Джокер - Дакар Даниэль. Страница 71

– Как, милочка, вы разве не знаете? – второй голос звенел колокольчиком. – Это незаконнорожденная дочь русского графа и какой-то авантюрист-ки. Всю сознательную жизнь служила во флоте, откуда уж тут взяться изяществу и подобающим женским формам? Между прочим, император даровал ей отцовский титул… невероятно!

– Никогда не понимала этих русских… Поверьте, мои взгляды достаточно широки, и я согласна с тем, что можно признать младенца и достойным образом его воспитать. В конце концов, невинное дитя не должно отвечать за грехи родителей. Но вам не хуже моего известно, какие нравы царят в армии. Давать имя и титул какой-то потаскухе!

Голоса отдалились, затерялись в шуме фиесты, исчезли. Мэри выверенным движением поставила на столик тонкую фарфоровую чашечку. Значит, потаскуха? Ну-ну… Дон Хуан уже шел к ней, улыбаясь одними глазами, и Мэри внезапно почувствовала, как внутри что-то лопнуло. Мексиканец моментально уловил произошедшую в ней перемену, но прежде, чем он успел что-то понять, она шагнула вперед. Шагнула, и Вальдесу оставалось только изо всех сил создавать видимость того, что в танце ведет он. А Мэри… Мэри сейчас выплескивала на него свою горечь, разочарование, гнев, боль от потери чего-то, что никогда ей не принадлежало. Ей хотелось плакать, но она не могла себе этого позволить. Эти кипящие глубоко внутри слезы делали ее движения резкими, как щелчок кнута, и ранящими, как уже пришедшая сегодня на ум абордажная сабля.

Когда она пришла в себя, оказалось, что Вальдес ведет ее по скудно освещенной дорожке. Музыка и смех были совсем рядом, но все-таки не здесь, и это было прекрасно. Поворот, еще один, еще. Крохотная беседка, один-единственный фонарь…

– Донья Мария, что случилось? – дон Хуан был встревожен не на шутку.

Она повернулась к нему, медленно, будто во сне.

– Случилось? О, ничего не случилось, сеньор Вальдес, решительно ничего. Просто я, видимо, не подхожу для той жизни, которую вынуждена сейчас вести, вот и все. Простите, боюсь, что наш последний танец не доставил вам никакого удовольствия.

– Танцевать с вами – удовольствие в любом случае, сеньорита… – начал было Вальдес, но Мэри его перебила:

– Я устала, Хуан. Я хочу обратно в армию. Там все просто, там я знала, кто я и что я, а здесь… Надень это. Сделай то. А вот этого не делай ни в коем случае. Повернись. Поклонись. Семья. Прием. Аудиенция. Внучка. Графиня. Потаскуха, – послед-нее слово она произнесла на спанике. Вальдес резко втянул в себя воздух, порываясь что-то сказать, но Мэри еще не закончила:

– Я все время что-то должна, всем и каждому! Все от меня чего-то хотят! Впрочем нет, не все, – она вдруг усмехнулась, холодно и зло. Всплеска эмоций как не бывало. – От меня – не все. Кое-кому какого-то черта надо от моего деда, и мы оба знаем, Хуан, кого я имею в виду. Да, я помню: много музыки, много танцев и никаких разговоров. Но поговорить нам все-таки придется, потому что иначе… Хуан, кобру раздразнили не вы, но имен– но вы находитесь сейчас в ее обществе. Так я вас слушаю, – она оглянулась, опустилась на скамью и скрестила руки на груди. Гранаты в броши зловеще переливались в тусклом свете фонаря.

– Боже мой, графиня, как вы могли подумать… – Вальдес был сама оскорбленная невинность, но Мэри не была намерена терпеть фарс.

– Прекратите, сеньор. Прекратите немедленно. У меня нет ни сил, ни настроения играть в игры. С человеком, признающим свой интерес, можно договориться или хотя бы поговорить. С паяцем разговаривать не о чем. У вас есть шанс – единственный, заметьте! – обсудить проблему и поискать совместные пути ее решения. Не упустите его.

– Не откажите мне в любезности, донья Мария, скажите – как и когда вы догадались? – сухо поинтересовался ее собеседник, прислоняясь к резному столбу.

– На императорском приеме, – Мэри мило улыбалась. – Вы подошли ко мне, но все время пытались втянуть в разговор деда. Да и тему для беседы выбрали нехарактерную для того Хуана Вальдеса, которого я знавала.

Губы мексиканца сложились в усмешку, одновременно уважительную и ироничную. Прижатая к сердцу ладонь, склоненная голова:

– Великолепно, графиня. Вы всегда отличались острым умом, но я, откровенно говоря, не думал, что однажды сам порежусь о него. И вот – наказан за самоуверенность. Поделом мне. Впрочем, я так удивился, заметив графа на приеме… и еще больше удивился, увидев там вас. Хотя это и не оправдывает меня, как профессионала, но…

– К делу, сеньор, – поторопила Мэри разговорившегося Вальдеса.

– Хорошо, к делу. Я нуждаюсь в интеллекте вашего деда, его опыте и связях. Я совершил ошибку, которую нужно исправить, иначе последствия моих необдуманных поступков выйдут боком не только моей родине, но и Империи. Если бы речь шла только о моей судьбе… Увы, действовать напрямую как официальное лицо я не могу.

– Конкретнее, – уронила Мэри.

– Несколько лет назад я пристроил Энрике Маркеса – вы помните его? – служить в нашу миссию на Кортесе. Я полагал, что конкретная ответственная работа поможет ему перестать чувствовать себя… эээ…

– Шестеркой?

– Не люблю это слово, но – да. Кроме того, и деньги там платят недурные, а для Маркеса это немаловажно, он из семьи весьма небогатой. Так или иначе, я переоценил своего протеже. Или недооценил его. Он развил на Кортесе деятельность сколь бурную, столь и непонятную как для меня, так и для всей нашей дипломатической службы. Несколько фраз, оброненных им в конфиденциальных беседах, должны были меня насторожить, но… Я упустил момент. Маркеса надо было отзывать, отзывать срочно, в крайнем случае – ликвидировать, но когда я понял, что происходит, было уже поздно. Мария, я хотел бы ошибаться, но мне кажется, что на Кортесе зреет мятеж. Устранение Маркеса сейчас только приблизит катастрофу. А ваш дед…

– Служил в обеспечении русской миссии на Кортесе, – подхватила Мэри. – В данный момент – адмирал флота, пусть и в отставке. И звание свое получил не на ковре в Адмиралтействе. Заведует кафедрой тактики. А самое главное – лично и близко знаком с князем Цинцадзе.

Вальдес возвел очи горе и с глубоким вздохом покачал головой:

– М-да… Вы напоминаете мне того персонажа старого детектива, который предполагал наличие водопада по одной капле воды. Но вы совершенно правы в ваших выводах.

– Хорошо, я вас поняла. Скажите, а кто вам в данном случае нужнее? Адмирал Сазонов или князь Цинцадзе? В принципе, не исключено, что встречу с князем вам могу организовать и я.

– Я подумаю над вашим вопросом, донья Мария.

– Подумайте. И перестаньте дразнить русскую контрразведку необдуманными действиями вроде тех, что вы предприняли на императорском приеме. Мне Зарецкий полчаса мозги полоскал по вашему поводу.

– Постараюсь не дразнить. А кстати, позвольте полюбопытствовать: кто такой полковник Зарецкий, что вы обещаете ему пообедать с ним в такой день?

– Уж не хотите ли вы устроить мне сцену, сеньор? – насмешливо прищурилась Мэри, поднимаясь на ноги. – Это совершенно не ваше дело и… – договорить она не успела.

Вальдес целовал ее так, словно его жизнь зависела от того, удастся ли ему заставить ее ответить на поцелуй. Он был нежен и жесток, жаден и бескорыстен, он брал и отдавал, требовал и молил…

– Я давно хотел сделать это. Все то время, что мы учились вместе, все то время, что мы танцевали на Санта-Марии… Хотел, но понимал, что ни к чему хорошему это не приведет ни меня, ни вас, – хрипло произнес он, то ли отпуская Мэри, то ли отталкивая ее. – Я не стану говорить, будто не знаю, что на меня нашло, и тем более не буду извиняться.

– Ну тогда скажите хотя бы, стоило ли оно того? – дрожащими губами выговорила она, пытаясь пригладить волосы.

– Стоило, – твердо ответил Вальдес. – Если вы считаете себя оскорбленной, можете свернуть мне шею сами. Или пожаловаться деду. Или князю Цинцадзе. Все, что хотите.

– Я считаю… я считаю, Хуан, что вы только что получили право задать вопрос.

– А услышать ответ? – выпрямился мексиканец, вглядываясь в ее лицо.