Бегство Джейн - Филдинг Джой. Страница 37

— Простите, я совершенно потерял самообладание.

— Да, конечно, я понимаю. Правила есть правила.

Джейн с трудом добрела до ближайшей скамейки. У нее дрожали ноги. Эмили уже была на льду и вполне справлялась сама. Вечером Майкл пытался урезонить ее: «Боже мой, Джейн, зачем ты все это делаешь? Кончится тем, что какой-нибудь парень просто тебя убьет». «Мне очень жаль, Майкл, но он так меня разозлил».

— С тобой все в порядке?

— Что?

Джейн с трудом продиралась сквозь туман своей памяти к лицу Майкла.

— Мне только что снова приснился случай на катке.

— Может, ты вспомнила еще что-нибудь?

Она отрицательно покачала головой. Потом задумалась, какой сегодня день и много ли дней прошло с того случая на катке.

— Мне надо ехать в госпиталь. Паула внизу и ждет распоряжений.

— Который час?

— Почти восемь часов.

— Утра?

— Утра. — Он поцеловал ее в лоб.

— Не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала она, презирая себя за плачущие интонации. — Мне так одиноко, когда тебя нет рядом. Я так напугана.

— Тебе нечего бояться, Джейн. Ты дома. Ты начала кое-что вспоминать. Это хорошая новость. Так что не надо бояться.

— Но я чувствую такой панический страх внутри. Я так дезориентирована. У меня слабость…

— Может быть, тебе сегодня стоит выйти на улицу? — предложил Майкл. Он отодвинулся и теперь смотрел на нее с края кровати. — Почему бы Пауле не повести тебя сегодня на прогулку? Прямо с утра?

— Не думаю, что мне удастся много пройти.

— Тогда поезжайте на машине. Свежий воздух будет тебе очень полезен.

— Я все-таки не могу понять, почему я все время чувствую такую усталость.

— Мне правда уже пора собираться, сладкая моя. Первый больной будет у меня меньше чем через час.

— Может быть, мне снова показаться доктору Мелоффу? Может быть, у меня что-то не в порядке с мозгами?

— Давай поговорим об этом, когда я вернусь. — Он снова поцеловал ее и пошел к двери спальни. — Я скажу Пауле, чтобы она принесла завтрак.

— Я не очень хочу есть.

— Тебе обязательно надо что-нибудь съесть, Джейн. Ты ведь хочешь поправиться, правда?

Правда? Правда? Правда? Правда? Это слово преследовало ее, как эхо, пока она, спотыкаясь, брела в ванную. От нее требовалась максимальная сосредоточенность, для того чтобы просто переставлять ноги. Когда она добралась до ванной, то долго не могла сообразить, зачем, собственно, она сюда пришла. «Что со мной приключилось? Со мной что-то не в порядке?» — спросила она у своего отражения в зеркале над раковиной, заметив, что из угла рта на подбородок стекает струйка слюны. Она с отвращением стерла слюну и вновь посмотрела в зеркало. Это ее воображение или на самом деле черты ее лица приобрели какую-то мрачную маскообразность?

Она попыталась выпрямиться, чувствуя, что мышцы спины сводит ставшая уже привычной за последнее время судорога. Может быть, у нее какой-нибудь инсульт? Конечно, инсульт. Тогда сразу становится понятной причина потери памяти, постоянной сонливости и разнообразных физических недомоганий, которые так ее измучили. Но тогда инсульт должны были выявить еще в Бостонской больнице — они брали у нее столько разных анализов! Конечно, он мог приключиться с ней и после возвращения из больницы. Интересно, а можно перенести инсульт, не зная об этом?

— Определенно, со мной что-то не так, — сообщила она своему безучастному отражению. — Ты очень больна, моя девочка.

Джейн ополоснула лицо холодной водой. Она не стала вытираться, а снова залезла в постель и зарылась в подушку мокрым лицом. Подушка пахла Майклом, хотя самого его уже давно не было. Он ушел.

Она представила себе, что он лежит рядом с ней. Их руки переплетены, тела тесно прижаты друг к другу. Его ровное дыхание действует на нее успокаивающе. Они теперь спали в одной кровати, но с того первого раза больше не занимались любовью. Сколько времени уже прошло с тех пор? Несколько дней? Неделя? Она постоянно чувствует давящую усталость. У нее совершенно нет сил. Он ничего от нее не требовал. Он спокойно ложился рядом и засыпал, довольный и этой малостью, которую она могла ему дать. Неужели действительно прошла целая неделя?

Джейн перевернулась на спину. Мышцы вновь пронзила судорога. Она глубоко дышала, пытаясь усилием воли прогнать боль. Но воля судороги была сильнее ее воли. Это Джейн понимала и пыталась думать о другом: о том, как Майкл шептал ей слова любви; о нежном влажном кончике его языка, которым он ласкал ее плоть; о том, как напрягались его мускулы, когда он входил в нее; как он благодарно прижимался к ней, когда все было закончено.

Она взглянула вверх, надеясь увидеть склонившегося над ней обнаженного Майкла, но вместо этого сверху на нее смотрело серьезное лицо Паулы. Джейн вздохнула, мышцы спины моментально превратились в болезненный тугой узел, в знак протеста. Вздох превратился в крик боли.

— У вас опять болит спина?

«Паула уже успела привыкнуть к моим судорогам», — подумала Джейн, кивнув в знак согласия. Она с трудом оторвала голову от подушки.

— Повернитесь на бок, — инструктировала ее Паула, — я помассирую вас.

Джейн повиновалась беспрекословно и без колебаний. Сколько раз за прошедшую неделю повторялся этот ритуал? Она почувствовала, как Паула осторожно массирует ее поясницу.

— Здесь? — Пальцы Паулы описывали невидимые круги по белой ткани хлопчатобумажной ночной рубашки.

— Немного повыше. Да, вот здесь. Спасибо.

— Попробуйте направить дыхание в то место, где болит, — услышала Джейн голос Паулы. Она не могла сообразить, черт бы ее подрал, как это можно сделать и что Паула имела в виду. Как можно направить дыхание куда бы то ни было?

— Сосредоточьтесь, — продолжала Паула, и Джейн попробовала сделать то, что ей велели. У нее ничего не получилось. Как могла она сосредоточиться на дыхании, если она вообще не могла ни на чем сосредоточиться?

Что с ней происходило? Когда она пересекла границу между истерией и инвалидностью?

— Ну как? — спросила Паула, закончив массаж.

— Лучше, спасибо.

— Вам надо встать и попытаться сделать легкую гимнастику.

Мысль о гимнастике пришлась Джейн не по вкусу.

— Не думаю, что мне это очень надо.

— Доктор Уиттекер сказал, чтобы сегодня мы прошлись по улице. Он велел мне вывести вас на прогулку.

— Или покатать на машине. — Джейн вспомнила вторую, более привлекательную альтернативу.

— Он сказал, что вы отказались от завтрака.

— Не думаю, что мне удастся что-нибудь проглотить сейчас. — Джейн с надеждой взглянула на Паулу. — Скажите, может быть, у меня грипп? — спросила она. Очевидно, что ее амнезия просто заслонила от всех тот простой факт, что она могла заболеть и еще чем-то, не обязательно психическим. Поэтому-то она так плохо себя чувствует. Одно другому не мешает. Предположим, что она просто заболела.

Паула немедленно положила руку на лоб Джейн.

— Да, лоб горячий. Температура, наверное, слегка повышена, — заключила она. — Но это бывает со всеми, кто долго лежит в постели.

В ее голосе слышался упрек. Джейн чувствовала себя ребенком, которому строгая нянька делает внушение.

— Я постараюсь встать.

— Сначала лучше примите вот это. — В ладони Паулы откуда-то появились две крохотные таблетки, в другой руке она держала стакан воды.

«Ей бы по совместительству работать колдуньей или заняться магией», — подумала Джейн, взяв в руку таблетки. Она уставилась на них таким напряженным взглядом, как будто ждала, что те заговорят.

— Примите их, — велела Паула. В это время в соседней комнате зазвонил телефон. Майкл перенес его туда в начале прошлой недели. — Я сейчас вернусь. — Паула поставила стакан на ночной столик и быстро вышла из спальни.

— Если это меня, то я хочу поговорить, кто бы это ни был, — сказала Джейн вслед Пауле. Та не отреагировала, как будто не услышав.

— Какой шанс! — обратилась Джейн к своему отражению в зеркале напротив, тщетно пытаясь сложить мышцы лица в улыбку. Рот отказывался повиноваться. — Я заставлю тебя улыбнуться. — Она пальцами приподняла уголки рта, как будто ее лицо было сделано из глины. Белые таблетки упали на ковер цвета мяты. — Ой, ребятки, а о вас-то я совсем забыла.