Техномагия - Коваль Ярослав. Страница 56

И действительно все запоминал.

Ее он слушал, полузакрыв глаза, даже не слушал, а впитывал, будто губка, и у девушки становилось все легче на душе. Ее больше не терзали сомнения в правильности ухода из Алого Круга, и стало ясно до полной прозрачности, словно она вдруг взглянула на мир сквозь воды горного ручья - она действительно не могла поступить иначе, а значит, ей не в чем винить себя.

- Тебе налить немного? - спросил он, дослушав до конца. - У меня есть смородиновое вино. И даже брусничная настойка. Водочной крепости.

- Чуть позже. Не на пустой же желудок.

- Я, признаться, недавно слышал, будто ты погибла. Потом - что подалась в стан Черного Круга. Он откололся, кстати. Ты в курсе?

- Я здорово отстала от жизни в учебной части ОСН. Там курсантов оберегают от информации. Меня - особенно.

- Изза твоей профессии?

- В том числе.

Алан слегка повел плечами - это означало у него недоумение.

- Сказать по правде, теперь я удивлен не меньше. Почему ты подалась в Организацию? Потому ли, что не было выбора? Или сознательно?

- Сложно сказать. Когда у боевиков Ночи меня отбил один из офицеров ОСН, я пошла за ним лишь наполовину потому, что такая уж сложилась ситуация. Что значит - не было выбора? Выбор есть всегда.

- Большинство любит жизнь, и в этом нет ничего недостойного.

- Видишь ли, я могла ожидать от людей ОСН абсолютно любой реакции на свое появление. В том числе и убийства без разговоров, и жесткого допроса. Я доверилась им - не от одной же безысходности.

- Понимаю, учинила им проверку. И как?

Заправив суп и накрыв крышкой кастрюлю, она задумчиво посмотрела в окно. Там, во дворе, алел наполненный углями мангал, и доспевала первая порция шашлыков. Над ними колдовал тверчанин с восторженным выражением лица, а рядом с ним с бутылкой домашнего вина стоял Роман и время от времени сбрызгивал мясо, вызывая к жизни клубы ароматного дыма и опасливо жмурясь. Сергей и Горо, потоптавшись неподалеку, ушли рубить дрова.

Алан проследил за ее взглядом, потом, встав с кресла, где отдыхал, подошел и остановился рядом, у ее левого плеча. Она ощущала его чистое дыхание на щеке - он не курил и никогда не употреблял спиртное, единственный такой мужчина на ее памяти.

- Они - славные ребята, - проговорил хозяин дома. - Все до единого. Но так же ли хорошо дело, которому они служат?

- Ты же понимаешь, как никто: дело тут абсолютно ни при чем. Можно развесить вокруг какие угодно лозунги, но они никоим образом не помогут заглянуть в будущее, избранное теми, кто эти лозунги выкрикивает.

- Да, я понимаю.

- Все упирается в людей. Только в людей.

- Ну и каковы же в ОСН люди?

- Ты знаешь, меня сложно обмануть, - сказала девушка, разводя руками. И, чтобы легче было общаться с Аланом, повернулась к нему лицом.

- Если вообще возможно, - усмехнулся он.

- Да, это так. Я говорила с главой Организации, с Одином.

- И как?

- Он не лжет.

- Но ОСН, собственно, никаких лозунгов и не предлагает.

- Все так. Однако то, к чему они стремятся, тоже более или менее известно.

- Потому я и спросил тебя о том, что представляет собой ОСН. Как я понял, Организация стремится вернуть мир в то состояние, которое он занимал до снятия печати. Но это же невозможно. Все равно, что зрелому человеку рассчитывать вернуться в юность лишь потому, что она сохранилась в его памяти, как чудесное время.

- Ты прав, нет сомнений. Однако Один стремится лишь к тому, чтобы новый мир получился максимально приближенным к старому. С поправкой на магию, которая теперь существует и многое определяет. Он хочет подтвердить конституцию, и равенство всех перед законом, и… Словом, думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.

- Да, - мужчина с любопытством слушал Кайндел. - Понимаю. А какую форму правления он предполагает ввести? Опять эту… коммунистическую демократию, существовавшую раньше?

- Почему коммунистическую? - рассмеялась девушка.

- Потому что, как и при социализме, во времена нашей странной демократии у кормушки всегда оказывались те, кто рвался распределять общие блага, разумеется, оставляя большую часть себе. Почеловечески это понятно, трудно отвыкать от хорошего: от довольства, денег, власти… Но както не хочется возвращаться к этому режиму.

- Знаешь, что я тебе скажу… Лучше уж возврат к прежнему, не самому лучшему, чем существование при нынешнем, совсем плохом. Всегда жаждешь чегото нового, пока не теряешь то, что имеешь. А результат каков?

- Да, верно. Я только не хочу перехода от нынешнего дурного к более дурному. Даже если при будущем раскладе я окажусь на вершине.

Она вздохнула и похлопала его по тыльной стороне ладони.

- Вот уж ктокто, а ты, стоящий у вершины, или на самой вершине, смог бы сделать очень много хорошего, Рахиан.

- Ну, нет. Это не по мне, Аэда, ты же знаешь. Я никогда этого не хотел, и никогда не стремился на самый верх.

- Теперь понимаешь, почему на земле никогда не будет действительно справедливого режима? - усмехнулась девушка. - Потому что тот, кто способен построить его, никогда не захочет этим заниматься. А тот, кто захочет заниматься, способен будет построить только несправедливое общество. В силу особенностей характера, - и улыбнулась снова, разводя руками. - Как это грустно, правда?

- Жизнь вообще тягостная штука.

- Готово! - завопил Илья, поднимая первый шампур и перекладывая его на предупредительно подставленное Романом блюдо. - Мясо - высший класс!

Стол накрыли на террасе, куда из кухни широкой волной шло благословенное печное тепло. На столе, застеленном сероватой скатертью с едва различимыми желтыми пятнами стояли тарелки и миски с угощением. Изобилие поражало - салат, жареная картошка, кабачки, залитые яйцом, огурчики и помидорчики, вынутые из банок, грибки, патиссоны, квашеная капуста, сало, мясо, жаренное на сковороде и над углями, зеленый лук (Алан растил его на подоконнике в больших ящиках), копченая рыба домашнего изготовления, а под занавес явились молочные продукты, принесенные Лети, и доставленная ею же палка домашней колбасы.

- Вы что - и колбасу делаете? - поразился Роман, жадно пожирая ее глазами.

- А то! Из смеси свинины и говядины. В начале осени соседи теленка зарезали… Можешь быть уверен - в этой колбасе точно есть мясо. Я его лично туда клал, - развеселился Алан.

Кайндел с наслаждением жевала кусок шашлыка. Это мясо ни в какое сравнение не шло с тем, что прежде продавалось на рынках в замороженном виде или теперь частенько подавалось на курсантский стол. Привередничать не следовало, и благо хоть, что Организация всегда находила возможность обеспечивать для своих подопечных обед из трех блюд и ужин из двух, но повара готовили то мясо, которое снабженцам удавалось раздобыть - то есть зачастую не самое лучшее, жесткое или даже просто старое.

А этот поросенок - сразу чувствовалось - в жизни своей не пробовал никакой химии, ел лишь то, что могло пойти ему только на пользу, и никакими болезнями не страдал. Он еще не успел заматереть, поэтому его мясо, свежайшее и почти лишенное жил, буквально таяло во рту. Представлялось, что оно даже и сырым оказалось бы вполне съедобным. Девушка млела, лакомясь от души, а что уж там говорить о мужчинах - они и вовсе не знали, на каком свете оказались, и приговаривали, что чувствуют себя, будто в раю.

- А ты уверен, что в раю кушают шґашґлык? - погрузински смягчая, подколол Роман.

- Если не кушают, то они просто дураки, и я к ним не хочу, - отрезал Илья.

Сергей смотрел на него снисходительно и молча жевал мясо. Утолять жажду гостям было предложено на выбор - легким домашним вином или квасом. Сергей оказался единственным в курсантской команде, кто даже и не потянулся к вину, довольствуясь исконно русским напитком - вместе с хозяином дома.

- Вы заночуете, я так понимаю? - спросил он, когда снаружи сгустилась ночь, и над столом зажгли еще одну лампу, потому что настольной стало недостаточно. - Наверху и во флигеле места всем вам будет предостаточно.