Убийство на Потомаке - Трумэн Маргарет Мэри. Страница 36

— Никогда больше не делай подобного, Тони, — твердо сказал он. — И никогда не действуй от моего имени, предварительно не переговорив со мной.

— Ты все понял, Мак? Ты поговоришь с Тирни, чтобы он вернул мне тысячу?

— Иди домой, Тони.

— Пока, Мак, привет Анабеле.

Когда Смит вернулся домой, Анабела читала в их кабинете.

— Я беспокоилась, — проговорила она.

— Ты видела мою записку?

— Конечно, зачем нужно было встречаться с Тони так поздно?

Он протянул ей конверт.

— Что это?

— Увижу, когда открою. Почему ты встала? Ты спала, когда я уходил.

— Проснулась, на душе беспокойно, я пошла на кухню попить, там увидела твою записку и подумала, что ты отправился на свидание с той загадочной дамой, о которой я говорила тебе.

— Мне придется еще почитать, — сказал Смит. Когда позвонила Алисия Буффолино, он был занят семейной хроникой Полин Юрис. Теперь прибавились еще и письма.

— А нельзя это отложить? — спросила Анабела.

— Чтение? Конечно, а что такое?

— Мне кажется, мы кое о чем забыли.

— О чем же?

— Несколько дней назад я отвергла твои любовные порывы. Тогда я сказала, что разумнее отложить все до другого раза.

— Полагаю, что этот момент наступил, — торжественно произнес Смит, принимая театральную позу.

— Если твое тайное свидание не подавило в тебе всякое желание.

— Увидим. — Он взял ее за руки и поднял с дивана. Они обнялись.

— Я обожаю тебя, — прошептал он ей на ухо. Возбужденные его дыханием искорки волнения побежали по ее телу.

Через несколько минут они забыли обо всем, сминая гладь простыней сплетенными в порыве страсти телами. Такую ночь нельзя было тратить на чтение.

Сеймур Флетчер сидел в гостиной своей квартиры в районе Адамс Морган, тупо уставившись в телевизор, где шел какой-то старый фильм. На нем были только спортивные трусы. Из кухни появилась Сюзен Тирни, она уже успела одеться. Ей не хотелось ехать к Флетчеру, потому что ей действительнонужно было успеть на ранний рейс в Нью-Йорк. И в этом состояла проблема. Флетчер не желал, чтобы она летела. Как он выразился, у нее в этот день не было занятий с этим шарлатаном Артуром Саулом.

Потом они занялись сексом, не получив от этого удовлетворения. Затем Сюзен рассказала Сеймуру, что достала деньги и хочет отдать их Саулу для постановки шоу для одной актрисы по ее сценарию.

Флетчер пришел в ярость и заявил, что она его предала, после того как он помог ей со сценарием и много сделал для ее карьеры. Это было правдой, но только отчасти. Прочитав ее сценарий, он ограничился двумя замечаниями, но в спектаклях группы «Потомак плейерс» давал ей ведущие роли, это же касалось и постановок в обществе «Три С».

— Это ведь Нью-Йорк, Си, — сказала она, стараясь убедить его.

— Ты там ничего не добьешься, поставь шоу здесь, а потом покажи его в Нью-Йорке. Я знаю тебя. Саул жулик, а не режиссер. Только я могу помочь раскрыться твоему таланту.

— А несколько минут назад ты этого не знал, — съязвила Сюзен.

Спор продолжался, пока Флетчер не поставил точку, запустив тяжелой вазой в зеркало.

— Извини, Си, — произнесла она, стоя у двери. — Я просто считаю, что мне больше подходит Нью-Йорк.

— Поступай как знаешь, — проговорил он, не отрывая взгляда от экрана. — Трать деньги отца черт знает на что, твое дело.

— Это деньги не отца. Это… ну, до свидания, Си.

Все еще продолжая злиться, Флетчер оделся, собираясь пойти в бар по соседству.

— Проклятье, — выругался он, не обнаружив вместе с другими ключами связки ключей от репетиционного зала в церкви. Он решил, что забыл их там. — Ну и черт с ними, черт побери все на свете. Они должны были попасть ко мне, — пробормотал Флетчер себе под нос, имея в виду деньги, о которых говорила Сюзен.

24

В тот же вечер на Каймановых островах

Клуб занимал двухэтажное белоснежное здание на территории частного курорта в северной части Большого Каймана. В дневное время солнцепоклонники, не имеющие понятия или не желающие ничего знать о меланоме, жарились на солнце до медного отлива на пляже первозданной красоты, в то время как любители подводного плавания познавали красочный мир, укрытый лазурным зеркалом спокойного моря.

Ночью кажущуюся черноту воды нарушал лунный свет, ложившийся на нее серебристой рябью. Легкий ночной ветерок нежно перебирал листья пальм, освещенных мощными прожекторами.

Помещение ресторана отличалось такой же безукоризненной белизной, как и наружные стены здания. Строгое однообразие нарушали ковровые дорожки, отделка стен и посуда, имевшие цвет морской волны. В этот вечер зал был почти пуст. Соотношение посетителей и официантов, чья накрахмаленная униформа казалась сделанной из картона, составляло 1:3. Совет клуба редко критиковал обслуживание в ресторане, хотя достоинство винного погреба и качество блюд постоянно становились предметом обсуждения. Частный клуб, ни больше, ни меньше.

Сэм Танклоф, Сунь Беньчонг и Джон Симмонс расположились за столиком у окна. Они уже закончили обедать и неторопливо наслаждались кофе, довольные малочисленностью посетителей.

— Мне не все еще до конца ясно, — сказал Танклоф, возвращаясь к теме предыдущего разговора — банковскому счету, открытому на острове Сунь Беньчонгом на имя и в интересах консультативной группы инвестиционного банка Танклофа.

Адвокат Симмонс, интересный загорелый мужчина с седыми волосами, аристократическими чертами лица и ухоженными руками, на протяжении всего вечера сидел неестественно прямо.

— Сэм, нет ничего плохого в размещении здесь твоего счета, — уверенным, спокойным тоном говорил Симмонс, сияя улыбкой. — Когда мы открывали его здесь с Сунь Беньчонгом, то ни в чем не отступили от буквы закона. — Симмонс специально прилетел в этот день ради встречи. Он жил и имел практику в Майами, специализируясь на оформлении заграничных счетов состоятельных клиентов.

— Танклоф поморщился, ожесточенно потер шею, затем почесал мизинцем правое ухо.

— Если все обстоит именно так, почему в отношении меня начато расследование?

— Это совсем не расследование, — ответил адвокат, — а обычный запрос. Мистер Карвелла из Министерства финансов ясно сказал об этом, когда беседовал в банке с Бобом Чалмерсом.

— Я рассчитывал, что секретность станет одним из преимуществ открытия здесь счета, — проговорил Танклоф, поворачиваясь к Беньчонгу.

Смех Симмонса прозвучал явно покровительственно.

— Сэм, секретность продолжает оставаться одним из притягательных факторов размещения счетов на Каймановых островах. Конгресс, не без участия финансовой инспекции, уже давно пытается нарушить эту секретность, но без особых успехов. Карвелла действовал в пределах Договора о взаимном оказании правовой помощи. Договор дает ему права, но закон не имеет достаточной силы, чтобы заставить местную администрацию ему подчиняться. Тебе не следует беспокоиться. Все в должном порядке.

Танклоф допил коньяк, поднял глаза на двух топтавшихся у стола официантов и показал на свой пустой бокал.

— Джон, меня беспокоит не правовая сторона. У меня душа не лежит к заграничным вкладам и всякой секретности. Когда речь идет об инвестициях, мне нужно проявлять сообразительность и расторопность. Если я вижу, что сделка выгодна, я стараюсь ее заключить. Все просто. Я знакомлюсь с предлагаемыми мне планами строительства нового торгового центра или административного здания, если они меня устраивают, я выдаю ссуду и получаю прибыль за счет окупаемости. Когда Сунь предложил открыть здесь счет, чтобы уклониться от некоторых налогов, — и вспомните, мы открыли наше отделение в Лондоне, чтобы создать основу для ведения банковских операций за границей, — так он сказал, что это принесет большие доходы мне и моей компании. — Сэм тепло, по-дружески улыбнулся Беньчонгу, посчитав, что высказался слишком резко по отношению к молодому финансовому гению. — Я ни на минуту не усомнился в тебе, Сунь, и сейчас не сомневаюсь. Но я много лет занимаюсь такими делами, и ни разу у меня не было никаких трений с властями. Меня это устраивает. Все открыто и честно, все на виду, никаких тайн. Но теперь моими делами начинает интересоваться Министерство финансов и финансовая инспекция. Мне это совсем не нравится.