Не пожелай зла - Лазарев Дмитрий Владимирович. Страница 62

— Да так, никто, — произнесла Вероника, бросая на него неприязненный и слегка удивленный взгляд (выражение лица у мужика было еще то). — Мечтал обаять меня.

Но мне показалось, что сейчас верзила мечтает о чем-то гораздо более прозаическом, а именно — о банальном общественном туалете или, на худой конец, густых и укромных кустах. Он быстро развернулся и со всей возможной скоростью двинулся прочь.

— Прости. Не подумай, что я навязываюсь, — тихо произнесла Вероника, когда он удалился. — Если бы можно было избавиться от него как-то по-другому, я бы это сделала.

— Не стоит извиняться. Я даже получил удовольствие от участия в твоей маленькой инсценировке.

— В любом случае спасибо. Ты меня здорово выручил. Некоторые абсолютно не воспринимают слова «нет». Кстати, он как-то легко сдался. Я опасалась неприятностей.

— А вот это зря. — Я пожал плечами, возобновляя осторожный сброс отрицательной энергии в атмосферу. — Видно было, что у него совсем не боевое настроение.

— Слушай, а ты меня не проводишь? С тобой как-то спокойнее. Вдруг он надумает вернуться?

— Это вряд ли.

— И тем не менее.

— А твой муж дома?

— При чем тут он? — вскинулась Вероника.

— Что значит «при чем»? Примерная жена не должна возвращаться домой в сопровождении постороннего мужчины.

— Надо же, сколько благоразумия! Хотелось бы только знать, о ком ты больше беспокоишься: о себе, обо мне или моем муже?

Увидев, как заиграли желваки на моем лице, она извиняющимся тоном добавила:

— Он работает допоздна. Так что твои опасения напрасны. Ну что молчишь? Обиделся?

— Не красна девица, чтобы обижаться. Тем более что не на что, — буркнул я. — Ну а насчет проводить — нет проблем. Пошли. Только не иди между мной и водой.

Она изумленно воззрилась на меня:

— Ты шутишь?

— Ничуть.

— Но почему?

— А ты просто выполни мою просьбу и не задавай вопросов. Считай это платой за эскорт. У тебя ведь тоже есть свои причуды.

Вероника бросила на меня полный любопытства взгляд, но развивать тему не стала.

— Ты часто гуляешь у реки?

— Только под настроение.

— Погодка-то не шибко подходящая для прогулок… — Она поежилась от порыва холодного ветра.

— Кому как. Для меня сегодня она в масть.

— «А он, мятежный, просит бури», — процитировала девушка. — Это про тебя?

— Почти, — ответил я, удивляясь тому, как часто эта женщина в своих случайных фразах оказывается близка к истине. — Только я ее не прошу, а создаю.

— То есть?

— Видишь ли, — тут я сделал страшные глаза и заговорщически понизил голос, — расскажу тебе под большим секретом: я не юрист.

— А кто? — Вероника приняла мою игру и тоже заговорила почти шепотом.

— Ученый. Работаю в совершенно секретном НИИ по управлению погодой. Как раз сейчас у меня в кармане опытный образец маленького пульта, руководящего бурями и грозами. Мне поручили его испытать.

— А можно на него посмотреть?

— Нет, что ты! Он настолько секретный, что, если ты взглянешь на него хоть одним глазком, мне придется стереть тебе память.

— И каким же образом ты это сделаешь?

— А на сей счет в другом моем кармане имеется еще один специальный пульт.

— Тоже секретный?

— Еще какой!

— Слушай, а то, что ты мне сейчас все рассказываешь, — это не страшно?

— Так я же под большим секретом.

— И что?

— А у нас в кодексе так и записано: «В принципе нельзя, но если под большим секретом, то можно».

Тут Вероника не удержалась и прыснула, а через секунду уже мы оба заливались веселым смехом, вызывая удивленные взгляды прохожих.

Отсмеявшись, Вероника покосилась на довольно приличные волны, которые морщили поверхность пруда.

— И откуда только эта буря взялась? Весь день была прекрасная погода.

— Ничего, скоро закончится.

— Ты думаешь?

— Я знаю.

Излишки отрицательной энергии действительно подходили к концу, и я чувствовал, что еще полминуты — и мне можно будет прекратить баламутить природу. Вероника же явно восприняла мой ответ как продолжение игры. Но когда минуту спустя ветер стих и волнение улеглось, ее взгляд преисполнился неподдельного изумления:

— Ты что, волшебник?

— Я уже говорил.

— Слушай, давай серьезно. Как это получилось? Если скажешь, что совпадение, не поверю.

Я рассмеялся:

— А если серьезно, то я так чувствую далеко не все бури. Только те, с которыми вхожу в резонанс. Эта именно такая.

Некоторое время она шла молча, изредка бросая на меня внимательные взгляды, и вдруг неожиданно произнесла:

— Да, теперь я понимаю, почему в тебя влюбилась.

Я устало вздохнул:

— Вероника, мы все это уже обсуждали. Мое мнение не изменилось…

Она подняла руку, прерывая мою тираду:

— Ладно, тема закрыта. Хотя жаль…

Почти до самого ее дома мы шли в молчании. Я не хотел провоцировать разговоров на скользкие темы, а она, возможно, хотела говорить именно на них, но не решалась. В десяти шагах от подъезда она остановилась:

— Дальше я сама. Но… Игорь, если в моей жизни вдруг, все равно по какой причине, произойдут радикальные перемены, можно тебе позвонить? Подожди, не отвечай, — зачастила она, опасаясь, что я прерву ее, не дав закончить мысль. — Я понимаю, что ты не будешь меня ждать. Возможно, у тебя появится кто-то. Или уже есть?

— Нет, но…

— Я ни на что не претендую и обещаю, что эти перемены не будут связаны с тобой. То есть они будут не из-за тебя. Я хочу сказать…

Было видно, что эмоции мешают ей связно выражаться, и она на себя за это здорово злится.

— Это ведь будет просто телефонный звонок, — наконец подобрала слова Вероника. — Что плохого может произойти от одного телефонного звонка?

— Ничего.

— Так, если что, я смогу тебе позвонить?

Я посмотрел ей в глаза и медленно кивнул.

Мой обратный путь пролегал тем же маршрутом. Выйдя на набережную, я увидел примерно на том же месте непрошеного воздыхателя Вероники, о котором, признаться, совершенно забыл. Его, похоже, уже отпустило, и он примчался сюда в надежде взять реванш за свое фиаско. Видно было, что настроение его круто изменилось: сейчас он напоминал быка на корриде, над которым хорошо поработали пикадоры. Конечно же он не мог знать, что я самым непосредственным образом причастен к тому внезапному недомоганию, но тот факт, что дама предпочла мое общество и я оказался свидетелем его позорного бегства, давало состав преступления, достаточный для самого сурового приговора.

Видимо, узрев меня, с самым беспечным видом шествующего назад той же дорогой, он воспринял это как подарок судьбы. К счастью для него, верзила был слишком разъярен, чтобы поджидать меня в засаде, и потому, сжав кулаки, сразу ринулся в атаку. Напади он внезапно, мой инстинктивный удар мог бы оказаться гораздо сильнее и повлечь для забияки куда более печальные последствия. Но я заметил его на достаточном расстоянии, чтобы успеть оптимально дозировать излучение.

Я просто хлестнул по нему своей злостью. Не злостью даже, а раздражением, причем не сфокусированно, а лишь зацепив его краем отрицательной волны, интенсивность которой была равна примерно половине смертельной дозы. Парня скрючило, как от внезапного приступа аппендицита. Подвывая от боли, он рухнул на асфальт. Я даже не обернулся: выживет, ничего ему не сделается. Может, хоть урок извлечет из сегодняшних событий. А впрочем, лучше не надо. Если он проведет параллели между двумя своими приступами и, не дай бог, свяжет со мной, для меня это может быть чревато проблемами. Нет уж, светиться мне совсем ни к чему.

Однако я все-таки засветился. И понял это, когда через несколько шагов ощутил на себе внимательный недобрый взгляд. Он не мог исходить от парня, который все еще валялся на дорожке. С тех пор как пробудилась моя Сила, чувствительность к чужим эмоциям у меня тоже начала расти, хотя и не такими темпами. Я без труда отследил направление этого взгляда и вздрогнул.