Американский герой - Бейнхарт Ларри. Страница 44

С другой стороны, она не сомневалась в том, что ее просьба вызовет у Джона раздражение — он терпеть не мог, когда кто-нибудь из его сотрудников пытался протолкнуть сценарий или актера, руководствуясь личными интересами. Поэтому она долго колебалась. Особенно учитывая то, что он, по-видимому, был сейчас очень занят и одержим каким-то новым замыслом. Поэтому она решила дождаться подходящего момента. Который, казалось, никогда не наступит. И чем больше она ждала, тем больше в ней копилось обиды и возмущения.

Было самое начало двенадцатого — Китти посмотрела на часы, — когда Джон Линкольн вышел из просмотрового зала.

Он чувствовал, что замысел сложился, и в то же время он не был в этом уверен. Все было логично и требовало воплощения: вернуться во Вьетнам и на этот раз одержать победу. Что же ему мешало это сделать? Ему надо было с кем-нибудь это обсудить. На самом деле он и из зала-то вышел только затем, чтобы увидеть какое-нибудь человеческое лицо.

— Ты когда-нибудь смотришь фильмы о войне? — спрашивает он Китти.

Но Китти не расположена обсуждать фильмы о войне. И вообще она не хочет говорить на те темы, которые нравятся Биглу. Впервые в жизни она хочет, чтобы он занялся ее проблемами — однако еще не знает, как к этому подступить.

Бигл считает ее абсолютно «правильной». Среднестатистической американкой.

—  Чтоты думаешь о войне во Вьетнаме? — спрашивает он.

— Джон. Мистер Бигл…

Он бросает на нее полный недоумения взгляд.

И единственное, что ей остается, это выпалить: «Я хочу, чтобы ты в своем следующем фильме снял мою дочь». Это вырывается из нее, как приказ. Так не разговаривают секретарши со своими начальниками, так возмущенные матери требуют, чтобы их дети привели в порядок комнату.

— А?

— Пусть это будет маленькая роль. Но главное, чтобы она была.

— Китти…

Губы у нее начинают дрожать. И она боится расплакаться. Может быть, если бы она сказала: «У меня трудности, и мне нужна твоя помощь», он бы ответил: «Конечно, давай посмотрим, что здесь можно сделать». Но она не умела просить об услугах и не знала, как это делается. Кроме того, ей было стыдно, что она не может справиться с собственной дочерью, она стыдилась того, что та сделала с собственным телом, и хотела сохранить это в тайне. Поэтому вырвавшиеся у нее слова прозвучали в таком командном тоне: «Я хочу, чтобы ты в своем следующем фильме снял мою дочь».

— Послушай, что с тобой такое…

— Ты сделаешь это для меня или нет?

— В моем следующем фильме не будет никаких ролей, — отвечает Бигл, и это истинная правда.

— Какая… — она не позволяет себепроизнести «чушь», но это и так понятно.

— Я даже не знал, что твоя дочь — актриса.

— Да, актриса. И к тому же хорошая, — говорит Китти, хотя не имеет ни малейшего представления о том, что такое хорошая актриса, и даже предполагает, что ее дочь — отвратительная актриса.

— А мне казалось, ты говорила, что она зубной техник.

— Нет, она актриса, и я хочу, чтобы ты дал ей роль.

— Я буду использовать только настоящих людей, — говорит Бигл, — никаких актеров.

— Значит, используй ее как настоящего человека.

Бигл, который не может сейчас не воспринимать все буквально, вынужден сказать «нет».

— Ах ты… безмозглая сволочь! Я тебя ненавижу!

— Елки-палки, что на тебя нашло?

— И не смей даже заикаться насчет потрахаться! Ты спал со мной, и я ни разу ни о чем тебя не просила! Эгоистичная тварь! Если ты не дашь моей дочери роль — самую маленькую, эпизодическую…

— А-а-а…

— Если ты не дать ей роль, я ухожу.

— Да для нее нет роли, идиотка! Ты что, не понимаешь?

— Тогда я увольняюсь.

— Ну и увольняйся. Будь здорова. — Потрясенный и возмущенный этой выходкой, Бигл приходит к выводу, что, вероятно, он ошибался, видя различия между звездами и обычными женщинами, и что на самом деле «обычность» не делает последних ни на йоту лучше. Эта ужасная мысль приводит его в глубокое уныние.

Глава 26

Рэй Матусов забирает последние записи, сделанные в доме Катерины Пржизевски и отражающие жизнь ее немногочисленного семейства.

Рэй появлялся в офисе ранним утром и объезжал Лос-Анджелес. Пржизевские стояли в его списке четвертыми. Точно так же как Тейлор и Шиган, он ничего не знал о цели этой операции, и ему были известны лишь имена людей, которых он должен был прослушивать. За исключением Джо и Мэгги, все они работали непосредственно на Джона Линкольна Бигла. Дневной архивариус Тедди Броуди. Ночной архивариус Люк Пржизевски, не имеющий никакого отношения к Китти, хотя Бигл нанял его исключительно из-за его имени, полагая, что доставит ей тем самым удовольствие. До этого скандала Бигл считал, что знает о Китти все. Киномеханик Кармина Казелла. Художник Сет Саймон. А также Максвелл Нюрнберг и Моррис Розенблюм, исполняющие роль электриков, компьютерщиков, техников и паяльщиков, руками которых и была создана десятиэкранная система на студии Бигла.

Кто-то другой — Рэй не знал, кто именно, — вел слежку за самим Биглом, включая прослушивание его кабинета, дома, ребенка и жены. Возможно, был еще и третий человек, который следил за остальными сотрудниками студии.

Собрав все пленки, Рэй отправлялся домой. И так происходило изо дня в день. Он проверял записи, регистрировал их и делал дубликаты. Рэй верил в пользу дублирования. У него уже были начальники, терявшие пленки, и клиенты, которые их безнадежно портили, а потом приходили и взваливали всю вину на него. Утром он привозил оригиналы в офис, регистрировал их и начинал все с начала.

Он с горечью отмечает, что последняя пленка, записанная в доме Пржизевских, закончилась в самый разгар оживленного разговора. Он уже успел оценить дневной объем их бесед, и у него было достаточно пленки и аппаратуры, чтобы записать в три раза больший объем. Он прокрутил запись назад и выяснил, что Китти уволилась со службы и весь день провела дома. Кроме того, большую часть времени она посвятила беседам со своей дочерью. Она заявила Агнес, что собирается найти новую работу где сможет оказывать реальную помощь дочери, и что по-настоящему ей может помочь только мать. Рэй мало что мог понять из этого и поэтому решил, что на следующий день установит пару дополнительных жучков.

На следующий день, когда Рэй направился в офис с записями и подготовленным отчетом, он не обратил внимания на то, что за ним следят. Точно так же, как он не заметил этого и накануне.

Глава 27

Бигл назвал свой вьетнамский сценарий «Возвращение». Но он по-прежнему не был им доволен.

В качестве альтернативы рассматривался «Красный Апокалипсис» о сокрушении остатков Советского Союза.

На его взгляд, это очень кинематографично. Натуральный широкоэкранный Дэвид Лин. «Доктор Живаго» и «Красные». Быстрое передвижение огромных армий по бескрайним белоснежным степям. Танки, ракеты, истребители и пулеметный огонь — яркие цветовые пятна на фоне снега. Если Коппола ставил в кино итальянскую оперу, то это должно было стать русской оперой. Гораздо более роскошной, величественной и впечатляющей.

Но и этот проект представляется ему проблематичным. Какой бы распад ни происходил в Советском Союзе, русские все еще обладали ядерной бомбой. А жена Бигла и все их друзья были страшно обеспокоены проблемами экологии и распространением ядерного оружия. И Биглу совсем не хотелось оказаться новым доктором Стрейнджлавом — безумцем, призывающим ядерную зиму, и провозвестником конца света.

Он поворачивается к черным экранам.

Может быть, надо подключить террористов? Если архивариусы уже выполнили его задание, а они работали на редкость хорошо, то он сможет воспользоваться и этим материалом. Он начинает с информационных программ. Он смотрит их без разбора на всех свободных экранах, чтобы составить общее представление. В основном террористы оказываются арабами. Бигл просматривает графическое изображение взрыва самолета компании «Панамерикан» над Локкерби. Сначала его изображение на взлетной полосе в Египте с террористами и заложниками внутри. А потом смерть невинных свидетелей в аэропорту.