Осколки чего-то красивого - Макарова Ольга Андреевна. Страница 41
Когда любишь, у твоего мира снов просто сносит крышу, и кошмарами становятся не мистические ночные волколаки, а сны, похожие на жизнь.
Я много слышал таких рассказов от своих друзей, а сейчас испытываю на себе.
Вот примерные сюжеты(в скобочках сны, которые мне рассказывали или я сам видел):
— несчастье с любимым человеком(попал под машину, врачи сказали, что не будет ходить, инвалидная коляска и всеобщий тихий ужас; известие о смерти/неизлечимой болезни и т. п.)
— измена(нелепейшие вещи иногда: любимый человек уходит с твоей матерью(девушка — с твоим отцом), а ты бежишь прыгать с балкона; уходит с твоей копией, но не с тобой, а ты кричишь в след и плачешь от ужаса; смеется и говорит: я не люблю тебя; стреляет тебе с спину)
— разлука(сюжет, часто мелькавший в снах Джулай: война, которая разбрасывает по миру всех, кто ей дорог, смерть, раны, неспособность помочь; непонятная разлука, когда оба уезжают в разные стороны)
— мистика(как у меня: когда какой-то Невидимый Страж волен меня казнить и миловать и заставлять сомневаться)
К чему эти сны? Одни — зеркало наших страхов, забитых в подсознание; они просачиваются через ослабевающий надзор по ночам. Другие проверяют: а вот бросил(а) бы ты любимую(любимого), если б он стал калекой, если б ходить не смог? Третьи устраивают еще более страшные испытания. Сны о разлуке заставляют встрепенуться от Сна Мира и ценить, что у тебя есть он(она), пока реальная разлука не заставит это понять — тогда будет слишком уж поздно…
236.
Не я тот гений, кто поймет, что такое сны. Я просто принимаю Тайну такой, какая она есть…
237. 3 июля 2003 г
—Все самое прекрасное в мире
Жил-был один веселый хиппи, которого друзья ласково звали Волчонком. Ну, если представить, то не такой он был волчонок, который кусается и из которого потом вырастет матерый волчище, а совсем другой — мягкий и пушистый, как игрушечный, — только не игрушечный, а живой, но сказочный…
Он здорово играл на гитаре. Просто играл — без нот, без выученных мелодий. Он сидел где-нибудь на траве или на скамеечке, поджав под себя ноги; он закрывал глаза и играл каждый раз новую неповторимую музыку… слушал свое сердце и играл.
А ветер играл его длинными волосами, и толпа самых разных людей собиралась вокруг. Друзья его, хиппи; семья Панков: папа-панк, мама-панк и сынишка трех лет — тоже панк; пара сереньких обывателей; стайка тинейджеров поколения дискотек; молоденькая учительница и старенький профессор, оба в одинаковых очках-биноклях; пенсионерка с авоськой; охранник, покинувший пост; компания студентов, позабывшая, что собралась отмечать кончину сессии…
Все молчали и слушали. И всем хотелось плакать, когда очередная мелодия уносилась в никуда — никем не записанная, не запомненная; которую больше никто и никогда не услышит…
И люди спрашивали об этом, и Волчонок отвечал:
— Все самое прекрасное в мире свободно, поэтому его невозможно поймать и повторить. Все самое прекрасное в мире мимолетно, поэтому надо просто слушать, видеть и чувствовать и не тратить время на сожаление. Надо радоваться, что оно было, а не горевать, что ушло… И самое главное: все самое прекрасное в мире не проходит бесследно для тех, кто его почувствовал. Вы уже не те, что раньше. Вы другие, потому что моя музыка вас тронула и задела за душу…
А один паренек принес втихаря диктофон и записал одну мелодию. Он прибежал домой обрадованный, перекачал записанное на компьютер, убрал шумы, усилил звук и включил…
И был разочарован, как разочарован ребенок, держащий в руках мертвую зверушку…
Мелодия была мертвой, она уже не цепляла за душу, не заставляла забыть обо всем, да и вообще показалась простой и незатейливой.
Паренек слушал, попутно критически оценивая ее с высоты своего музыкального образования и находил кучу недостатков…
Потом вдруг опомнился, остановил мелодию и стер…
Наверное, дело было в Волчонке и в шелесте листьев и пении птиц в парке, и в удивительном молчании и внимании таких разных людей, и в моменте Вечности, когда мелодия рождалась и уходила в никуда…
…Все самое прекрасное в мире нельзя поймать…
(3 июля 2003 г)
238. —Полмира
Над холмами выгнула спину тройная радуга.
После дождя все было свежее — и холмы, и деревья, и даже озеро заблестело как-то по-новому.
А из-под разлапистой елки выбрались четверо мокрых ребятишек. Один, сразу видно, человек, другой — не ручаюсь, но, скорее всего, гном, а девчонки — вообще не поймешь кто. Но очень похожи на дриад.
Молчаливые, серьезные такие ребятишки. Идут напрямик через мокрые холмы, будто точно знают, куда.
Полмира за их плечами, не веришь?..
Когда они плыли на корабле, дул попутный ветер, а шторм и приблизиться не решался. Изумленный капитан не взял с них денег.
Когда они пересекали пустыню, прибившись к торговому каравану, по пути один за другим возникали оазисы, и никакие бандиты не решались напасть.
Когда они шли через лес вместе с несколькими торговцами, их не тревожили ни звери, ни нечисть, а разбойники и вовсе пригласили на огонек и накормили жареной олениной.
Сейчас, когда они идут среди перистого ковыля, по бесконечным холмам, легендам о них уже 50 лет… И они такие, как были. Молчаливые ребятишки в пути…
Первый мальчишка — человек. Люди в юности хрупкие и нескладные.
Второй — гном. Эти крепкие в том же возрасте, и уже не вырастут.
А девчонки — не поймешь кто. Но очень похожи на дриад… только дриады не покидают своих деревьев…
Они идут через чужие линии жизни и оставляют о себе добрую память. Им осталось еще полмира, прежде чем уйти по радуге в небеса.
(3 июля 2003 г)
239. 6 июля 2003 г —Мильдегард
Жила-была девушка с мужским именем — Мильдегард. Просто, когда она родилась, с небес спустился Творец — бог поэтов, сказителей и бардов — и сказал: ей суждены мужское имя, тяжелая жизнь и великая судьба.
И никто не нашел в себе сил перечить воле бога. Отец, бард и воин, преклонил колено перед Творцом и назвал дочку Мильдегардом…
Она росла похожей на мальчишку. Дралась и получала синяки; училась фехтовать и стрелять из лука; но все это было бы незаметным или просто чуть удивительным, если бы не великий свет, в котором сияло все, что отличало ее от остальных — дар Творца…
Воины шутили: "Мильде ранит рукой, мечом и стрелой, но больше всего — словом"…
Мильдегард писала стихи, в которых пульсировала боль…
И тому, что хоть раз говорил с ней, уже хотелось остаться с ней навсегда. Ее любили. Но так любят Наставника, старого мудреца, который творит чудеса из ничего и все время говорит загадочные и непонятные вещи. И так дорожат братом по оружию и родней по духу…
Она была чужой. Словно бы прилетела с одной из тринадцати Лун, а вовсе не родилась на Земле…
И она чувствовала это. Чувствовала холод, будто, стоя за хрустальной преградой, смотрит на остальной мир, на тех, кто любим и любит ПО-НАСТОЯЩЕМУ — не обожествляя, не склоняясь перед мистическим даром Творца…
А когда Мильдегард полюбила тихого Мастера Времени (красивые слова — а ведь это просто часовщик), то любовь принесла ей не счастье, а боль… Потому что отмеченные Творцом обречены на непонимание и одиночество — потому что, говорят, самое прекрасное в мире творили люди, которым было больно…