Недалеко от Земли - Караваев Роман. Страница 20

Изнуряющий процесс поднимания налитых свинцом век, казалось, растянулся на целую вечность. Потом в узкой щели поля зрения появились две смутные, склонившиеся над ней фигуры. Постепенно, по мере возвращения чувствительности, фигуры начали обретать объем и четкость, и Вивьен узнала растерянно и пристально ее рассматривающих Терехова и Ли. Взгляд ее, наконец, окончательно сфокусировался, и она увидела приближающегося, уходящего головой в невиданные выси Бородина. Зрачки опять стали расширяться, и она еле слышно прошептала, пытаясь поднять руку и указать на физика пальцем:

– Это он… Он разговаривал с Богом…

С трудом расслышавший последние слова Слава недоуменно взглянул на Бородина и, повернувшись к Терехову, спросил:

– Что она сказала?

– Она сказала, что Андрей разговаривал с Богом, – нахмурившись, сообщил биолог.

Бородин грузно присел на корточки, потом встал на колени и, наклонившись к Вивьен, успокоительно прогудел:

– Всё хорошо, девочка, и всё будет хорошо. Богу сейчас не до нас, он решает другие проблемы. У него они свои, а у нас пока совершенно иные. И давай-ка не будем нервничать, а во всем спокойно разберемся. Возьми мою руку и постарайся встать.

Физик протянул огромную лапищу, в которую Тараоки робко вложила свои хрупкие, сразу же утонувшие в ней пальчики, и осторожно потянул ее на себя, другой рукой обхватывая женщину за талию.

– Вот так, – приговаривал он, – вот и славненько. Сейчас мы присядем на диванчик и немного придем в себя. Посторонитесь-ка, ребята, не видите, что ли, – даме нужно больше простора и кислорода… Вот так… Удобно ли тебе, девочка?

– Можно подумать, – слабо улыбнулась Вивьен, – что это вы психолог, а не я.

– Всем нам изредка приходится быть психологами, – тихо ответил Бородин и тут же обратился к Ли. – Слава, ну, сколько можно стоять, вытаращив глаза! Подай-ка леди минералки!

Ли как ветром сдуло. Он моментально оказался у холодильника, вытащил из него запотевшую бутылку «Нарзана», схватил со стола стакан и рысью вернулся обратно, не забыв по пути добавить мощности кондиционеру. Как по волшебству, наполненный шипящей жидкостью стакан оказался в руке у Тараоки. Один Терехов не принимал участия в начавшихся передвижениях. Он так и застыл на прежнем месте, отсутствующим взглядом скользя по участникам мизансцены и, видимо, делая какие-то свои выводы.

– Спасибо, Слава! – сказала совсем уже оттаявшая Вивьен. – Эх, мужчины! Всегда бы вы были так предупредительны.

– Ну, не всегда же при нас женщины падают в обморок, – галантно поклонившись, молвил Бородин, – а то бы у нас была возможность поупражняться.

– Типун тебе на язык! – проворчал Ли. – По мне, так лучше б этого не было вовсе.

– Чего? – изумилась Вивьен. – Предупредительности?

– Обмороков, – смутился Слава, – всего лишь обмороков! А вообще-то, – он тут же взял себя в руки, – теперь, когда всё уже позади, хотелось бы услышать из первых, так сказать, уст, чем именно вызвана ваша столь удручающая реакция, сударыня?

И тут Тараоки опять привела окруживших ее мужчин в замешательство. Им очень отчетливо показалось, что она изучающе посмотрела одновременно на всех сразу. Взгляд был проникающим и вызывал ощущение некоего дискомфорта.

– Вот что, – медленно проговорила Вивьен, – может, не будем делать вид, что мы остались прежними, и ничего особенного не случилось. Хотя бы перед собой. Мы претерпели трансформацию, и вам это хорошо известно. Вы, Слава, – она в упор глянула на Ли, – добились того, чего хотели. Теперь вы можете разговаривать с испытателями на равных и точно знаете, что прыжок к Сфере порождает новые качества сознания со всеми вытекающими последствиями.

Вы, Андрей, уже убедились в том, что выдвинутая вами теория коллапса Солнечной системы несостоятельна, рассмотрели несколько вариантов образования Сферы, но ни на одном не остановились. И слава Богу, потому что вы пока даже не подозреваете, на что способно ваше неуправляемое воображение.

Вы, Васья, уже выяснили наверняка, что прогрессивное развитие нашего с вами нынешнего социума ведет в тупик. Эволюция человека разумного лежит совершенно в иной области. Ну, кто мне скажет, что я ошиблась?

Все трое молча смотрели на нее, видимо, прикидывая, с чего начать.

– Только, пожалуйста, по очереди, – предупредила Вивьен.

– Телепатия, а? – заинтересованно спросил Терехов. – Вы читаете наши мысли?

– Нет, – ответила Тараоки. – Это нельзя назвать телепатией в прямом смысле. Тут другое. Я могу стать любым из вас или сразу всеми вместе. Вернее, я могу думать, как вы. Если можно так сказать. Но это не слова и не понятия, а, скорее, образы и то, что стоит за ними. То есть, как бы это выразить… – она мучительно подыскивала подходящие по смыслу определения, – я ощущаю работу не только вашего сознания, но, одновременно, и подсознания тоже. Наверное, так будет почти правильно.

– Во-о-на как, – протянул Терехов и покосился на Ли с Бородиным. – И что же вы, милая барышня, ощутили такого, от чего, извините за грубость, просто отключились? Надо полагать, что сработал некий защитный механизм?

– Да. Думаю, что так. Заслон от перегрузки. Я увидела то, что представлял себе Андрей, но, вместе с тем, и то, что может произойти в будущем и, надо сказать, уже происходило в прошлом при физической реализации подобных представлений. С такими вещами надо обращаться крайне осторожно и бережно, потому что последствия могут быть ужасны.

– Ничего особенного я себе не представлял, – обиженно заметил Бородин, – я всего лишь рассматривал возможные модели структуры Вселенной вообще и нашей области пространства в частности. Что тут ужасного?

– В данном случае – ничего, потому что вы еще не достигли уровня творящего взаимодействия сознания с реальностью. Ваше подсознание, а правильнее будет сказать, надсознание, к счастью, не участвовало в процессе. Вернее, участвовало, но только как приемник информации, а не творческая функция. Вижу, вы меня прекрасно понимаете…

– Чего уж тут непонятного, – рассудительно произнес Бородин. – Вы просто озвучили наши мысли и расставили слова по порядку.

– Вот и чудесно. Я рада, что мы пришли к общему знаменателю. Было бы неплохо, если бы все-таки высказался каждый. Для закрепления, говоря языком учебников, пройденного.

– Да, – проговорил Терехов. – Для закрепления. И для осознания. Вы правильно определили, Вивьен. Я действительно думал о путях развития человечества в свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств. Мы зашли в тупик. Предпочтительные направления прогресса определяют власть имущие. Предпочтительные для них, а не для всего социума в целом. И прогресс в большинстве случаев имеет губительные последствия, потому что служит стяжанию неких материальных ценностей и благ, а не совершенствованию духа и сознания каждого человека. Взять хотя бы убийственное воздействие рекламы и низкопробных развлекательных программ на неокрепшие умы. Пир животных инстинктов! Может быть, вы не знаете, но пошел уже третий десяток лет, как на Земле пытается проявиться новый вид – так называемые «дети индиго», дети, обладающие распахнутым навстречу новому сознанием и предназначенные для будущего. А мы их насильно опускаем до нашего уровня, тем самым калеча их мировосприятие, потому что нет у нас приемлемой для них системы воспитания и не предусмотрено соответствующих моральных ориентиров, кроме тех, которые навязываются, опять же, сверху. Это печально. Но сегодня нам наглядно продемонстрирован другой путь. Путь, выводящий из тупика и не имеющий обозримых пределов. Наша задача – постараться подтолкнуть к нему если уж и не всё человечество, то хотя бы лучшую его часть. Примерно так.

Тараоки одобрительно кивнула, а Ли, беззвучно похлопав в ладоши, вежливо сказал:

– Ты нам определил, Вася, прямо-таки моисееву стезю. Сколько же лет понадобится для этого? Тоже сорок? С такими начинаниями нас прихлопнут гораздо раньше. Опять же, судя по твоей речи, потому что дело воспитания подрастающего поколения всегда находилось под пристальным оком государства, и оно направляло его своей мозолистой рукой. Но это – дело будущего, пусть и близкого, а сейчас меня интересуют способности наших испытателей. Что скажете, Вивьен?