Обман - Фрэнсис Клэр. Страница 22

Это меня не удивляет. Гарри доставляло удовольствие использовать свое положение члена парламента. Он любил маневрировать людьми. Разумеется, при этом ему больше всего нравилось то, что он находился в центре событий.

– А однажды, – после небольшой паузы произнес Морланд каким-то неожиданно тихим голосом, – он очень помог мне лично.

Я и в этом не сомневаюсь. Гарри обожал оказывать и принимать услуги. Он расценивал их чуть ли не как одну из весьма твердых валют, обращавшуюся в сфере его интересов и бизнеса. Хотя не совсем обычен тот факт, что услуга была оказана со стороны Гарри, а не Морланда. Ведь Ричард вряд ли обладает каким-то особенным влиянием, будучи лишь инспектором в относительно небольших кораблестроительных проектах.

Я не спрашиваю Морланда, в чем состояла оказанная ему Гарри помощь. Подозреваю, что это могла быть одна из тех услуг, которыми обмениваются только мужчины, и Ричарду вряд ли захочется рассказывать о ней.

– Гарри почти ничего не говорил мне о Фолклендах, да и вообще о своей службе в десантных войсках. – Я делаю паузу, поскольку собираюсь сказать нечто не очень лояльное по отношению к Гарри. – По-моему, в армии ему не нравилось.

Морланд хотел что-то ответить, но передумал. Помолчав несколько секунд, он пожимает плечами и неуверенно произносит:

– Зарабатывать себе на жизнь службой в армии вообще сомнительное занятие, разве нет?

«Сомнительное»? Какое странное слово.

– Не подумайте, я не имел в виду что-то плохое. Просто… Просто вы идете в армию, потому что и ваш отец служил в морской пехоте, и ваш дед… В восемнадцать лет вам кажется совсем неплохой идея послужить несколько лет, подзаработать, получить хорошую подготовку…

– А потом вас посылают на войну.

– Да. Вы привыкаете к мысли о том, что никогда не примете участие в реальных боевых действиях, и тут «бац!» – на тебе! Настоящая война! – Он вглядывается в пламя и с болью в голосе продолжает: – Война, где гибнут живые люди. Твои друзья. И никто не говорил раньше, что тебе при этом предстоит испытать. – Лицо у Морланда мрачнеет, он переводит взгляд на меня.

Я отвожу глаза и смотрю на костер. Я не уверена, что могу продолжать этот разговор. Когда вновь смотрю на Морланда, то обнаруживаю, что он внимательно изучает мое лицо.

– Думаю, в случае с Гарри было так же, как с вами, – замечаю я. – Думаю, он пошел в армию в значительной мере под влиянием примера своего отца. Это если говорить о причинах. Ведь он потерял отца еще подростком. В этом его решении был какой-то фатализм. Во всяком случае любой психоаналитик объяснил бы так поступок Гарри.

Морланд задумчиво кивает, хотя у меня создается впечатление, что мысли его обращены сейчас не столько к Гарри, сколько ко мне.

Появляется Джош. Он согнулся под тяжестью ведра с водой, которая выплескивается через край. Поймав на моем лице улыбку, Морланд переводит взгляд на Джоша и, вскочив на ноги, приветствует его взмахом руки.

– Было бы проще отнести тарелки к воде, Джош. – Он собирает посуду, стряхивает остатки рыбы и кости в костер и идет по направлению к мальчику.

Джош ставит ведро на землю и, словно уставший спортсмен, отдыхает, согнув спину и уперев руки в колени.

От вина меня слегка клонит ко сну. Настроение умиротворенное. Пока Морланд показывает Джошу, как нужно мыть посуду, я встаю со своего импровизированного стула и растягиваюсь на траве, закрыв глаза. Сейчас бы самое время немного вздремнуть, но я боюсь, что тогда не засну ночью. А ночи в последнее время вызывают у меня страх.

Немного погодя я различаю приближающиеся шаги и слышу, как кто-то опускается на землю рядом со мной.

– Было бы неплохо, если бы энтузиазм Джоша насчет мытья посуды не прошел слишком быстро, – сквозь дрему говорю я.

– Да уж, – усмехается Морланд. – Я, со своей стороны, сделал для этого максимум возможного.

– Удивительно, как легко занимаются мытьем посуды мужчины, когда их это устраивает, – замечаю я, стараясь, чтобы Ричард не различил в моем тоне упрека.

– Ну вот, уже нападки, – отвечает он, но голос его полон теплоты. – Хотя в общем вы правы. Конечно, правы. Во всяком случае, ваше замечание справедливо в отношении большинства мужчин. Разумеется, я – выдающееся исключение. Но в нашу защиту мог бы сказать, что такое положение вещей возникает в том числе и потому, что вы, женщины, не упускаете шанса показать нам, насколько мы бесполезны и неумелы на кухне.

– Я этого никогда и никому не показывала.

Ричард смеется, но несколько натянуто, и я ощущаю, что в нашем разговоре незримо присутствует тень Гарри.

Как бы отвечая на чей-то непроизнесенный вопрос, Морланд говорит:

– Но в ситуации с Джошем все будет нормально. Я в этом уверен. У него есть… – Он на секунду задумывается. – У него есть внутренний стержень.

Этот комплимент мне приятен. Понятно, что Морланд несколько завышает оценку мальчика, но внутренний стержень для мужчины – необходимая вещь. Если только он не несет в себе негативных моментов, как в случае с Гарри.

Ричард продолжает цепь каких-то размышлений:

– А вот что касается вас… – Его голос вдруг становится неуверенным. – Одним словом, как я полагаю, вам сейчас будет нелегко. Я имею в виду, с финансовыми, да и со всякими юридическими делами.

Я слегка приоткрываю глаза. Надо мной нависают темные облака.

– Да нет. А, впрочем, с этими вещами всегда нелегко.

– У меня был один друг. Его отец погиб в море. Семье пришлось пережить много трудностей, прежде чем вопросы наследства, компенсации и так далее хоть как-то утряслись.

Я поворачиваю голову. Морланд сидит, положив руки на колени, и, слегка прищурясь, смотрит на меня. Чувствую, эта линия разговора возникла неспроста, что он к чему-то ее подводит.

– Нанятые ими адвокаты, – продолжает Морланд, с самого начала повели дело не в том направлении. Два года было потеряно. Семье пришлось продать дом. Я вообще удивляюсь, как они тогда… – В голосе Морланда вновь слышатся нехарактерные для него нотки неуверенности. – У вас в этом смысле все в порядке? Да, я знаю, с вами работает Леонард. Но здесь нужны очень квалифицированные юристы. Специалисты именно по таким делам. Он нашел вам таких людей?

Мне приходит в голову, что это можно расценить как некоторое вторжение в мои дела, что Морланд несколько переступает границы беседы с человеком, пусть даже и находящемся в сложном положении, но которого он почти совсем не знает. Но почему-то эта мысль не вызывает во мне негативных эмоций. Может, потому что Ричард говорит все это с явным участием, а вопросы его вполне естественны.

– Думаю, нашел.

Морланд с одобрением кивает.

– А финансовая сторона? Кто… – задает он новый вопрос.

– Бухгалтер Гарри, Гиллеспи. Говорят, он хороший специалист. Как бы это выразиться… Цепкий. И умный.

Кажется, Ричард удовлетворен моим ответом. Он снова кивает.

Я сажусь, потягиваюсь и зеваю, хотя сонливость прошла.

– Я хочу спросить, – произносит Морланд уже без тени неуверенности, – я хочу спросить… В общем, какая погода была в тот день, когда Гарри отплыл на яхте? Как было здесь, на реке? Туман?

Вопросы Ричарда вызывают во мне какое-то неприятное ощущение. Зачем это ему?

Он, похоже, замечает на моем лице тень недовольства и быстро добавляет:

– Просто разные люди по-разному оценивают погодные условия того дня. Кто-то говорит, что на реке лежал туман, кто-то утверждает, что было ясно. Мне приходилось много плавать вокруг южного побережья, и я хорошо знаю эти места. А вообще я спросил из чисто личного интереса, так что если вы не хотите…

– Почему же, – пожимаю плечами я. Затем бросаю взгляд на Джоша, склонившегося над посудой, и дальше, по направлению к пристани. Кроны деревьев раскачивает ветер. – С раннего утра было примерно как сейчас, но ветер гораздо крепче. Гарри даже думал отложить плавание. Он связывался с метеорологической станцией, но там ему сказали, что ветер скоро утихнет. Так и произошло часам к девяти-десяти. А к обеду, когда Гарри подогнал «Минерву» к пристани, ветра уже почти не было. Гарри это обрадовало. Он не любил плавать в сильный ветер. Во всяком случае, один. Пока мы загружали яхту, начался дождь. Прямо ливень. Разумеется, видимость от этого сильно ухудшилась. – У меня перед глазами возникает четкая картина: яхта уходит в серую стену дождя и быстро растворяется в ней. Вот уже видно только одно ярко-оранжевое пятно – плащ Гарри. Это пятно как будто зависает в пространстве. – Когда дождь прекратился, – продолжаю я, – над рекой повисла дымка. Но я бы не сказала, что это был плотный туман. Он мог образоваться уже к вечеру. Но здесь мне трудно что-либо сказать, поскольку я уехала в другой конец Вудбриджа. Там тумана не было. – Ричард размышляет над моими словами.