Ангельское личико - Феррари Лили. Страница 4

— И еще отец, — вмешался Томмазо, не желающий уступать пальму первенства. — Не забывай про отца, про Альфонсо, так его зовут.

— Альфонсо… — Старик уставился в пространство, погрузившись в воспоминания. — Альфонсо Моруцци…

— Но сейчас он не показывается на людях, — пояснил сестре Антонио снисходительным тоном. — Ушел на покой. Делом руководят сыновья — А, Б и К.

— Что это значит? — удивилась девушка.

— То, что я сказал. А, Б и К — это их имена. А — Аттилио. Он сейчас большой босс, держится в стороне. Потом Б — Барти, он у них средний, гадостный мужик, как ни посмотри. Нос у него сломан. И еще Кармело — К, тот самый, кого называют Пиратом, он с повязкой на глазу.

— И чем они занимаются?

— Хватит, Антонио! — Голос Томмазо звучал резко. — Она всего лишь девчонка.

Звякнул колокольчик, и в кафе вошла подружка Марионетты Сильвия, все еще одетая в форму билетерши кинотеатра.

— Чао всем! — поздоровалась она. — Ты готова, Нетта?

Девушка сбегала за пальто и, секунду поколебавшись, вынула фиалки из импровизированной вазы, слегка встряхнула их и приколола к пальто. Затем решительно вышла в зал. Брат на мгновение задержал взгляд на поникших цветах, потом посмотрел на сестру. Он улыбнулся, отдав должное ее упрямству, и промолчал.

— Спокойной ночи, папа! Спокойной ночи, Тони! Спокойной ночи, дедушка! — И Марионетта исчезла, радуясь возможности наконец покинуть душное помещение. Она так торопилась, что не заметила, что дед не ответил. Он сидел, уставившись в пространство и погрузившись в воспоминания. Прекрасная Джульетта, Альфонсо Моруцци…

И еще одного не заметила Марионетта в спешке — высокой фигуры, пересекавшей улицу от клуба «Трипл X». Перейдя проезжую часть, мужчина вошел в кафе «Империал». Единственной свидетельницей была кошка Белла, сидевшая на приступочке и сверкавшая желтыми глазами. Только она слышала испуганный вздох мужчин в кафе и только она видела, как рука в черной перчатке повернула табличку с надписью «Открыто» обратной стороной, где значилось «Закрыто», и как человек с черной повязкой на глазу вошел в кафе к семье Перетти.

Держась за руки, Марионетта и Сильвия не спеша шли домой в квартал Сент-Джеймс недалеко от Брюер-стрит. Ни та, ни другая не спешили в тесные квартиры с затхлым запахом, который всегда чувствуется в маленьких перенаселенных помещениях. Никогда не было места, чтобы пригласить друзей или посидеть попозже и поболтать. В гостиной постоянно находились то сестра, то брат, еще не улегшиеся спать, то раздраженные родители. Подружки могли побыть вдвоем, лишь когда поздно возвращались домой по темным улицам Сохо. Они шли, крепко держась друг за друга, и таращили глаза на признаки совсем другой, более интересной жизни вокруг них.

И все же, несмотря на ночную преступность и постоянное ощущение опасности, девушки никогда не променяли бы Сохо на другой район города. Это волшебное переплетение узеньких улочек казалось им лучшим местом на земле, спрятавшимся между магазинами Риджент-стрит, с севера и юга ограниченным шумной Оксфорд-стрит и театрами Шафтсбери-авеню. Девушки любили все достопримечательности и запахи Сохо, начиная с огромных кубов льда, тающих на мостовых рано утром, до последнего забулдыги, выброшенного на улицу из кабака после закрытия. Им нравился запах petits pains аи chocolat, [3]доносящийся из кондитерской мадам Валери, и слабый аромат духов у входов в ночные клубы. Они были счастливы в этом вареве разных национальностей и культур, где можно купить кофе в зернах у алжирца на Олд-Комптон-стрит, свежие макароны у итальянцев на Брюер-стрит и подозрительно дешевые нейлоновые чулки у спекулянтов на рынке, и чувствовали себя свободно, даже когда сгущались сумерки и кафе закрывались на ночь. Как раз тогда выходили на свет Божий люди, принадлежащие ко второму слою общества Сохо — картежники, проститутки, припозднившиеся пьяницы. Девушкам, подобным Марионетте и Сильвии, чересчур заботливые родители все время твердили об опасностях этого ночного мира. Им постоянно напоминали, чтобы они «спешили домой сразу после наступления темноты, нигде не задерживались, ни с кем не разговаривали». Но огни и запахи ночного Сохо казались девушкам куда более соблазнительными, чем знакомый с детства район днем. Так что эти ночные путешествия не только пугали, но и завораживали их, и они не слишком спешили домой, как того требовали родители.

Девушки проходили мимо «Изола Белла», модного итальянского ресторана, и, как всегда, задержались, чтобы помахать рукой Лино, молодому итальянцу-официанту, который всегда старался в это время торчать у двери.

Марионетта подтолкнула свою подружку.

— Заметила? Он покраснел!

Довольная Сильвия хихикнула.

— Да нет же!

— Покраснел, я тебе говорю! Он в тебя влюбился, этот парень.

Сильвия задумчиво посмотрела на подругу.

— Не говори глупостей. Ты же знаешь, что все парни ухлестывают за тобой. Мне далеко до твоей внешности, Нетта.

Марионетта сжала руку Сильвии, не обратив внимания на лесть. Ей хотелось иметь лицо, говорящее о сильном характере, как у звезд театра и кино Джоан Кроуфорд или Бетт Дейвис. Девушку раздражало, когда мужчины не отводили глаз от ее прелестного кукольного личика, в то время как она пыталась сказать что-то интересное. Больше того — она даже завидовала Сильвии, ее дерзкой мордашке и крашеным белокурым волосам. Подруга была куда более современной, чем Марионетта с ее девчоночьей прической и старомодной внешностью.

— Говорю тебе, — настаивала она, оттаскивая Сильвию от роскошного входа в ресторан, — я видела, как он на тебя смотрит. Ты ему нравишься, а не я… — Она замолчала, потому что они проходили мимо группы проституток, болтающих на углу около винного магазинчика Дельмонико.

— Слушай, ты заметила эту великолепную лису? — Сильвия повернулась, чтобы посмотреть еще раз. — Серебристая! Стоит, наверное, бешеных денег…

— Даже не думай об этом, — твердо сказала Марионетта. — Ты ведь знаешь, чем она заработала на эту лису?

— Ну конечно! — грустно ответила Сильвия. — Но, может, есть более легкие способы…

Как бы в ответ на ее слова из темного подъезда вышла пара и направилась к перекрестку, где мужчина громко позвал такси. Женщина с блестящими рыжими волосами, одетая в атласную накидку, вечернее платье и изящные бальные туфельки, которые она время от времени демонстрировала, шла сквозь толпу на тротуаре с презрительным выражением лица. Девушки остановились, пораженные таким великолепием.

— Они были в клубе «Павильон», — выдохнула Марионетта. — Там наверху казино…

— Видишь? — торжествующе прошептала Сильвия. — Уверена, что она не шлюха!

Марионетта задумчиво улыбнулась, наблюдая, как прекрасно одетая пара садится в такси.

— Да? Не думаю, что она себя так называет, но, возможно, не слишком отличается от тех женщин на углу…

— Такие разумные слова из столь молодых уст!

Голос напугал обеих, и, вздрогнув, девушки обернулись. В тени у входа в клуб «Павильон» стоял старик, услышавший их разговор. Когда подруги повернулись и при свете фонаря он разглядел их лица, то резко втянул воздух, как будто увидел призрак.

Марионетта возмутилась. Как правило, ночные гуляки в Сохо их не трогали.

— Пошли, Сильвия, — сказала она. — Нам давно пора.

Побледневший старик не отрывал глаз от Марионетты. Добрая Сильвия сжалилась над ним и шагнула вперед.

— Вам плохо? — спросила она, не обращая внимания на оклик Марионетты.

— Не знаю. — Голос старика дрожал, и он держался за ближайший подоконник, чтобы не упасть.

Сильвия поддержала его за локоть.

— Мне кажется, мы должны проводить его домой, Нетта.

Марионетта ужаснулась.

— Нет, я не пойду! Папа придет в бешенство. А твой отец тебя прибьет! Ты же знаешь, мы не должны ни с кем разговаривать…

Сильвия смущенно нахмурилась.