Вилоновской( и оба ждут меня в любое время),а один на Кондратьевскую, но в пять–полшестого пополудни. Гм, а где ж эта Вилоновская? Спросил об этом приемщика заказов. Оказалось, совсем я забыл про нее. Она за библиотекой и спускается в реке близ пивзавода.

 Я пошел ловить извозчика. Оба заказчика оказались жертвами алкоголя и времени много не потребовали. На завтра я запланировал повторный визит к этим ветеранам войны с 'гетманом Ивашкой Хмельницким'. Есть хотелось уже здорово, ибо шел третий час. Я спросил, нет ли здесь неподалеку приличного трактира. Мне показали, куда идти. Трактир в указанном месте был, назывался 'Зеленая волна'. Ну и фантазия у трактирщика: это где она может быть, в совсем заросшем пруду? И, что хуже всего, там подавались только рыбные блюда.

 Раздосадованный, я вышел из трактира и пошел в сторону гостиницы, решив поесть в 'Северной Короне' или где–то еще. 'Где–то еще' наступило почти сразу — в лице бабы с корзиной пирожков, у которой я купил аж пять штук и все съел тоже почти сразу. Поскольку червячок был заморен, то решил идти не сразу в гостиницу, как планировал, а посетив мастера — штопальщика и сапожника.

 Штопальщик нашелся сразу. Действительно, я мимо этого квартала проходил, но вывеска его с улицы была плохо видна. Мастер был молодой человек, безуспешно пытавшийся отращивать броду для солидности. Борода сопротивлялась и росла только слева, справа торчали отдельные волосинки. Кожа у него была какого–то мраморного оттенка. Что–то мне его внешний вид напоминал, но вот что? Ага, на верхнем крае роговицы коричневая кайма. Увы, молодой человек болен той самой 'болезнью птичьих крыльев', только еще об этом не подозревает. Может быть.

 Если так, то скоро начнется. Как раз время дебюта. Руки уже немножко дрожат. Но говорить об этом не буду. Помочь я не в силах( да и никто не в силах),пусть живет и не знает, что будет завтра.

 Звали молодого человека Денисом и он сказал, что может зашить все, что угодно. Я поинтересовался, а порванный рукав кожаной куртки сможет? Денис ответил, что можно поставить латку, только фигурной формы, и сойдет она за украшение. Это мысль. Тогда сегодня занесу ему и куртку и штаны. Драные носки сам заштопаю, на пароходе, когда делать будет нечего.

 Попрощался и вышел. Неприятно как–то — глядеть и видеть, что не жилец. И ничего не сделаешь — дефект в наследственном аппарате, не только в печени или мозге. Все клетки не переделаешь.

 Это даже богам может быть не под силу.

 А вот с сапожником вышла незадача. Самого мастера не было, а подмастерье безуспешно проискав сапог, выдавил из себя, что не может найти его. Оказывается, мастера одолела широко известная болезнь в виде двухдневного запоя. Поэтому он в мастерскую не заходит, а готовую обувь можно выдавать только если найдешь. Ибо подмастерье не знал, доделал ли мастер мой сапог, а также самое главное — куда он его засунул.

 Вот храпоидол! Ладно, зайду завтра. Подмастерье божился, что хозяин больше трех дней не пьет, так что завтра должен выйти на работу. Только выйти то он выйдет, а вот будет ли в состоянии вспомнить, где мой сапог? Вот она справедливость этого мира — штопальщику его печенки не хватит даже на тридцать лет жизни, а у этого она в излишке, вот он и транжирит ее как вовсе ненужное…

 Я дошел до гостиницы, но пока шел — проголодался. Пирожки той бабы какие–то несытные оказались. Пришлось идти в трактир и есть по–настоящему.

 В гостинице я посидел меньше часа, а затем собрал вещички для починки и двинулся в сторону Кондратьевской. Занес их Денису. Вышел из его мастерской и решил маленько срезать угол, пройдя через квартал. И вот тут, в лабиринте сараев, помоек, сохнущего белья и прочего опять ощутил я вампира. Организм воспринимал ощущение не как угрозу за ближайшим углом, а что он вообще тут был. Я взвел оба курка, но доставать оружие не стал и решил потратить минут десять на то, чтобы походить тут — вдруг ощущение ярче будет? И походил, но ярче ощущение не стало. Ну ладно, мне уже пора, но я еще сюда зайду. 'Будешь ты, Ивашка, под простоквашкой'.

 Последний заказ был самый приятный. Пригласил меня баальшой человек из городского начальства. И понятно почему, ибо мучил его геморрой. А ему не хотелось , чтоб его в этом ракурсе наблюдали мои городские коллеги.

 Оттого и заплатили мне по–царски, и ужином угостили, и кофе с коньяком, и потом в гостиницу меня шофер отвез.

 Ну и я постарался, истребив все три источника беспокойства. На несколько месяцев ему жить они мешать не будут. Дальше — как повезет. Болезнь эта, леченная хоть магически, хоть как, имеет тенденцию к рецидиву. Вы спросите, почему ? Ведь вырезанное сплетение вен, как это все полагают, снова вырасти не могут? Увы, это не вены терзают страдальцев, а оочень специфические образования, аналог для которой — скорее другая специфическая ткань. Которая находится в чисто мужском органе и позволяет этому органу менять объем, наполняясь кровью, либо уменьшаться, когда кровь уйдет. Оттого при удалении небольшого кусочка ткани такая большая кровопотеря, оттого и может она вырасти снова и на том же месте.

 Правда знание это не сильно помогает переносить болезнь или лечить ее, оно больше помогает не горевать, обнаружив рецидив. О чем я и сказал пациенту, что болезнь не из тех, что раз пролеченная, исчезает без следа. Но завтра он вполне спокойно встанет с кровати и пойдет в туалет . И довольно долго так будет.

 А про сродство геморроидальных узлов и мужского органа есть одна интересная и поучительная история. Было это лет сто назад. Жил тогда в Нижнем маг Земли Актиний. Нет, вру, Астигмий его звали, и происходил он из того самого 'Рыбного баронства'. В молодости он не был особенно известным, но годам к сорока открылась ему тайна бытия, как можно вот эту пещеристую ткань регулировать в организме. Хочешь, подавишь, хочешь — вырастишь. И стал он браться за заказы по ней — в заднем месте удалял особенно эффективно, как никто не мог, а в переднем месте — гарантированно отращивал до оочень приличных размеров. И посыпались ему заказы отовсюду ,особенно на отращивание. Он стал буквально в золоте купаться и даже с трудом успевал обслуживать всех желающих. Никто с ним сравниться в этом смысле не мог, а мог только завидовать. За пару лет усердного промысла, стал он одним из самых богатых людей в Нижнем, пока его не застрелил один из бывших пациентов. И сам застрелился. Наследников у Астигмия не было, учеников он принципиально не имел, чтоб секрет не ушел никому. Поэтому его смерти радовался только город Нижний Новгород, ибо имущество и вклады покойного ушли городу как выморочное имущество. Все остальные горевали.