Страсти по-губернаторски - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 18

– Кто и зачем приходил? – сухо поинтересовался Юрий. – Они мне записку оставили?

– Нет, наверное, куда-то пригласить хотели. Они сказали, что ждут вас в ресторане. У нас здесь хорошая кухня. И чтоб вы как придете, так сразу к ним и спустились.

– Вы и это знаете? – усмехнулся он. – А зачем? Они вам об этом тоже сказали?

– Ну об этом не говорили, но какая ж тут тайна? Поужинать в ихней компании, наверное.

– Вам и про компанию известно? Кто там был конкретно? – и подумал, что, возможно, это те, которые его уже «предупреждали». Или это представители ответчика, которые хотели о чем-то договориться? Вполне вероятен и такой вариант. Значит, огорчились? Ну что ж, то ли еще будет. – А что это за компания?

Горничная пожала плечами и развела руки в стороны.

– Не знаю, этого они мне не сказали. Но вас видеть очень хотели. Они ведь несколько раз поднимались. Молодые такие, симпатичные. Двое их было.

Халатик ее при этом снова заманчиво распахнулся, но она словно не замечала этого.

«Нет, ну уж это слишком, – решил Гордеев. – Чего это они тут такие озабоченные?»

И он оказался недалек от истины. Горничная взглянула на часики, которые не снимала с руки, и сказала, что сейчас четверть шестого, а первого жильца ей надо будет разбудить ровно в шесть, поэтому у нее имеются в запасе ровно полчаса, и, если Юрию Петровичу будет угодно, она с удовольствием проделает ему утренний массаж. И дорого она не возьмет, он может заплатить столько, сколько сам сочтет возможным для себя. Но в принципе, если ему понравится, она сможет и задержаться, поскольку ее смена кончается в восемь утра.

Предложение было настолько откровенным, что Гордеев смутился. А она смотрела на него, как кошка на аппетитную мышь, которая уже точно не сбежит, не скроется в норке. Шагнула к нему, глядя вопросительно и одновременно поощряюще. Пола халата опять предательски поползла в сторону, обнажая полную ногу.

– Благодарю покорно, – с чувством облегчения сказал наконец Юрий. – Но я очень устал, всю ночь работал с важными документами. Может быть, как-нибудь в следующий раз?

Ну в следующий так в следующий. Она так и сказала. Добавила, что ее зовут Таней, работает она тут через двое суток на третьи. Так что теперь он увидит ее только в ближайший четверг. Но если у него появится нужда освободиться от лишних эмоций. – «Ишь ты, как нынче стали выражаться провинциальные горничные в гостиницах!», – подумал Гордеев, – то она может оставить ему свой домашний номер телефона, и, когда он позвонит, она подъедет сюда, чтобы провести с ним сеанс прямо у него в номере. И никто им мешать не станет.

– Я смотрю, сервис тут у вас, однако! – усмехнулся он.

– А как же! – многозначительно подмигнула она ему. – Город хоть и областной, да маленький, работы мало, все мы на виду друг у друга. Вот и приходится искать дополнительные источники дохода.

Такая «политинформация» была сейчас ему в самый раз. Кивнув, он ушел к себе, словно бы забыв про номер ее телефона. Его другое заботило – кто им интересовался? Но, войдя в номер, он сразу это понял.

То, что и тут уже рылись в его вещах, было видно. Да «посетители», вероятно, и не скрывали своих намерений. Чемодан на стойке стоял открытый, хотя Юрий прекрасно помнил, что, уходя, закрыл его. Рубашки в шкафу лежали не в том порядке, в котором он их оставил: снизу – темные, сверху – белые, согласно его холостяцким твердым привычкам. Они валялись небрежно, вперемежку. Ну уж здесь-то что им надо было? Наконец, сумка, в которую он обычно клал несколько нетолстых книжонок, чтобы почитать, когда замучит бессонница от обилия мыслей, стояла также распахнутой, будто в ней беззастенчиво копались.

Может быть, они хотели вызвать его на конфликт? Чтобы он отправился в администрацию гостиницы и заявил, что в его вещах рылись посторонние? А там он, естественно, немедленно получит жесткую и суровую отповедь, его обвинят во лжи, после чего он будет вынужден покинуть эту «отвратительную гостиницу»? А в другой гостинице, куда он переедет, повторится та же история, и снова возникнет публичный скандал. А потом по городу вмиг разлетятся слухи о привередливом и лживом адвокате, приехавшем из Москвы, и с таким клеймом на какую же свою репутацию он надеется? Слишком все это у них прозрачно и пошло, чтобы обращать серьезное внимание и волноваться.

Дело в другом: если уж они твердо взялись за него, то не отстанут, поэтому надо быть осторожнее. Ну а сегодняшнее ночное происшествие можно считать исключением из правил. Во-первых, Людмиле почему-то хотелось верить – каким бы уникальным по-своему артистизмом она ни обладала, сыграть то, что произошло сегодня ночью в лесополосе, вряд ли кто-нибудь способен. Так поступают только искренне. А во-вторых, он также твердо полагал, что продолжения не будет. Ну а если, то...

Спать уже перехотелось, и Юрий решил, чтобы не терять зря времени, отправиться в райсуд и поработать, пока там нет никого постороннего. До десяти утра, когда появятся сотрудники, можно многое успеть.

Но, возвращая ключ горничной, уже окончательно проснувшейся и облачившейся в свою тесную униформу с белым отложным воротничком и манжетами, он не преминул поинтересоваться – словно по забывчивости:

– Так вы не знаете, Таня, вчерашних посетителей?

– Н-нет, – секунду помедлив, ответила она.

«Да знает, конечно».

– А чего они у меня в номере делали?

– У вас? Да там никого не было. – Она вспыхнула, будто ее заподозрили в краже.

– Ну как же не было? – добродушно усмехнулся он, снимая улыбкой напряжение. – А в чемодан кто лазил?

– Ах в чемодан? – «вспомнила» горничная. – Нет, это уборщица виновата. Она убиралась, пыль вытирала и, наверное, уронила чемодан на пол. А потом поставила на место. С ней такое случается. А больше к вам в номер никто не заходил, – явно уже соврала она, честно глядя ему в глаза. – Вы хотели мой телефончик? Нате, я записала. – И она протянула оторванную от перекидного календаря половинку листка с написанным телефонным номером.

«Вообще-то, если принять ее предложение, она, конечно, расколется, – глядя на нее, с иронией скорее над самим собой, нежели над ней подумал Юрий, кладя бумажку в карман. – У таких все тайны сами с языка наружу рвутся. Да хоть ту же Люську взять, вон сколько всего рассказала...»

– Так вы обещаете позвонить? – не отставала она.

– Время покажет, – коротко ответил он и отправился вниз по лестнице.

«А может, в самом деле уборщица? – размышлял он. – Чего это я так разволновался?»

Но когда он, удивив ранним своим появлением дежурного охранника, открыл сейф, окончательно понял, что не обманулся в предчувствиях. В материалах судебного дела, лежавших ночью в сейфе, кто-то определенно рылся. Узенькая полосочка бумаги, которую Гордеев, как контрольную нитку, положил в документы, смятая, валялась в корзинке для бумаг. Значит, он был прав, все-таки что-то искали. Но не нашли, естественно, ибо все сделанные им выписки и заметки, которые могли бы опытному человеку подсказать ход его мыслей, находились в черной папке. А та была под рукой.

Уборщицы тут еще не было. Кто же тут-то копался в документах?

Гордеев спустился в дежурку и спросил охранника спокойным таким тоном, будто и сам знал ответ:

– А что, Иван Данилович так вчера вечером здесь больше и не появился? А мы договаривались, да я вот... не дождался. Неудобно.

– Нет, он заезжал, – не подозревая подвоха, ответил словоохотливый охранник, – но уже совсем поздно, часу, наверное, в одиннадцатом. Был недолго, какие-то бумаги у себя искал.

– А-а, ну понятно, – кивнул Гордеев и догадался, что у Самохвалова был другой ключ от сейфа, где Юрий держал свои материалы. А ключ, выданный ему тем же Самохваловым, он, еще уходя, положил в свой карман.

Не отрываясь, он проработал до обеда, после чего решил, что самое время перекусить. Но когда проходил мимо канцелярии, Людмилы на ее привычном месте не обнаружил. Зато встретился взглядами с Самохваловым, который был мрачен и насуплен и что-то выговаривал другой девице, сидевшей за столом секретарши.