Небесный король: Покровители - Живой Алексей Я.. Страница 11

Однажды рано утром в комнатушке на канале Грибоедова неожиданно зазвонил телефон. «Кто это в такую рань?» удивился журналист, и, стараясь не допустить раздражения в голосе, поинтересовался уже в слух:

– Ну и кто там, блин, так не вовремя?

– Извини, конечно, если разбудил, – раздался в трубке знакомый голос главного редактора газеты «Северная стрела».

– А, это вы, – пробормотал сонный Гризов – чем, как говорится, могу?

– Тут такое дело, Антон, – как бы издалека начал Свен Иванович, – Через три часа в Пулково на запасной полосе приземляется борт 1010. Это военный борт. Транспорт «Ил-76», который летит в Ирак и везет целую пачку журналистов, которые пишут и снимают серьезные репортажи о горячих точках. То бишь спецрейс для нашего брата. В общем, предлагаю тебе проветриться и слетать на недельку в Ирак. Вместе с вами летят военные и парочка дипломатов, охрану во время пребывания в Багдаде обеспечат. Пропусками для журналистов в разрешенные зоны снабдят, я позаботился. Голодать не будешь. Ну, а мне нужен забойный репортаж и фотографии. Так, чтоб кровь в жилах застыла. Ну, что, испугался?

Гризов на секунду задумался. Ему предлагали стать участником шоу. Но с другой стороны, любой журналист – участник шоу, игрок в независимость, так почему тогда не сыграть в свою пользу. Кроме того, хотелось развеяться, а лучшего способа встряхнуться, чем оказаться под пулями и обстрелами для настоящего журналиста не придумаешь. Без риска для жизни, эта самая жизнь не так вкусна. Кроме всего прочего, перед внутренним взором Антона постоянно маячили пропавшие самолеты и угроза умереть в собственной пастели под бомбежкой. Так какая разница там или здесь. А в случае удачи есть шанс продвинуться. Рассудив так, Гризов ощутил себя Д'Артатньяном, который решил посветить всего себя без остатка военной службе и стать маршалом Франции.

– Хорошо, я лечу.

– Ну, вот и славно, – проговорил Свен Иванович, – Собери барахлишко и через три часа будь в зале ожидания «Пулково-2». После того, как спецборт сядет, туда, специально за тобой на пять минут выйдет майор Корнеев. Покажешь ему свое удостоверение и паспорт, этого хватит. Сам понимаешь, визы получать не надо. Он проведет тебя через контроль и посадит в самолет. Ну а дальше, – по обстановке. Гляди в оба, снимай. Без забойного репортажа с морем крови не возвращайся.

– Хорошо, – ответил Антон еще сонным голосом в трубку и подумал, что газета «Северная стрела» начала стремительно желтеть. «Море крови» ему подавай. Может еще и отрубленные головы, руки и ноги? Наверняка не откажется. Современного толстокожего обывателя ничем более слабым и не шокировать.

– Ну, удачи! Через неделю свидимся. Сильно в пекло не лезь, ну да что тебя учить. Лучшая жилетка, – бронежилетка. Как вернешься, позвони.

– Договорились, шеф.

В трубке послышались гудки. Гризов бросил ее на рычаг и посмотрел на квадратные часы, стоявшие на письменном столе. Почти семь утра. Получается, что борт приземляется в десять. Это означает, что пора вставать и собираться в дальний путь.

Осознав это, Гризов по еще не совсем забытой армейской привычке пулей вылетел из кровати, натянул майку и треники, с закрытыми глазами побрел умываться. Поливая холодной водой свое опухшее ото сна лицо с узкими прорезями для глаз, Гризов снова вспомнил армию с ее обычными ранними и, кроме того, тренировочными подъемами. Вспомнил, как их поднимали по три-четыре раза за ночь, заставляли одеваться и строится на плацу в любую погоду. И столько же раз приходилось «отбиваться». Тренинг «Подъем-отбой», ему казалось, он не забудет никогда. Антон вспомнил свое тогдашнее страстное желание, даже мечту, поскорее вернуться на гражданку, потому что там, ты можешь просыпаться когда угодно и даже после этого еще долго валяться в пастели. Человек, который не прошел сквозь невозможность высыпаться, этого не поймет никогда. Не прочувствует.

Покончив с моционом, Антон зашел на общую, коммунальную кухню. Залез в свой холодильник, вскрыл банку тушенки, высыпал на сковороду и разогрел вместе со вчерашними макаронами. Расположился за столом в одиночестве, благо соседи в такую рань, еще спали, и неторопливо перекусил. Лететь далеко, часов пять, не меньше. Поэтому следовало заправиться. Когда придется перекусить в следующий раз еще не понятно. Покончив с макаронами, набадяжил себе вчерашнего кофе. В шкафчике с хлебом нашлась почти свежая булочка с маком. Все. На этом прием пищи закончен.

Вернувшись в комнату, Антон вытащил из глубин шкафа свой компактный альпинистский рюкзак, сложил туда самое необходимое для такого случая: крепкие сандалии, рубашку, майки, шорты, колониальную панамку, солнцезащитные очки, фонарик, диктофон, кассеты, пачку батареек. Немного поразмыслив, добавил коробку спичек, зажигалку, многофункциональный нож, изоленту и пару банок мясных консервов. Мало ли что в дороге может приключиться. С особой осторожностью упаковал свой редакционный «Никон», который периодически хранил у себя дома. В кармашек засунул блок пленок «Кодак». На первое время хватит.

Нет, Гризов не был профессиональным фоторепортером, но снимать умел, питал страсть к фотографии. А поскольку часть мотался по отдаленным командировкам, то приходилось и снимать самостоятельно, как настоящий русский многостаночник. В отличие от иностранных коллег, которые возили с собой целый штат помощников для написания статьи, – фотографов, менеджеров, секретарей, – Гризов обходился собственными силами.

Разобравшись хотя бы приблизительно с одеждой, Гризов никогда прежде не бывал в Ираке, но решил лишнего не брать, вспоминая свой первый горный поход. Тогда, боясь замерзнуть на высоте, он нагрузил в рюкзак массу теплых штанов и свитеров. В результате таскал лишние десять килограмм и чуть не умер от натуги, поскольку бросить было жалко, вещи то хорошие, хотя в походе не пригодились совсем. Весь путь через Кавказ Антон проделал в одних тренировочных штанах и майке. Изредка надевая то-то теплое на стоянках. Вспомнив о печальном прошлом, на этот раз Гризов решил взять только то, в необходимости чего был уверен. Остальное как-нибудь раздобудет на месте, если понадобиться, или перебьется. Журналисты, как кошки, народ живучий.

Мельком взглянув на часы, было уже начало девятого, Антон оделся в джинсы и походную куртку, издалека напоминавшую студенческую форму стройотрядов советских времен. Зашнуровал крепкие и легкие туристические ботинки. Забросил рюкзак за плечи и вышел на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь: соседи по-прежнему спали после вчерашних семейных праздников.

Прежде чем отправится в дорогу, Гризов дошел до ближайшего перекрестка, на котором кучковались ларьки в надежде прикупить бутылочку лимонада. Приблизившись и осмотрев витрины, журналист обнаружил засилье американских напитков в российской торговле. «Пепси-Кола» с «Кока-Колой» были, даже «Миринда» с «Седьмым Апом», а вот ни одного русского лимонада на наблюдалось. Но Гризов не сдавался и, обшарив все вокруг, в последнем ларьке обнаружил-таки заветный «Колокольчик». Открыл его, с наслаждением отхлебнул и взглянул на часы: без двадцати девять. Надо ехать в аэропорт.

Поскольку родная газета обещала все оплатить, то Гризов тут же на перекрестке поймал такси. Бросил рюкзак в широкий багажник и, велев ехать в Пулково, устроился на заднем сиденье «Волги», попивая шипучий лимонад. Машина рванулась вперед. Журналиста мягко вдавило в сиденье. Путь на восток начался.

Таксист оказался лихачом. Уже много людей ехало по своим делам и самое пробочное время было в разгаре. Но водителя «Волги» это совсем не волновало. Врубив какую-то тяжелую музыку на полную, кажется Manowar, он ловко выруливал, лавируя между другими машинами потока, и лихо подрезал иномарки. Наблюдая за его профессиональными действиями, Гризов начал сомневаться, что доедет до Ирака. Его земной путь мог закончиться в любую минуту. Круче этого таксиста были только водители маршруток. Эти короли дороги вообще ездят без башни и не признают пробки. Не обращая внимания на сигналы светофоров, они смело рулят по газонам, пешеходным переходам, трамвайным путям, видимо, ощущая себя танками, от которых шарахаются даже «Мерседесы». Из-за таких крутый чуваков ежедневно происходит множество аварий со смертельным исходом, гибнет масса людей, но они неисправимы. Они все русские по духу, им хоть кол на голове теши, даже если за рулем маршрутки армяне или китайцы. Попав в эту страну, через несколько месяцев любой китаец пропитается русским духом и станет лихачом, если только родная диаспора не спасет его от влияния среды с помощью «Цы Гуна» или «Тай-цзи Цюаня».