Скиталец - Ковальчук Игорь. Страница 27

В таких случаях Дик, привычный к холодам Северной Англии, все-таки предпочитал сеновалы при трактирах, хотя и беспокоился за Серпиану. Но девушка объяснила ему, что, если замерзнет, просто-напросто примет облик змеи. А змеи не мерзнут.

Но в ее стойкость все-таки верилось с трудом. И теперь, почувствовав, что осенний ветер пробирает его до костей, Дик поплотнее завернулся в плащ и посмотрел на спутницу:

— Тебе не холодно?

В темноте подступающей ночи он едва различал ее лицо, но понял, что она отрицательно покачала головой.

— Все в порядке.

— Что будем делать? — бодро спросил Трагерн, наматывая на руку поводья.

— Ябуду делать. — Молодой рыцарь выделил «я» голосом. — А вы останетесь снаружи.

— Но почему? — возмутился друид. — Мы сможем тебе помочь. Скажи, Ана!

— Сможем, — подтвердила она.

— Вот что, слишком много магии — это плохо. Замок набит священниками, и, боюсь, они могут что-нибудь почувствовать. Думаю, я один наделаю значительно меньше шума.

— Ты же медиум, проводник. Да твоя магия все реликвии в замке поставит на уши…

— Кто бы говорил, а? Я пока еще ни разу не собирал яблоки с помощью тайфуна и не наполнял котелок водой из грозовой тучи.

— Интересно, мне что, до смертного часа будут это поминать?

— А ты не слышал, что за грехи юности приходится расплачиваться всю жизнь?

— Я могу помочь без всякой магии, — необычайно кротко сказала девушка. — Я смогу в змеином облике забраться и па степу, и даже на донжон, где держат короля. А в темноте меня никто не увидит и не услышит.

— Откуда ты знаешь, что короля держат в донжоне?

Серпиана слегка пожала плечами:

— Легко догадаться. Пленников обычно держат именно в башнях. А разве я не права?

— Права. Но я не хочу подвергать тебя опасности. Надеюсь справиться и сам.

— Я буду осторожна. Я не попадусь и не поймаю стрелу.

— Прошу тебя, останься. Я уверен, ты была бы неоценимым помощником, но так мне будет спокойнее.

Она вдруг шагнула к нему и встала так близко, что он ощущал на своей ладони, поднятой к лошадиному храпу, ее теплое дыхание. Дрожь пробила Дика с ног до головы, но холод здесь был ни при чем.

— Я поеду с тобой, — сказала она негромко. — А буйный Трагерн пусть остается с лошадьми.

Он взял ее руку в свою, поцеловал пальцы, показавшиеся ему ледяными.

— Родная, нельзя. И накинь мой плащ, ты совсем замерзла.

Серпиана больше не настаивала. Она отступила на шаг, и для Трагерна это словно бы стало знаком, что споры бесполезны, — он тоже замолк. Молодой рыцарь отвел спутников в сторону от дороги, наказал не разводить огня, закутал девушку-змею в свой плащ и, не слушая больше ничего, растворился в темноте. Друид переглянулся с Серпианой — и оба с одинаковым вздохом уселись на снятые с коней седла.

А Дик, который с помощью простенького заклинания стал прекрасно видеть в темноте, сразу из кустов бросился бежать. Передвигаться по лесу бесшумно он не умел, но это было и не нужно. Ветер, начавшийся еще днем, к вечеру только усилился, и шум ветвей заглушал шум шагов. Ухудшение погоды было кстати, хотя осенний дождь мог стать очень серьезной неприятностью.

Подлесок закончился через милю, и дальше пришлось передвигаться по открытому пространству. Молодой рыцарь не испытывал усталости — нагрудник и наплечники он оставил в своих вьюках, наручи и поножи тоже, из оружия взял только меч и короткий нож, так что нести на себе ему приходилось лишь двадцать пять фунтов — ерунда для опытного и тренированного воина. Выбравшись из зарослей маленьких елочек, неудачно сгрудившихся на его пути, рыцарь-маг наложил на себя еще одно несложное заклинание, призванное обеспечить ему безопасность на открытом пространстве, где было пока не так темно, как в гуще леса. Это заклятие позволяло быть лишь незаметным, не обеспечивая невидимости, но зато даже настоящий маг вряд ли почувствует его. А тем более священники.

После годового обучения в диаспоре друидов Дик усвоил, что хороший, искренне верующий и внимательный священнослужитель вполне способен почувствовать творящуюся рядом волшбу. Более того, в непосредственной близости к храмам или возносящим искреннюю молитву священникам магия начинала действовать не так, как надо, заклинания могли потерять силу или — хуже того — непредсказуемо изменить действие. И чем мощнее было заклинание, тем вернее ошибка. Единственное исключение из этого правила — так понял рыцарь-маг — это случай в Уэльсе, в пещере соляных столпов. Должно быть, соляные столпы каким-то образом действовали не только на магическую, но и на клерикальную силу.

Так что в Дюренштайне Герефорд решил по возможности воздерживаться от магических действий. Еще в Вормсе он услышал, что к королю Ричарду допускают только священников, потому при нем находится обычно сразу три-четыре прелата из Нормандии, включая бывшего канцлера короля Английского Вильгельма Лоншана. При прелатах, конечно, хватает младших священников, монахов и служек. Можно себе представить, что вся эта братия способна сотворить с одним-единственным заклинанием невидимости.

Проскочив по подъемному мосту к воротам, которые как раз собирались закрывать, молодой рыцарь прижался к краю каменной арки и осторожно подобрался к стражникам. Они его не замечали, как и должно было быть, но не следовало искушать судьбу. Он избегал даже смотреть на них слишком пристально. При всем при том заклятие действовало кратко. Следовало торопиться. Одновременно торопиться было нельзя, потому что быстро движущийся человек обращает на себя внимание. То и дело замирая, рыцарь-маг задержался у смыкающихся створок и в последний момент успел проскользнуть внутрь следом за последним стражником. Прошмыгнул — и тут же отскочил в сторонку. Если об него кто-нибудь споткнется, заклятию опять же придет конец.

Двор замка был освещен одиноким костром. Впрочем, этот дворик оказался так узок, что затененных уголков не имелось. Повсюду ходили люди, и чавканье возвещало, что настало время солдатского ужина. Герефорд не стал рисковать и от ворот свернул налево, к ступеням, ведущим на стену. Там царила полутьма, и, кажется, даже стражников можно было пересчитать по пальцам.

Дик передвигался, прижимаясь спиной к стене и путаясь ногами в траве, еще длинной, но уже пожухлой и огрубевшей. Здесь, у каменных блоков, образующих высокие и толстые стены, полынь и пижма вымахали в рост человека. Из редких окошек-бойниц над головой молодого рыцаря струился свет, доносились голоса. Неудивительно, что замок набит обитателями от крыш до подвалов! Можно себе представить, сколько человек должно обеспечивать комфорт пленному королю и присматривать, чтобы он не сбежал.

Пробираясь вдоль стены за спиной у стражников, которые с нетерпением ждали, когда же их придут сменять, рыцарь-маг прикидывал, что ему делать дальше. Как он понимал, ему придется обойти по периметру по крайней мере добрую половину замка. Хорошо хоть, что Дюренштайн не слишком велик. Зато он окружен глубоким и широким рвом и расположен так, чтобы его сложно оказалось штурмовать и чтобы сбежать было нелегко.

Значит, обогнуть замок, добраться до места, где можно спуститься во внутренний двор, и пробираться к донжону. Там будет нелегко — дверь в главную башню, конечно же, одна-единственная, ее наверняка стерегут. Во дворике перед донжоном пользоваться магией нельзя категорически — туда выходят двери домовой церкви Дюренштайна, и по времени там как раз должно свершаться вечернее богослужение. Вместо магии может получиться что-нибудь неприятное.

Кроме того, Герефорду казалось, что подобный поступок будет граничить с богохульством. Все равно что переспать с чужой женой под сводами собора — неприлично и омерзительно. Веры и служение Богу не должны караться ничем. Пусть хоть где-то на этой земле можно будет верить, что пороков и вовсе не существует.

Стена оборвалась ступеньками во дворик. Поскольку рядом не было ни единого человека, Дик преодолел пролет одним прыжком. И затаился в тени, которую отбрасывала поставленная с краешку телега.