Бегство Джейн - Филдинг Джой. Страница 5

Ей пришлось немного подождать. У конторки отеля стояли молодые супруги и двое их маленьких сыновей — маленьких чертенят с волосами, похожими на паклю, одетых в красивые матросские костюмчики. Каждый из отпрысков прилип со своей стороны к широким бедрам матери и благим матом на весь вестибюль гостиницы кричал о своем недовольстве.

— Я хочу есть, — канючил младший из двух мальчишек, лет четырех, задрав матери юбку и обхватив ее колено так, как будто собирался его укусить.

— Хочу в «Макдональдс», — немедленно заголосил брат, который был старше от силы на год.

— «Макдональдс!», «Макдональдс!» — единодушно вопили отпрыски, отплясывая вокруг двух беспомощных взрослых людей, которые, будучи их родителями, делали все, что могли, чтобы прекратить это светопреставление.

— Сейчас мамочка и папочка снимут номер, а потом мы найдем уютный ресторанчик, о’кей? — упрашивала детишек молодая мама, взглядом призывая мужа быстрее закончить все формальности, пока она не сорвалась на крик.

Ответ детей последовал незамедлительно:

— «Макдональдс», «Макдональдс»!

Потом произошло чудо: они исчезли в чреве лифта, где их поджидал услужливый служащий, и вестибюль отеля снова принял свой европейски респектабельный вид.

— Чем могу служить, мадам?.. Мадам?!

— Прошу прощения, — произнесла она, когда до нее дошло, что молодой человек за конторкой отеля обращается именно к ней. Вероятно, ей следовало бы привыкнуть к обращению «мадам». — Я хочу снять комнату.

Его пальцы начали нажимать клавиши компьютера.

— Надолго?

— Точно я еще не решила. — Она откашлялась — один раз, потом другой. — Но не меньше, чем на сутки, может быть, на двое.

— Номер на одного человека? — Он посмотрел мимо нее, чтобы удостовериться, что она одна. Она тоже машинально оглянулась. Рядом действительно никого не было.

— Для меня одной, — прошептала она, затем повторила громче: — Номер на одного человека. Пожалуйста. — «Не следует забывать о хороших манерах», — подумала она и чуть было не рассмеялась.

— У нас есть комната, — сказал молодой человек, посмотрев на экран компьютера, — восемьдесят пять долларов в сутки. Комната на восьмом этаже, для некурящих, с двуспальной кроватью.

— Прекрасно. Это меня устраивает.

— Как вы будете платить?

— Наличными.

— Наличными? — Их взгляды встретились. Она отметила,что никогда не видела таких голубых глаз, как у него. Впрочем, она не была в этом уверена. Один Бог знает, что она видела раньше.

— Что-то не так? Вы не берете наличных?

— Ну что вы, конечно же, мы берем наличные. Просто мы не часто с этим сталкиваемся. Большинство людей предпочитают кредитные карточки.

Она кивнула, подумав, что в своей прежней жизни она, несомненно, тоже была таким человеком, и еще раз подивилась тому, что у человека могут быть столь голубые глаза, невозможно голубые, просто синие.

— Вас что-то смущает? — спросил молодой человек; все остальное его лицо, ничем не выделяющееся, кроме цвета глаз, сложилось в какое-то подобие вопросительного знака.

— Прошу прощения, — пробормотала она, — все дело в ваших глазах. Они такие синие! — Она подняла свои собственные глаза к потолку. «Кто бы она ни была, прежде всего, она просто идиотка! Молодой человек мог подумать, что она с ним заигрывает!»

— О, они не мои, — сказал он, вернувшись к своему компьютеру.

— Простите, я не вполне поняла вас. — В ее мозгу пронеслась мысль, что она пришелец с другой планеты.

— Это контактные линзы, — весело объяснил он. — Так вы говорите, двое суток?

Ей было очень трудно поддерживать разговор. Знакомое паническое чувство, которое было улеглось во время поездки в такси по Бикон-Хилл, начало возвращаться.

— Да, не более двух суток.

А что потом? Куда она пойдет потом, если так и не вспомнит, кто она такая? В полицию? Почему она не пошла туда сразу?

— Мне надо, чтобы вы заполнили вот это. — Молодой человек через конторку подвинул к ней лист плотной бумаги. — Ваше имя, адрес и так далее, — объяснил он. От него не ускользнуло ее смущение: — Вы себя хорошо чувствуете?

Она глубоко вздохнула.

— Я так устала. Это совершенно необходимо сделать? — Она отодвинула ему нетронутый лист бумаги.

Теперь настала его очередь смутиться.

— Боюсь показаться слишком настойчивым, но вам придетсянаписать здесь свое имя и адрес.

Она посмотрела на вращающуюся входную дверь, затем перевела взгляд на обложку журнала, который она до сих пор нервно мяла в руках. Взгляд ее задержался на обложке.

— Синди, — сказала она излишне громко, затем, несколько успокоившись, повторила тише и увереннее: — Синди.

— Синди?

Она кивнула, наблюдая, как он неохотно взял ручку и вписал имя в формуляр.

— Это ваша фамилия?

Ну что он к ней пристал, зачем ему это надо? Разве она не сказала ему, что устала? Он что, не понял, что она платит наличными? Зачем надо обязательно узнавать о ней вещи, его не касающиеся? Она подумала о молодой чете и их детишках, которые плакали по «Макдональдсу». Ничего удивительного, что дети были нетерпеливыми и капризничали. Неужели он точно так же издевался и над ними?

— Макдональд! — Сначала она услышала восклицание, а потом поняла, что это произнесла она сама. — Синди Макдональд. Она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: — Сто двадцать три, Мемори-лейн… Нью-Йорк.

Его рука застряла на слове Мемори, и ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать подступавшую к горлу истерику, но через несколько секунд бланк был заполнен, не хватало только ее подписи и сдачи с наличной суммы. Она словно со стороны наблюдала, как ее рука подписывает ее новое имя, и была приятно удивлена красотой и уверенностью своего почерка. Потом она полезла в карман и извлекла оттуда пару хрустящих стодолларовых купюр, с удовольствием наблюдая за растущим смущением молодого человека.

— У вас есть багаж? — Тональность вопроса ясно показывала, что молодому человеку заранее известен ответ, поэтому, как только она отрицательно покачала головой, он немедленно вручил ей ключ и сдачу. — Я рад, что вы выбрали наш отель. Если вы решите, что мы можем сделать ваше пребывание у нас еще приятнее, дайте нам знать.

Она улыбнулась:

— Вы узнаете об этом первым.

Войдя в номер, она тотчас швырнула журнал на двуспальную кровать и, сорвав с себя плащ, бросила его на пол. В глаза ударил вид полузапекшейся крови, покрывавшей весь перед платья. Как будто гигантская злая рука сдавила ей горло, где родился невольный сдавленный крик: «Нет, нет! Исчезни, ну, пожалуйста, исчезни!»

Она царапала платье на груди, как кошка, вычесывающая блох. Через мгновение одежда была сброшена на пол, и она осматривала свою кожу на предмет повреждений. Таковых не оказалось.

Боже, что все это значит? Что это значит?

Она начала оглядываться, как будто ответ был написан на окрашенных в белое и голубое стенах комнаты. Однако стены говорили только о растительном орнаменте, а вовсе не о крови и увечьях. «Чья же это кровь, если она не моя?»

Она кинулась к платяному шкафу напротив кровати, рывком распахнула его и вперилась взглядом в свое перепуганное отражение в зеркале на внутренней поверхности дверцы. «Кто ты, черт тебя, в конце концов, побери? Чья кровь на тебе?»

Женщина в зеркале ничего не ответила, а продолжала судорожно искать на своем теле порезы и раны. Хотя на коже было несколько случайных синяков, но они не могли быть причиной кровотечения. На ее теле не было серьезных повреждений.

Она завела руки за спину, расстегнула телесного цвета бюстгальтер, сбросила его и начала рассматривать маленькие груди, которые, вызывающе выпирая, сразу бросались в глаза. Она моментально подумала о том, вскармливали ли эти груди когда-нибудь ребенка. Груди были красивы, отметила она, сознательно пытаясь успокоить себя размышлениями о мелких деталях повседневного бытия. Может быть, сосредоточенность на таких деталях со временем приведет ее назад, в ее привычное и знакомое существование?